Перепрыгивать через препятствие я не решилась, осторожно наклонилась, выглядывая из-за камня, куда там делась рысь и все ли с ней в порядке. К моему удивлению, все было не просто в порядке, более, чем отлично. Дикая кошка сейчас перепрыгивала с одного выступа на другой, спускаясь вниз каким-то неожиданным, но вполне себе комфортным (для рыси) путем.
Я посмотрела-посмотрела на нее, подумала-подумала, что от меня нужно, а потом решила все-таки воспользоваться лестницей. Все-таки вниз, так ведь? И только я хотела уже отступить, как дикая кошка внезапно остановилась и посмотрела наверх, прямо на меня. Ладно, раз у нас связь — я ей кивнула, и хотела дальше выпрямляться, но рысь внезапно рыкнула на меня возмущенно, мол, «куда?». Эм…
— Но тут есть лестница… — затыкала вправо от себя я.
Даже на расстоянии я видела ее взгляд «это ты сейчас мне серьезно вообще рассказываешь?». Что же, раз дикая кошка настаивает на том, чтобы я следовала за ней…
Набравшись смелости, я осторожно обошла камень и начала спускаться вниз. Как я предвидела, спуск действительно был комфортным для рыси. Ну или там для горных козлов. Трижды я чуть не полетела вниз, еле-еле избежав злополучной участи «разбиться в лепешку». Но, несмотря на то, что я хорошо помнила, как долго мне давался подъем наверх, к моему удивлению спустилась я, следуя за рысью, очень бодро и быстро! Солнце даже не успело окончательно скрыться за горизонтом, я все еще могла что-то видеть…
Это явно был короткий путь, и он был вполне себе комфортным. Я оглядела его теперь снизу и подумала, что если бы карабкалась наверх, то определенно бы потратила на это не больше часа. А не весь день, как со ступенями. Но испытание есть испытание.
Следовать за рысью. В сгущающихся сумерках это делать становилось все труднее. К моему вполне себе не удивлению, дикая кошка повела меня за собой в лес. Не знаю, почему на ночь глядя, но раз уж у нее такой план — кто я, чтобы возражать? Я просто шла следом. И, к своему удивлению обнаружила, что не чувствую голода. Точнее, чувствую, но не до урчания в животе и желания съесть любое попавшееся под руку съестное, а как будто бы… очищение. Словно это тоже часть испытания. Могло ли это быть связано? Возможно. Но то, что рысь была непростой, в этом я даже не сомневалась. Поэтому и следовала за ней.
Шли мы очень долго. Мне казалось, мы проделали путь, длинною в жизнь. Что-то было особенное в этой незримой связи, в нашем взаимодействии, всей этой долгой прогулке. Я будто бы взяла все то тепло, что покоилось на вершине тысячи ступеней, вместе с собой, и теперь комфортно было везде.
Усталость была приятной, ласковой, какой-то даже благодатной. Я уже еле-еле передвигала ноги, но все еще шла. Куда бы я не пришла, когда я вернусь, Эриас будет ждать меня уже совершенно здоровый. И тогда я обязательно расскажу ему о своем испытании, приключении, обо всем, что с нами приключилось за последние дни.
Уже почти стемнело, когда я вдруг услышала шорох в лесу. Мы шли так долго и в такой благодатной тишине, что я уже и забыла, будто существует какой-то другой мир. Но нет, кто-то или что-то напомнило о своем существовании, и я невольно отвлеклась. Это мой следующий шаг? Следующее испытание? Что теперь меня ждет?..
Дикая кошка вдруг снова рыкнула на меня, я обернулась, а потом меня внезапно схватили.
Глава 20
Поскольку я все еще была на испытании, сначала я даже не поняла, что происходит. Да, рысь тут явно была не причем, ей-то зачем меня хватать? Но мысль о чем-то плохом меня также не посещала. До определенного момента.
Когда меня схватили, я сначала попыталась вырваться. Но затем выяснилось, что мой обидчик очень силен, я бы даже сказала — очень-очень! Меня явно потащили не в ту же сторону, в которую я следовала за лесным зверем, но в голове на ночь глядя не сразу сформировалась мысль о том, что меня, кажется, похищают.
