извините, мне пора домой.
Воины, толкая друг друга, расступались, пропуская его вперед. Никому не хотелось оказаться на пути у взбешенного джинна. Его провожали напряженными, встревоженными взглядами, а разъяренный Овеон, теряя контроль, прорычал в спину:
— Я не разрешал тебе уходить, наглец!
— А мне нужно твое разрешение? — Хельм легко развернулся, и на насмешливо разведя руками, продолжил пятиться, — попробуй останови...Командир.
Я не знала, что происходит, не понимала, но чувствовала, что это плохо. Очень плохо. …А еще плохо то, что Хельм шел домой, а меня там не было. Он явно не обрадуется, что я ослушалась его и вышла из комнаты. А уж когда узнает, где была на самом деле, и как на меня напал мильган — рассердится так же, как на Овеона. Мне страсть как не хотелось, чтобы на меня сердились, поэтому подхватила юбки, чтобы не мешались, и со всех ног короткой дорогой бросилась к нашему дому, молясь, чтобы удалось обогнать рассвирепевшего хозяина.
Мне все-таки удалось вернуться домой раньше хозяина. Я залетела в комнату, зашвырнула под шкаф нож, покрытый подсыхающей слизью, туда же отправилась грязная, местами порванная кофта.
Меня трясло. По разным причинам: от страха, от борьбы с мильганом, от того, что Хельм не такой, как всегда. С ним что-то происходило. Уже произошло. Что-то нехорошее.
Его публичное выступление против Овеона потрясло всех. Наверняка будут последствия, потому что командующий не оставит без внимания такой откровенный выпад со стороны подчиненного. Хельм это прекрасно понимал, когда выступал против. И самое страшное, что ему было плевать. И на дисциплину, и на лагерь, и на чужие приказы.
Я была так взволнована, что не услышала, как он поднимался по лестнице. Только когда дверь распахнулась, громко ударив по стене, вздрогнула и подскочила на месте, встречая его встревоженным взглядом.
Джинн стоял на пороге. Как всегда, после битвы потрепанный и грязный. В руках он по-прежнему сжимал рукоятку неаккуратно вытертого клинка.
Стало жутко. Не от его вида, а от того, что он улыбался. Словно сытый кот, дорвавшийся до кувшина со сметаной. Он был абсолютно доволен, и даже, по-моему, счастлив.
— Как все прошло? — пришлось спрятать руки за спину, чтобы он не увидел, как они дрожали.
— Все нормально, — Хельм беспечно пожал плечами, зашел в комнату и прикрыл за собой дверь.
Внезапно стало тесно. Душно, как в западне. Я продолжала стоять и смотреть на хозяина, но больше всего хотелось отступить или вообще спрятаться. Он меня пугал.
Джинн небрежно кинул клинки прямо на стол. На белоснежную накрахмаленную скатерть, не обращая никакого внимания на то, как на ткани расползлись черные пятна. Его такие мелочи не волновали.
— А чем ты занималась? — поинтересовался неуместно бодрым голосом, будто десять минут назад не рубил нечисть из Запределья, а только вернулся с увеселительной прогулки.
— Ничего. Сидела. Ждала новостей, — я попробовала улыбнуться, но не получалось. Вместо усмешки вышла болезненная гримаса.
Хельм это заметил. Впился подозрительным взглядом, по-звериному прищурился. У меня задрожали ноги, и сбилось дыхание.
— Вре-е-е-ешь, — протянул он и сделал шаг ко мне, а я испуганно отпрянула в сторону,.
— Ну и где же ты была, Киара?
— Я…— нервно сглотнула, — я ходила смотреть на прорыв…На то, как вы с ним боретесь.
— Разве тебе кто-то разрешал выходить из комнаты? — в голосе прорезалась такая стужа, что меня передернуло.
— Прости. Не могла усидеть. Мне надо было знать, что происходит.
— Узнала? — поинтересовался он, неторопливо подступая ближе. — Понравилось?
— Это было страшно.
— Это было обычно, — еще шаг в мою сторону.
Я как зачарованная смотрела в его глаза. Красный огонь, присущий боевой ипостаси, не исчез. Полыхал во взгляде, с каждой секундой разгораясь все сильнее.
— Хельм. Твои глаза. Они снова алые.
— И что?
— Это неправильно, — я понимала как жалко, по-детски звучали мои слова, но ничего не могла сделать, — Так не должно быть.
— Кто это сказал?
Мне все же пришлось отступить, потому что Хельм подошел так близко, что я чувствовала жар его сильного тела.
— Что Али говорил про грань, которую ты переступил?
— Али — идиот, — пренебрежительно отозвался хозяин о своем друге, — бестолковый слабак.
У меня внутренности узлом свернулись от этих слов. Мой джинн никогда бы так не стал отзываться о близких. Это не Хельм. Это кто-то другой. Злой, равнодушный, цинично-жестокий.
— А кто же тогда я? — что-то заставило задать этот вопрос. Хотя знала, ответ мне не понравится.
— Ты? — губы растянулись в жуткой ухмылке, — а как ты думаешь сама?
Я попятилась, но он перехватил меня за руку, не позволив отойти в сторону.
— Пусти, — тщетная попытка вырваться привела лишь к тому, что джинн рассмеялся.
— Ты такая забавная.
— Хельм! Что происходит? Что с тобой? — я попробовала разжать его пальцы, сомкнувшиеся у меня на запястье, но они были словно высечены из камня.
Он, чуть склонив голову на бок, снисходительно наблюдал за моими потугами.
— Все замечательно. У меня отличное настроение.
— С тобой что-то не так, — я все-таки вырвалась, потерла запястье, которое будто побывало с стальных тисках, и решительно направилась к выходу. Оставаться рядом с ним было не выносимо.
В тот же миг я оказалась прижатой к стене, а Хельм нависал надо мной, сживая в своих руках
— Отпусти! — голос срывался от страха, липкими щупальцами скользившего по коже. Я пыталась его оттолкнуть, а он только смотрел на меня сверху вниз, удерживая словно козявку.
— Ни за что.
— Хельм! Прошу тебя, хватит! Ты меня пугаешь.
— Разве я страшный? — по губам растеклась самоуверенная улыбка.
— Сейчас — да! — выкрикнула я, — ты не в себе!
— Еще как в себе. Я давно не чувствовал себя настолько живым, и счастливым.
— Пусти!
Я замерла, когда он дотронулся до моей щеки. Провел большим пальцем по нижней губе, чуть оттягивая ее. Прикосновение обжигали, душили своей откровенностью.
— Поцелуй меня, — внезапно произнес он. Хрипло, тихо. Не отрывая жадного взгляда от губ.
А я как завороженная смотрела на свое отражение в красных глазах. Там клубилась алая тьма, ярость, дикая жажда.
— Я …не хочу, — отшатнулась от его пальцев.
— Не хочешь, — тихий вопрос полоснул по
