– Ты все перепутал. Это моя территория, хримтурс.
Мне пришлось выпустить крылья и применить немного магии, чтобы завладеть доминирующей позицией, но великан, кажется, вовсе и не возражал, с восхищением глядя, как блики сверкают на перьях.
Сонная и помятая, я проснулась далеко за полдень от тихого перезвона. Сонно моргая, пытаясь как-то разлепить глаза, с удивлением обнаружила, что великана рядом уже нет, а на коленях напротив моего футона, шагах в десяти, стоят некоторые из ёкаев моего поместья. На полу больше не валялось ни кимоно, ни украшений, только рядом лежало повседневное светлое юката (облегченное хлопковое кимоно, на лето. Менее официальный вид одежды)
– С добрым утром, Натсуми-доно. Время вставать и принимать ванну.
–Да? И кто же так распорядился? У меня какие-то дела? – мелкий прислужник, дух метелок, наводящих чистоту, склонился, касаясь пола условной головой.
– Курама-сама просил вас быть для разговора.
– Ладно, – с дедом мы вчера и правда не переговорили. – А где мой жених?
– Хакон-доно смотрит за тренировками младших тенгу.
– Идите готовить ванну, – придерживая край одеяла не груди, я махнула рукой. Все по порядку.
Глянув на себя в зеркало, не удержавшись, скривилась. Прическу всю перекосило набок, пряди, выбившись, торчали во все стороны. Остатки макияжа, не смытые вечером, расплылись по лицу, превращая меня совсем в другого ёкая. Теперь я была больше похожа на Неудачливый призрак невесты, погибшей в день свадьбы, нежели на тенгу.
Скинув юката, я шагнула под теплые струи душа, ожидая когда размокнет укладочное средство и можно будет смыть все с себя.
Чистая, свежая и проснувшаяся, в своем любимом черном одеянии, позволяющем быстро двигаться и глубоко дышать, направилась на встречу с дедом. В воздухе вкусно и привычно витал запах леса, по двору шныряли мелкие ёкаи, а чуть дальше, за зеленой оградой слышался звон тренировочных клинков. Было любопытно, кто там командует сейчас молодыми тенгу, но заставлять деда ждать дольше, было просто неудобно.
– Доброе утро, деда, – слегка склонив голову, отчего легкие алые пряди упали на лицо, прошла в открытый павильон. Видимо, Курама тоже только что вышел из душа, так как концы белых волос были еще темными и липли друг к другу.
– Уже давно за полдень, внучка, а ты говоришь доброе утро, – усмехнулся глава клана, приглашая сесть рядом на подушки.
– Скажи, что ты уже в зале успел железо потаскать? – удобно устраиваясь с видом на расцветающий сад, фыркнула я. Дед часто использовал физические нагрузки, когда надо было о чем-то подумать, или когда тоска по бабушке становилась особенно сильной.
– Конечно. К такому-то часу. А ты от чего вчера спать не легла, когда время было?
– Подушки моей на месте не было, – дед громко расхохотался, вытерев выступившие на глазах слезы.
– А он-то сам знает, как ты его называешь?
– Так это и не мои слова. – Усмехнувшись в ответ, я глотнула свежего зеленого чаю, которого мне не хватало в далеких мирах едва ли не так же сильно, как разговоров с любимым дедом. Немного помолчав, я продолжила уже более серьезно. – Как ты поживаешь, деда?
– Судя по твоим словам, у тебя есть сомнения, моя маленькая внучка.
Дед только снисходительно улыбнулся, надеясь свести все к шутке, но меня это не устраивало. Упрямо ожидая ответа, я чуть сощурила глаза. Видя, что отвертеться не выйдет, Курама вздохнул, переведя взгляд на сад.
– Не переживай, внученька. Мне ближайшие лет двадцать точно еще этот мир не покинуть, печенкой чувствую.
– Последние нити держат так крепко? – я любила своего деда едва ли не больше всех в семье, так как он единственный, даже больше чем отец, принимал меня такой, какая я есть от макушки до той самой левой пятки, о которой упоминал Хакон. Подумав об этом, я чуть усмехнулась. Это даже немного успокоило мои переживания за здоровье и жизнь деда.
