Рассерженная такой наглостью Эста не осталась в долгу, скорчила жуткую гримасу и оскалилась как можно шире, отлично зная, как это выглядит.
От короткого, но пронзительного визга на миг заложило уши, и следом в резко наступившей тишине послышался глухой стук упавшего тела.
— Ох, святые духи, Имгелина!
— Что с ней? Помогите!
— Воды!
— Пожалуйста!
— Да не мне воды, а ей!
Тихоня отступила за спину герцога и, не обращая внимания на суету вокруг явно не без умысла политой водой блондинки, тщательно обшаривала взглядом кусты и колонны. А не найдя никаких следов исчезнувшего Дагорда, решительно подвинулась к его светлости почти вплотную и прошептала:
— Пора в столовую.
Они еще по пути из сада договорились, что никакого заранее прописанного этикета и распорядка сегодня герцог придерживаться не будет, и хотя в тот миг Олтерн принял это с большой неохотой, теперь был несказанно рад уйти подальше от толкотни и суматохи поднятой скучающими придворными. И потому кивнул дворецкому, озадаченному странным распоряжением и не ожидая объявления, двинулся к двери.
Через несколько минут оранжерея опустела, и вскоре последние гости, изо всех сил старавшиеся не показать нетерпения, протиснулись мимо расписной занавеси за которой стоял Змей.
Дагорд в последний раз осмотрел ближайшие дорожки через бессовестно проковырянную в дорогом шелке дырку и совсем уже собрался выскользнуть из своего укрытия, как заметил две торопливо идущие к выходу фигуры и расслышал очень странные слова.
— …и немедленно выясни, откуда взялось это пугало и почему оно командует Олом. И если у них что-то серьезное — убирайте немедленно.
Змей приник к дырке, стараясь как можно лучше рассмотреть говоривших, но они уже почти прошли, и граф отметил только, что один был в лакейской ливрее. А вот второй оказался женщиной, и это вызвало у Дагорда больше вопросов, чем ответов. Выходить следом за ними он не спешил, примыкающий к оранжерее зал к этому моменту почти опустел, и если заговорщики окажутся там, то сразу поймут, что их могли услышать. Поэтому, выйдя из-за портьеры, Змей направился не к выходу, а в противоположную сторону, если он хорошо помнит, и за последние два года тут ничего не сменилось, там есть дверца в сад.
Дверца и действительно была, но, похоже, ею давно не пользовались. На кольцах засова висел внушительный замок, и видимо для того, чтоб не портить дамам настроение его грозным видом почти вплотную к дверце стояла бочка с кудрявеньким растением, усыпанным мелкими белыми душистыми цветочками и спицами колючек. Однако запертые замки уже давно не были преградой для графа, привыкшего вмешиваться во все хозяйственные дела, и влезать во все кладовушки и чуланы, и, бдительно оглядевшись, не следит ли кто за ним, Змей решительно двинулся вперед.
К дверце он протиснулся возле самой стены, прижимаясь спиной к прохладному камню и облегченно вздохнул, ни одна колючка не достала ни кружев рубашки, ни отделки нового костюма.
Вынув из кармана очень осмотрительно прихваченный любимый дорожный нож с несколькими потайными лезвиями, Змей повернулся к замку, приподнял его на ладони и ошеломленно замер. Вот таких сюрпризов он не встречал в замке Герта за все одиннадцать лет ни разу. Даже в эти два последних года, когда обстановка в доме герцога становилась все более угнетающей, графу не приходилось так явно чувствовать на спине холодное дыхание умного и безжалостного врага.
Внушительный на вид замок на самом деле не мог задержать того, кто желал беспрепятственно проникать в замок Олтерна в любое время суток, потому что запертая петля засова была очень аккуратно спилена у основания, и от легкого движения руки дверца плавно и бесшумно приотворилась.
Это открытие заставило графа мгновенно сообразить, что колючий цветочек стоит так удобно вовсе не случайно, и заодно пересмотреть все свои прежние намерения и планы.
Теперь ему было понятно, что Олтерн не отпустит Эсту ни за какие деньги. Уже одно то, что он ходил под ее присмотром, как ребенок рядом с няней, сильно озадачило Дагорда, отлично знавшего, как властен и самолюбив герцог. Но лишь теперь граф начал понимать, что такое поведение вовсе не прихоть и не интрига советника, и что для подобных экстравагантных поступков у него было достаточно очень веских причин.
Змей ловко выскользнул за дверцу, аккуратно прикрыл ее, постоял на небольшом крылечке в одну ступеньку, привыкая к сгустившейся темноте, разбавленной бледным светом масляных фонарей и решительно направился ко входу на окружающие бальный зал галереи и балкончики. В дни приемов он обычно оставался открытым, предоставляя гостям возможность подышать свежим воздухом и погулять по дорожкам сада.
Однако вскоре выяснилось, что добраться до намеченного входа никем не обнаруженным ему не удастся. Гвардейцы стояли и прогуливались на всех широких аллеях, и понаблюдав за вооруженными, как в боевую вылазку воинами, Змей понял, что попытка проникнуть во дворец незамеченным может обойтись ему очень дорого. Пришлось небрежно заложить руки за спину и, состроив самое невозмутимое лицо, выйти из-за густого самшитового куста на аллею и спокойно направиться к дому.
— Кто такой? — повелительный вопрос командира патруля прозвучал через несколько секунд, и Дагорд с досадой поморщился.
Уж если не везет, то сразу во всем, это он давно заметил.
— Кто тебя учил, Бертис, так обращаться к гостям его светлости?! — ледяным тоном осведомился Змей, — и почему вы стоите как мишени посреди аллеи, да еще и под фонарем?! Ты знаешь, что достаточно мне было иметь арбалет и два десятка стрел, и твоя женушка примеряла бы черную шляпку?
— Змей! — ошеломлённо выдохнул тот, кого назвали Бертис, и попытался вернуть себе право командовать, — но теперь тут ночью запрещено гулять гостям, только по веранде. У нас особый режим.
— А кто тебе сказал, что я — гость? — проходя мимо, граф одернул на бывшем сослуживце форменный китель и полюбовался на его ошеломленное лицо, — просто вы еще не видели приказ.
Вообще-то он и сам его пока не видел, усмехался Змей, поднимаясь по ступеням, но им этого знать вовсе не положено.
— Ты его видела? — тихо спросил советник, жестом отослав от стола раскладывающего блюда лакея, и взялся за вилку.
— Змея? — Эста спокойно стоявшая чуть позади его кресла и осторожно поглядывавшая на браслет, вовсе не собиралась строить из себя тупицу.
— Вот именно, — желчно буркнул герцог и поднял в воздух кубок, знаком желая гостям приятного аппетита.
