он не привык.
Наконец на голову ему водрузили шляпу и распахнули дверь.
– И зачем ты меня так кутаешь, Серджио? – все же не утерпел герцог. – Я не младенец!
– Сегодня сильный ветер и дождь, ваша светлость, – невозмутимо отвечал камердинер.
Алистер раскланялся с хозяином дома и вышел на крыльцо, с наслаждением вдохнув запах дождя и мокрых листьев. Внезапно стало понятно, что пока он лежал в постели, осень окончательно утвердилась в своих правах. Холодный ветер рвал с деревьев желтые листья, и улица выглядела мрачно.
Тоскливо взглянув на гарцующего у кареты жеребца, ди Новайо позволил солдатам усадить себя в карету. Все-таки что-то его беспокоило здесь. Словно он куда-то не успел, или что-то не сделал.
* * *
Повозки артистов медленно ползли из города в город. Воздух пах осенью и скорыми морозами. Я стала чаще играть «Времена года» и грустные романсы. Даже петь пыталась, но на местном языке то, что я знала, звучало коряво. Так что пришлось учить старинные баллады и модные песенки этого мира.
Я быстро втянулась в ежедневные хлопоты, смотрела на репетиции и тренировки, участвовала в подготовке к спектаклям, играла на площадях, когда выступали акробаты, и как-то не заметила, что один из парней стал за мной ухаживать. Нет, это был не легкий на подъем Маноло, другой акробат, силач Дженеро.
Сначала он подходил, когда нужно было распрячь коней или вынуть из фургона сундуки с куклами и костюмами. Потом стал поближе присаживаться возле вечернего костра. Занимал для меня место за столом, наполнял миску огромными кусками дичи или рыбы. Приносил сладкие крендельки, густо политые патокой.
В общем, через пару недель все уже были уверены – Дженеро за мной ухаживает.
Я же… растерялась. Нет, силач не был мне противен. Он, как и другие мужчины юга, был смуглым, темноглазым и черноволосым. Гладкая кожа рельефных плеч, согретых солнцем, привлекала взгляды многих горожанок. А еще он был немногословным и внимательным. Не навязывался, просто ждал моего решения.
Подумав, я не решилась идти с вопросами к Марии, но выловила между фургонов маленькую танцовщицу.
– Арлисса, скажи мне, как мужчина дает понять женщине, что она нравится ему?
Девочка взглянула черными, как маслины глазами и явно подумала, что я стукнулась головой:
– Как Дженеро. Помогает. Смотрит. Иногда говорит приятности или дарит цветы, сладости и наряды.
– А как женщина дает понять, что мужчина ей нравится?
Вот тут Арлисса на минутку задумалась, все же женщин в труппе, кроме нее и старухи, прежде не было, так что она не сразу вспомнила.
– Можно танцевать для мужчины, вышить ему рубашку или пояс. Можно поднести напиток вечером у костра. Это будет значить, что ты приглашаешь его в шатер.
– Вот как? – я задумалась и вздохнула с облегчением – в пути я ничего не вышивала и не дарила, танцевала редко, да и напитки не разносила, с этим справлялся Маноло.
– Мне Микаэле не разрешил напиток поднести, – надув губки выдохнула девчонка. – Сказал – рано еще! А вдруг Гьярдо себе другую найдет!
Я снова вздохнула. Вот куда торопится глупышка? А Гьярдо, конечно, красавчик, но тоже еще совсем юнец. Да только сказать этой взъерошенной птичке, что старшина был прав – значило нажить себе врага.
– А у Гьярдо есть свой фургон? – начала я издалека.
– Нет, – хлопнула ресницами Арлисса, – он с другими парнями живет.
– А ты с кем живешь? – будто не зная, спросила я.
– С Марией.
– А куда же вы с Гьярдо пойдете, если ты ему напиток поднесешь? – теперь уже я картинно хлопнула ресницами. – Старую матушку тревожить? Или его соседей потешать? Вот они тебе советов надают, да еще свечку подержат, чтобы Гьярдо не промахнулся!
Девчонка покраснела, надулась, но видно сама представила и засмеялась.
– Так что пока у Гьярдо своего фургона нет, вам и прилечь негде, – сделала я вывод. Да и свадьбу сначала надо сыграть, платье тебе сшить красивое, как апельсиновая роща в цвету!
Вот про платье я угадала. Арлисса сразу переключилась на кружева, оборки и шелк, позабыв о моем вопросе и своей печали. Я пообещала помочь ей выбрать свадебное покрывало и непременно станцевать на ее свадьбе, а потом тихонько ушла, понимая, что на свои вопросы ответа так и не получила.
К счастью, мои тревоги развеял Маноло. Он как обычно правил лошадьми, и болтал. Вот и рассказал потихоньку, что обычай подношения напитка – древнее право женщины. Именно она делает свой выбор, а мужчина может принять его – и поселиться в ее фургоне. Или не принять.
– Значит, если двое живут в одном фургоне, это уже семья? – допытывалась я.
– Верно, – улыбался акробат.
– А если просто весело время провести хотят? Что тогда делают?
– Тогда женщина цветок из волос подносит, и если мужчина его на грудь приколет – значит, согласен с ней ночь провести.
– А мужчина как предлагает?
– Тоже цветок дарит. И если красотка его в волосы воткнула – согласна!
Я сразу задумалась. Я-то думала шелковые цветы на шляпах и в волосах актеров – просто отличительный знак, а это еще и традиция, и способ ухаживать! Интересно!
Между тем мы прибыли в довольно большой город Овьедо. Красивые дома из песчаника, много зелени на улицах, узкие улицы и просторные площади. Мне очень понравился этот город, хотя приехали мы в него в разгар дождей. Мелкий нудный дождь капал с утра до вечера, и выступать на улице не было никакой возможности.
Старшина сумел договориться, и нам разрешили показывать спектакли в крытом дворе местной ратуши. Зрителей собиралось не так много, но зато потом нас часто приглашали погреться в трактир, и уж там хватало благодарных зрителей и слушателей.
В один из особенно мрачных дней мы отправились из холодного двора в теплый трактир. Дженеро шел рядом, укрывая своим плащом от холодного ветра. В голове моей сами собой пронеслись вдруг мысли – а почему бы и нет? Он хорош собой, силен, сможет позаботиться обо мне. Я ведь так устала быть одна. Хотелось порой прижаться к кому-нибудь сильному, выплакать в плечо обиды, поделиться радостью, посмеяться вместе.
