Фил был совсем рядом, но его она не видела. Зато слышала куда отчетливее. Она приземлилась в нишу скалы, зацепившись лапами за камни. Словно в замедленной съемке смотрела на медленно двигавшегося в сторону заложников демона. Он действительно был… болен? Огромная махина качалась, падала на колени, с видимым трудом вставала и шла дальше.
— Странный зверь. А ты его откуда знаешь?
— Он меня тоже. Старая история, потом. Ты слышишь его разум?
Ди прислушалась. Да. Очень странно. Демону было плохо. Его буквально выворачивало наизнанку. Тоска. Боль. Долг? Его словно тащили на закланье.
В ту же секунду перед чудовищем появилась могучая фигура Лера. Мигнул — и пропал, отступив в Сумрак. Риск. Зачем он так рисковал?
Демон замер. И вдруг сел. Схватив уродливую и рогатую голову двумя когтистыми синими лапами. И завыл.
— Они просыпаются!
— Группе Света — держать его до последнего! Всем в Сумрак!
— На связь вышел Бибин, к пещерам подходит группа из нескольких сотен человек. Все зачарованы кровью. Это люди, он вызвал Федералов, но до их прилета держать нападающих будет его группа. Их мало, времени у всех нас еще меньше.
— ВВ — возврат к заложникам!
Они просыпаются, просыпаются… Ди неслась, отчаянно хлопая крыльями и на бешеной скорости буквально кувыркаясь на поворотах. Невидимая, стремительная. Она вылетела в зал с заложниками и сразу поняла — проснулись! Едва живые, словно спящие очень глубоко, где-то на краю жизни и смерти, прикованные к столбам молодые маги смутно ощущались. Им было больно, страшно, отчаянно. Живые.
Демон вставал. Фонтанируя болью, он полз вперед, прямо к цели, ради которой был призван. Ведь таков самый главный закон ритуала призыва: до тех самых пор, пока миссия не выполнена — гость из Преисподней бессилен вернуться обратно, но он может быть изгнан.
А те, к кому он так стремился — живые, невыносимо и мучительно страдающие мальчишки, словно таяли, растворялись ему навстречу, проваливаясь в Сумрак.
Ди металась по пещере, готовая умереть. Она точно знала: дать демону поглотить эти жертвы — нельзя, ни за что, невозможно.
Его остановить любой ценой было не просто нужно, было жизненно необходимо для нее — как дышать. Не ради себя самой и даже не ради спасения, возможно, всего человечества. Ради этих вот живых мальчишек, висящих на столбах живыми куклами, страдающих и ужасающихся. Таких юных и таких смертных.
Не смогли изменить Великую Светлую Венанди ни клеймо Минервы, ни долгие десятилетия преданности Инквизиции. Она — была Светлой, готовой прикрыть собой тех, кто в ней так нуждался. Именно это и было источником ее великой силы, уникального дара.
Обернулась. Щит, еще щит, выход в Сумрак. Она готова умереть, она ждет лишь момента — нанести свой удар, пусть он даже будет для нее последним.
Что-то вдруг неуловимо изменилось. Словно сам воздух застыл. Ди увидела. Путь колоссальной махине демона преградили двое.
Спина к спине, они стояли, как каменная стена, несокрушимо. Могучие, несгибаемые, иные.
Фил и Лер: «Арест» и «Допрос».
Принц самой Преисподней, покачнувшись, снова упал перед ними на колени.
— Говори! — голос Лера звучал, как камнепад в горах. Будто голос судьбы.
Демон попытался было встать, но Гуло ему не позволил. Венди в мыслях услышала этот ментальный приказ. И вдруг ощутила — идет настоящая битва. Дуэль воли и долга. Звучит звон ударов и всполохи боли. Демон пока уступал, да вот только надолго ли? Кивнул головой, все еще пытаясь вырваться из капкана способностей этих двоих.
— Кто ты? — голос Фила был слышен, наверное, даже в Гурзуфе.
— Эврином — трупоед.
Фил лишь усмехнулся. Красив и невероятно силен, ведь солгать ему не мог даже демон.
— Что с тобой?
— Меня отравили, кормя живой плотью.
— Зачем?
— Я не знаю.
Никто не мог лгать Филу. Но демон отчаянно сопротивлялся, сжимая лапой горло, словно пытаясь не дать тем словам прозвучать. Он пытался уйти, или просто убить этих циничных двоих, что скрутили самого Эвринома. Но Ди видела ясно — мужчины слабеют. Лер бледнел и становился словно меньше ростом, врастая в камень пола пещеры.
