степнячки и уткнулся носом ей в волосы:
– Ты лук держишь неправильно. Нужно вот так… А вы, парни, стреляйте. Вы же мужчины, с луком все уже знакомы!
А Женька, пожав плечами, отправилась искать Баяра, чтобы спросить – не хочет ли он лично тренировать свою жену. С Нараном – скучно.
– Дженна-аах, а уроки будут? – бросилась навстречу Женьке одна из женщин. Взрослая, статная, с короткими черными волосами. Вдова, как видно – Женька запомнила, что вдовы обрезают свои косы. Та ли самая, кому она пару уроков самообороны показывала, или другая? Неважно. Прятаться теперь нельзя, это просто неприлично. А самовольничать – значит, подорвать авторитет Баяра, а этого Женьке совершенно делать не хотелось. Вот и что ей ответить?
– Поговорим об этом позже, – выкрутилась она. – Я сейчас спешу.
Быстро, едва ли не срываясь на бег, Женька пошла туда, где толпились воины. Где воины – там явно должен быть ее муж.
И точно, мужчины, весело переговариваясь, седлали коней. Облаченные, между прочим, в кожаные доспехи.
– Ты куда собрался? – прямо спросила она, растолкав воинов.
Баяр обернулся с веселым изумлением в глазах.
– Вот ты где. Куда сбежала утром?
– Хотела тренироваться с мальчишками, – призналась Женька. – Зря, наверное.
– Зря, – согласился с ней Баяр. – Я сам буду с тобой заниматься. Завтра и начнем.
– А сейчас ты куда? – Женьку трудно было сбить с толку, она упертая.
– Да так… прокатимся с ребятами, осмотрим округу. Выберем место для стана.
– Я с тобой.
Не спрашивала, ставила перед фактом. Догадывалась, что он не будет рад, но упрямо сжимала губы и щурилась, разом становясь Дженаем.
Баяр вздохнул. Спорить с ней совсем не хотелось, тем более, что воины внимательно слушали их разговор. А Дженна и не думала отступать, напротив, покачиваясь с носка на пятку, смотрела на него почти что зло, явно готовясь стоять на своем.
– Ты обещал, – напоминала она.
Когда это он успел? Попытался вспомнить и понял – да, обещал. Когда уговаривал стать его женой. А слово свое нужно держать, потому что один раз нарушишь – и никто тебе верить не будет. Даже если ты готов был в тот момент наговорить любых глупостей от волнения.
– Хорошо, – уступил он, загоняя свое недовольство внутрь, туда, чуть пониже грудины. Кошка его, значит, вздумала царапаться? Придется приручать и дальше, пока не научиться его слышать по-настоящему. – Кюрен, ты остаешься. Доспех свой Дженне отдай. А коня приведите чалого со звездой, это конь моей жены, они уже подружились.
Воины Баяра были отлично вышколены. Кюрен, в отличие от Дженны, и не подумал возразить или как-то выразить свое недовольство. Потом он, конечно, придет к Баяру и будет возмущаться – но исключительно наедине. Возражать командиру при свидетелях дозволялось только в крайних случаях, а сейчас явно не стоило.
Молодой и худющий Кюрен снял с себя кожаный панцирь и отдал Баяру (не Дженне – так он выразил свое отношение к происходящему. О, как же Баяр любил своих парней!).
– Баяр-ах, а что мне делать?
– Займись стрелами. Посади мальчишек и женщин, пусть чинят те, что есть.
Кивнул, отошел в сторону.
Баяр же лично надел на Дженну “мягкий” доспех из кожаных пластин, нашитых на войлочную основу, сам затянул пояс и повесил на него свой кинжал. За спину – колчан со стрелами, лук на нее надел не так, как носили мужчины, а тетивой через плечо и на грудь. Когда-то отец так надевал лук на маленького еще Баяра, уверяя, что так проще его схватить, если будет нужно. Новички не растеряются в бою. Степняк искренне надеялся, что никакого боя не будет, рисковать своей женой он не хотел, но на всякий случай – вооружил ее как и остальных.
Привели ее коня. Снова – лично проверил упряжь и седло. Помог ей вскарабкаться. Конечно, повода не доверять тем, кто седлал чалого, у него не было, но за безопасность Дженны отвечал именно он, Баяр. Важно было проконтролировать все, что ее касалось.
Женька, пожалуй, растерялась от своей такой легкой победы. Она намеревалась ругаться, даже скандалить, а после, получив решительный отказ и, возможно, даже поссорившись с мужем, жаловаться Листян на ее брата и дуться пару дней – чтобы понял Баяр, что с ней тоже стоит считаться. Но ничего у нее не вышло: она вдруг сидела верхом в тяжелом и душном доспехе, с луком и кинжалом, а остальные воины молча переглядывались и легко взлетали в седла. И отчего ей теперь было так тревожно? Словно своими словами, своими требованиями она нарушила то хрупкое равновесие, которое между ними установилось.
Воинов было пятнадцать, Женька посчитала. Сначала ехали молча, настороженно на неё косясь, но быстро привыкли к ее присутствию и, как и раньше, начали перекрикиваться, шутить и насмехаться друг над другом. Как есть мальчишки!
И то сказать, в сотне Баяра не было ни одного бойца старше двадцати пяти лет. Так отчего же им, молодым, сильным, дерзким — не радоваться солнцу, ветру и своей юности?
Женька прислушивалась к себе и степи. Было тихо, ее ничего не тревожило. Никаких там предчувствий, ни малейшего следа опасности. Пару раз кольнуло в затылке — ласково так, почти щекотно — и тотчас из высокой травы сорвалось и помчалось прочь с десяток каких-то копытных, не
