какой-то нюанс, неумолимо ускользающий от ее не особо зоркого глаза.
Ждать пришлось порядка часа. Наконец-то вредношмыг решил нанести удар и с воплем накинулся на пугало, начиная его драть на кусочки длинными когтями и кусать за палки. Дайна выскочила и набросила сеть на существо, подвоха не ожидающего. Оно оскорбилось фактом своей поимки и задалось целью не сдаваться до самого конца.
Поднялся визг и крик. Вредношмыг с воплями носился сразу по двум участком, а за ним по земле волочилась Дайна, демонстрирующая не меньший объем легких. Откуда в таком крохотном теле столько сил — другой вопрос. Зато девушка теперь с точностью могла сказать, где и сколько кочек, ямок и корней, ведь практически все сосчитала своим телом. Она бы с удовольствием отпустила сеть, но беда пришла, откуда не ждали: мало того, что пуговицы на манжетах запутались, еще и пальцы вместе с волосами попали в тески.
Сколько вреда она успела причинить своим телом частной собственности понять еще не успела, зато вредношмыг определенно знал, что делал. Забежал в курятник. Поднялся шум, птицы разлетелись во все стороны, а Дайна примерила на себя новый невообразимый образ неудачливой колхозницы.
Наконец-то буйная сущность устала и осознала наличие за собой нелегкого хвоста и остановилась. Девушка, недолго думая, накинулась на брыкающееся существо и со словами «Ты мне всю одежду испачкал» замотала сетью конечности. Она выпуталась и завалилась на прохладную землю, стараясь отдышаться. Вредношмыг прекратил брыкаться и подозрительно притих.
— Ах ты негодница! — визгливая Даша бежала к ней на всех парах. — Да ты посмотри, что тут устроила?!
Дайна с большим трудом поднялась на ноги и чуть сразу не села: садовые украшения разбиты вдребезги, остатки урожая уничтожены, скамейка валяется сломанная, у пугала во взгляде мольба о помощи. На соседском участке дела обстояли примерно так же. Марья ругаться начала еще с момента внезапного оседлания существа.
— Вы хотели от него избавиться, я поймала! Что за претензии?! — девушка сдула с лица падающую на глаза прядь волос.
— ПРЕКРАСНО! — Максим приближался к ней, хлопая в ладоши и совершенно не стесняясь хохотать. Вилену, кажется, вообще плохо стало — облокотился о край опасно покосившегося дома и чуть ли не задыхался от смеха, держась за живот.
— ЗАТКНИТЕСЬ! — с обидной выкрикнула Дайна. — Я поймала его! Поймала же! — она указала пальцем на перегрызенные сети. Вредношмыга и след простыл. Растерянная девушка удивленно уставилась на Неясова. Юноша не побрезговал легонько похлопать ее по плечу и проникновенно произнес:
— Иногда нужно принимать косяки такими, какие они есть.
— Выглядишь великолепно, — Агата оперлась на Вилена и хохотала вместе с ним. — Последний писк моды, да? Ах-аха-ха-ха!!!
— Да пошла ты! — Дайна чувствовала удушающий ком обиды, сдавившей горло в тески. Нельзя плакать. Ни за что. Не при них. — И вы все! — девушка схватила остатки сети и уверенно пошла искать существо.
Не время сырость разводить. Раз начала — обязательно закончит. Пусть наслаждаются представлением дальше, если уж им так нравится наблюдать за страданиями другого человека. Осталось придумать, каким образом поймать неуемное посмертие и снова не прокатиться по земле.
Дайна остановилась. Переполняющие эмоции лютого негодования и адреналин сходили на нет. Тело сводило неимоверной болью и наконец-то она обратила внимание на свое состояние. Руки в порезах и следах от сетки, на груди и животе тоже раны. Колени разбиты, джинсы порваны. Перед глазами поплыла картинка и стремительно потемнело.
— Хватит на сегодня героизма, — прозвучал голос Максима над ухом. Он приобнял девушку за плечи, не дав шлепнуться на землю. — Не отключайся, эй! Ты слишком тяжелая чтобы тебя на себе переть.
— А этот… — Дайна ненадолго прикрыла глаза, с трудом сглотнула и глубоко вдохнула. — Вредношмыг… — она с трудом нашла в себе силы отстраниться. Наконец-то перед глазами немного прояснилось.
— Вилен им займется. Пошли, тебя учуять можно с другого конца квартала.
— Пусти, — девушка отпихнула его. — Где-то должно быть озеро…
— Если не хочешь словить шальную инфекцию, лучше все же душ и лекарства.
— Это не обычное посмертие… И не нежизнь…
— Ого, да ладно? — Максим хоть и говорил на языке сарказма практически на постоянной основе, все же делал это беззлобно. Он взял упрямую девушку за руку и неспешно повел прочь с участка.
— Физический и воняет… Но я не понимаю, почему когти и шерсть… И они странные…
— Потом объясню, давай сначала…
— И навязчивое желание… — Серебрякова встретилась с ним взглядом. — Отомстить.
— Эти женщины что-то сделали ему при жизни, верно.
— Ребенок, — Дайна остановилась и впилась ногтями в руку Максима. — Это ребенок… Он утонул, — девушку шмыгнула носом и внезапно расплакалась. — Его ругали… Ругали за хулиганство… Не давали яблоки, — она отпустила парня и развернувшись, пошла обратно.
— Да иди ты, блин! — Вилен стоял, держа Мрайнов меч. — Я сам все сделаю.
— Стой, — Серебрякова чуть не завалилась и схватилась за предплечье парня, опираясь на него. — Вы… Вы! — она махнула рукой женщинам и те подошли, но не успели возмутиться. — Извинитесь. Извинитесь перед ним. Это все из-за вас… Из-за вас он стал таким…
— Она кукухой поехала? — Вилен покосился на Максима, поднявшего вверх указательный палец и мотнувшего головой.
— Что? О чем ты вообще?! — Даша заметила вредношмыга, стоящего поодаль.
— Не рыпайся, — Агата стиснула запястье Вилена. — Давай посмотрим.
— Эй… — Дайна, хромая, неспешно шла к существу. Да спешно и не смогла бы. — Ты… Ты прости меня… Я не поняла… Не поняла, насколько тебе было плохо… Не бойся. Больше тебя никто не обидит, — она протянула руку, продолжая приближаться.
Вредношмыг, немного неуверенно, протянул лапу и коснулся чужой ладони. Соприкоснувшись с чем-то кожаным и прохладным, внезапно девушка поняла: это не тело, а костюм, наполненный какими-то предметами. Дайна отступила, чуть потянув на себя. Неживая конструкция вдруг рухнула, а за ней вышел молодой человек, лет под тридцать.
— Не ребенок? — тихо прошептала она, удивленно глядя на мужчину.
Полупрозрачный силуэт, уставший, больной вид, разодранная одежда. Остается только гадать, что же с ним случилось при жизни. Он поднял вымученные впалые глаза на хозяек частной собственности, а те переглянулись.
— Так это ты… — Дарья удивленно смотрела на ясника. — Тот бомж, ворующий нашу еду…
— Я просто хотел выжить, — хрипло и печально отозвался мужчина. Всего четыре слова прозвучали жалобно и в то же время безразлично, отчего тошно становилось. Дайна почувствовала скользнувшую вниз по щеке слезу и чуть сильнее сжала руку несчастного человека. Она ощущалась совершенно холодно, практически невесомо и едва ли можно нормально держать то, чего для физического плана фактически нет.
— Прости ты нас, молодец несчастный! — Марья залилась слезами и завываниями. — Да пойми ты,