— Зачем тебя призвали?
Ди видела: это — последний вопрос.
Легкий ветерок в голове — это Пашка. «Ди, сейчас им будет больно. Иди к ним, помнишь, как мы вытащили гнома? Не дай их ему уволочь в Преисподню. Держи что есть силы. Не будет сил — тоже держи. Приготовься, сейчас я ударю».
Рокот демонова голоса прогремел, словно землетрясение.
— Чтобы там, где ударит она, вас всех не было!
Лер упал первым.
На колени, схватившись руками за голову. Гуло выл и рычал от боли, от невыразимой муки, уходя, выгорая, развоплощаясь на глазах у Ди. Еще пара секунд — и он просто исчезнет. Ее Лель, ее Гуло. Сердце, душа, судьба. Ее любовь.
Молния — птица белой стрелой подлетела, когтями схватившись за дрогнувшее в схватке с самой смертью тело Лера. Обернулась, скользнув ему в руки. Попытался оттолкнуть — не вышло. Обняла, обхватила руками, ногами — всего, никуда никогда не отпустит. Не отдаст никому.
Удар. Демон снес лапой Фила, словно ненужную щепку. Тот упал рядом с ними поверженным телом, как тряпка. Погас.
Из Сумрака за спиной демона вынырнул Павел, держа в руке странный меч: небольшой, золотистый, с извилистым лезвием и крестом из крыльев на рукоятке. Архангелов клинок.
Удар. Невысокий и крепкий, светлый Великий ведун Паша Канин вонзил свой клинок в спину демона, сверху вниз, пригвоздив трупоеда к скале.
Страшно хрипя, Эврином развернулся. За это мгновение из Сумрака прямо перед Павлом выскользнула хрупкая женская фигура. Блеснули рыжие волосы, сияющий серебром длинный меч.
Последний удар — и она загнала свой клинок прямо в грудь сизой туши легендарного демона, скрестив его с лезвием Павла. Ускользнуть не успела. Взмах демонической лапы раскидал двух отважных героев перед собой будто щепки, бросив обоих на стену. Громкий хруст, стон и крик.
Преисподняя разверзлась, увлекая изгнанного в свою бездну. Вместе с теми, кто все еще так крепко его держал.
Они ускользали. Оба. Растворялись, как сахар в горячей воде. Самые ей дорогие мужчины. Ди лишь протянула руку, вцепившись в плечо Фила. Холодное, мертвое. Не отдаст! Закрыла глаза и представила снова:
— Я — солнце. Я звезда ваша, мальчики, только держитесь! Я согрею и дам вам все силы. Я зажгусь, как костер на болоте — вы только согрейтесь.
Медленно, очень медленно разгораясь, свет полился с ее рук. Настоящий. Чистая энергия, искрящаяся светлым золотом. Ярче, ярче. Венанди разгоралась, как заря над морем. Освещая вокруг всех, даря тепло и надежду. На свет этого чуда слетались участники битвы в пещере. Как мотыльки на свечу — выпадая на пол из Сумрака, обессиленные, но непобежденные.
Чудо.
Лишь бездна сомкнулась, трусливо втягивая тьму, как будто подобрала юбки. Демон изгнан. А они… Они живы. Горит рядом жизнь, она слышит их души и сердце.
Открыла глаза. Лицо рядом. Лель. Он смотрел на нее, словно глазам своим не веря.
— Ты позвал — я пришла. — Успела ли она сказать? Или просто подумать? Уже и неважно. Они просто — живы. Ди улыбнулась, ускользая, ныряя в глубины сознания. Солнце гасло. Просто закат. Хорошо, что все живы.
Гуло, лежавший рядом, обнял ее крепко, как мог… Словно закрывая от всех напастей этого мира свое солнце, свою батарейку, свою любовь и свою жизнь. Так их и нашли — сцепившихся, будто борцов на татами, или любовников в последнюю минуту пика страсти. Без сознания, едва живые — они никак не хотели потерять друг друга. И Фил рядом, с улыбкой на сером лице, с белой прядью волос в гриве.
В Москву унесли всех одним телепортом.
45. Эпилог
Мы не можем выбирать, как и когда мы умрем. Мы можем только решать, как нам жить.
(Джоан Баэз)
24 мая, ночь — утро, Москва.