Когда я порывалась вырваться, меня сжимали сильнее, отчего приток воздуха становился затруднительным. Когда попыталась обернуться и разглядеть обидчика, меня сжали еще сильнее, а когда заговорила, мол, «что это вы себе там позволяете?» мне закрыли рот, так что дышать стало совсем уже невозможно. Я стала задыхаться, о чем всячески стала намекать своему обидчику, но ему было все равно, он просто тащил меня на себе.
Кто это может быть? Проклятые? А о ком я еще должна была в этот момент подумать?.. Не… хватает… воздуха…
Внезапно мой обидчик резко поставил меня на ноги и чуть ослабил хватку, опустив руку. Только я собралась крикнуть, как он приблизился ко мне, и я ощутила волну неприятных запахов. Похоже, он не мылся недели две.
— Молчи, девка, — рявкнул грубый мужской голос. — Иначе скажу, что ты в лесу сама от холода окочурилась.
Что?.. Первая мысль: «кому сообщишь?». Но потом, когда мой обидчик снова схватил меня, благо теперь уже за руку, резко дернул и потащил за собой, я вдруг узнала его! И пришла в ужас! Ведь это был тот самый охотник, что преследовал нас с Эриасом, когда мы только приехали сюда. Но… разве Эриас не заставил его все забыть и не вернул в дали далекие? Вот ведь… проклятые бессмертные!
Я уже совершенно позабыла о своей семье, о замужестве, о том, что сбежала с собственной свадьбы, не было времени об этом всем вспоминать. Да и, если честно, не хотелось. Что меня ждало по возвращению? Вообще ничего хорошего. И, хоть я и понимала, что когда-нибудь и Школа бессмертных тоже завершится, и мне придется что-то с этим делать, я все же откладывала эти мысли в долгий ящик. Пока что я здесь, так ведь?
Но теперь уже ненадолго. Охотник тащил меня уверенно, словно точно знал дорогу. В принципе, думаю, действительно знал, но я не хотела возвращаться, не собиралась обратно…
Эриас. Как бы он сейчас мне помог! Но даже если верить моей совершенно несбыточной теории о его пробуждении, он, что? Первым делом броситься меня искать? Хорошо, даже если и так, он ведь знает, что я занимаюсь, и даже если выяснит, что я пошла по лестнице и найдет алтарь, как он может узнать, что я теперь в лесу? На его помощь мне рассчитывать не приходится. К сожалению.
Но что-то же надо делать! Причем срочно! Да, город вдалеке еще не показался, но такими темпами (охотник шагал семимильными шагами, я еле поспевала) мы в скором времени найдем станцию и поедем обратно!
Еле-еле дернувшись, чтобы хотя бы попытаться высвободиться из хватки охотника, я встретила недюжинное сопротивление. Видно было плохо, я могла разглядеть только силуэт перед собой, но мне стало сильно не по себе, когда охотник вдруг обернулся. Я скорее почувствовала его острый, раздраженный взгляд.
— Ты меня не поняла, девка?! — Разозлился он и дернул сильнее.
Я уперлась ногами в землю и стала держать дистанцию насколько позволяла ситуация. Но что тут сделаешь? Я была не в лучшем положении.
— Я не вернусь, — как-то даже не задумываясь, сообщила я.
— А кто тебя вообще спрашивает?!
А затем охотник рванул меня на себя, я взвизгнула и полетела прямо на него. И он совершил совсем уж отвратительное: ударил меня под дых. Воздух вышибло из легких, ноги подкосились, в ушах зазвенело, и я стала падать. Потом — плохо помню, но пришла в себя не сразу, осознавая, что мир почему-то перевернулся.
Разобраться в новой ситуации стоило неимоверный усилий, еле-еле очухалась и сориентировалась. Охотник перебросил меня себе через плечо, словно мешок с песком и тащил дальше. Шел он бодро, будто бы я ничего и не весила, но было жутко неприятно от всего этого.
Я думала, эта часть жизни меня наконец-то оставила, но оказалось, она просто поджидала удобного случая, чтобы напомнить о себе. Но я ведь совершенно не хотела возвращаться, что же делать?
Поколебавшись немного, я решила продолжать сопротивляться. Да, мне сказали, что можно и труп тащить, но это не означает, что я испугалась достаточно и теперь безропотно буду свисать с плеча, чтобы в конечном итоге вернуться к тому, с чего я начинала. Надо бороться, что бы не происходило, надо бороться!