– Крепко держат, внучка. Как канаты, – в голосе старого тенгу проскользнули печаль и какая-то обреченность. Не смотря на весь задор, с которым дед проводил дни, тенгу потерявший пару живет половиной души. Я это понимала, и не смотря на тоску, которая тут же расцветала в сердце от одной мысли о потере такого существа, я желала ему покоя. Видя нахлынувшую на меня печаль, дед усмехнулся, обняв большим крылом. Вдохнув, я ближе прижалась к гладким, блестящим перьям, позволяя себе почувствовать полный покой и защиту.
Дедовы крылья всегда пахли по особенному. Мне казалось, что сидя вот так, рядом, укрытая огромным крылом, одним, как мои оба, я попадаю в мир старого этикета и резких взмахов катаны за один неверный взгляд. Я слышала голоса монахов-отшельников и перезвон оружия.
– Все ли у тебя хорошо, моя маленькая внучка? – осторожно, согнув пальцы так, чтобы не поранить когтями, дед приподнял мне голову, взглянув в глаза.
– Да, – улыбка сама собой растянула губы, – правда хорошо, деда.
– Вижу. Глазки блестят. Хорошо. Тогда я не буду против. И отец твой согласен. Чем-то понравился ему этот великан. Даже сказать не могу, чем.
Прижавшись к теплому боку, я просто слушала глубокое дедово дыхание и низкий голос, стараясь напитаться исходящим от деда теплом и силой.
– А брат?
– О, Шиджеру вредничает, – и такая довольная улыбка на тонких губах, что мне даже стало немного жаль хримтурса. Братец мог быть очень изобретательным. Кроме того, Хакону могло достаться еще и за мою давнюю попытку утопить невестку в реке. – Он, кстати, уже забрал твоего великана. Опять до полночи.
– Как? – резко сев, сердито посмотрела на деда, – сказали же что тут, на тренировке с младшими.
– Был, да теперь нету. Не сердись. Шла бы сама мелких демонов в ущелье погоняла. Напрасно, что ли нарядилась? Небось, забыла уже, как катану в руках держать?
– За три дня забыть то, что столько лет учила? Это еще суметь надо, – встав и потянувшись, усмехнулась. Противостоять Шиджеру смысла не было. Если постараюсь как-то на него повлиять – может стать только хуже. – Пойду, молодняк в ущелье погоняю, что ли. А то и правда, вся деревянная.
– Натсуми, маска твоя где?
– Ой…
– Иди, подарок возьми, негодница, – шевельнул кистью, словно подзывал кого-то дед выдернул из пространства маску, бросив ее в мою сторону. С интересом и удивлением рассматривая предмет, поняла, что маска костяная! Как те, что носили тенгу еще лет пятьсот назад.
– Деда?
– Иди уже, – кажется, старик немного смутился моему шоку, а я и правда не могла поверить, что получила такой подарок. – Великан твой пусть потом посмотрит, эта из тех, к которым можно добавить немного его магии. Примерь.
Приладив к голове маску, почувствовала, как дыбом встали волосы а кожа на лбу практически приросла к кости. Ощущение было странным, словно маска желала как можно плотнее, глубже проникнуть под кожу и стать частью меня.
– Не сопротивляйся.
Фыркнув, тряхнув головой, немного теряя ориентацию от происходящего, позволила ночной сущности взять верх. Четыре вороньих пальца разорвали обувь, когти на руках удлинились, по крыльям прошла волна дрожи. Это ощущалось совсем иначе, я даже видела по-другому. Не прилагая усилий, могла рассмотреть тонкие нити, окутывающие весь сад, собирающиеся в огненный, слепящий шар в открытом павильоне, там, где сидел дед. Стоило только чуть напрячь глаза, как мне стали доступны не только нити, но и все узлы, туго стягивающие энергию красного тену. Еще небольшое напряжение – и глаза вернулись к обычному, только более четкому зрению.
– Деда?
– Я должен знать, что ты в безопасности, если позволяю покидать тебе родной дом. Иди, Натсуми. Иди. Испробуй обновку.
Резко взмахнув крыльями, еще более ярко и свежо чувствуя ветер, взвилась вверх.
Глава 44
Неделю. Семь дней мой грозный, хмурый братец не давал покоя Хакону. Я честно и молча переносила их попытки «наладить отношения» и «оценить друг друга», будучи занята дедовым подарком, но на очередном семейном ужине, когда удалось собрать всех вместе, не вытерпела.
