— Лин.
Сказать, что я обескуражена, это ничего не сказать.
У меня случается самый настоящий стопор. И о чем говорить первым, как себя вести, как реагировать… я не понимаю.
Я в полной, совершено полной растерянности. Оказывается, пока практически десять дней пребывала в нигде, произошло столько всего, что мозг завис, пытаясь все разложить по полочкам, проанализировать и переварить.
— Ани, всё хорошо. Не нужно понапрасну волноваться. Лучше возьми паузу, дай себе время на осмысление. Уверен, завтрак будет только на пользу. Давай, милая, я помогу тебе подняться и дойти до ванной.
Что безумно радует, пусть Фуров и считает меня своей парой, но при этом не касается по-собственнически, не хватает и не поднимает с кровати, навязывая помощь силой. Он протягивает руку открытой ладонью и ждет моего шага навстречу.
— Не бойся меня, маленькая. Ни я, ни Бураш никогда тебя не обидим. Но всегда и перед всеми будем защищать. Любой ценой. Потому что твоя жизнь всегда будет в приоритете. Всегда будет важнее и значимее. Клянусь.
— Лин…
От откровений, каких никогда не получала в жизни, да еще и произносимых мужчиной, который владеет не только всеми мыслями, но и сердцем безраздельно, наворачиваются слезы. Эмоции буквально душат и разрывают на части.
— Лин…
Смакую бесценное имя, повторяя его вновь, и протягиваю дрожащую руку. Мне безумно хочется коснуться истинного, пусть я и чувствую неуверенность. Не в нем. В себе. В своей физической слабости, в своей необразованности в мире двуликих.
— Тебе досталась бракованная оборотница, — произношу негромко, стараясь кривоватой улыбкой прикрыть страх быть отвергнутой.
— Мне досталась самая лучшая девушка на свете. Сильная, смелая и бесконечно добрая, — выдает собственную версию Фуров и помогает подняться.
Запрокидываю голову, чтобы увидеть отражение слов в синих глазах, и чувствую, как бестолковые ноги подкашиваются.
— Все хорошо, я рядом, не бойся.
Надежные руки ловят меня в тот же момент. Лин аккуратно прижимает к широкой груди и целует в макушку.
— Прости, маленькая, что подвел и проглядел опасность под носом. Прости, что опоздал. Прости, что плохо защищал и долго искал. Я больше не подведу, Ани. Клянусь.
Тихие, но пронзительные признания проникают прямо в сердце. Прикрываю глаза и впитываю их, как губка. Знаю, чувствую, это не просто слова, а обещание, которое Лин дает не только мне, но и себе.
Глава 44
АНИЛА
К завтраку спускаюсь медленно, но сама. Лин идет рядом, рассказывая о Майне и Улине, которые, по его словам, очень ждут моего возвращения в стаю, и на первый взгляд выглядит вполне расслабленным. Однако я точно знаю, что это показное, он очень чутко отслеживает мое физическое состояние и, не сомневаюсь, стоит оступиться или покачнуться, как выполнит обещание и подхватит на руки.
О, Фуров еще в спальне предложил такой «надежный» способ передвижения, чтобы не рисковать и дать мне возможность набраться сил. Но настаивать не стал, заметив пунцовые щеки и усиленное мотание головой.
Отец появляется в столовой, как и предсказывает истинный, через пятнадцать минут после нас. Выглядит он будто бы немного похудевшим, но довольно бодрым и веселым. Глаза блестят, влажные после душа волосы чуть вьются, на губах играет немного хитроватая улыбка.
А мой папа — красавчик, делаю вывод, взглянув на него, ни как на родственника, а как на очень привлекательного мужчину с недюжинным умом, в идеальной физической форме, излучающего ауру власти, силы и достатка.
И впервые обращаюсь к богине с немного странной, но идущей от сердца мольбой:
— Матушка-Луна, не обойди милостью своей верного и преданного сына Джейкоба. Прошу, всесильная, придумай что-нибудь, подари ему шанс на вторую любовь. Пусть не истинную, но такую, чтобы папе было ради кого просыпаться по утрам и улыбаться по вечерам. Чтобы его глаза вновь загорелись внутренним светом.
— Привет, родная, — отец направляется прямиком в мою сторону, обнимает и на пару секунд крепко прижимает к себе, — заставила же ты, дочка, поволноваться старика.
— Глупости! Какой же ты старик, пап? Мужчина в самом расцвете лет, — спешу поправить то, с чем категорически не согласна, и добавляю, бросив взгляд в сторону истинного. Тот с таким деловым видом хозяйничает у плиты, будто этим всю жизнь занимается. — Лин мне уже многое рассказал, прости, что заставила нервничать. Я не специально.
— Тебе не за что извиняться, — тут же одергивают меня и переключаются на обыденные вещи. — О, завтрак — это хорошо. А то такое ощущение, будто полгода не ел.
— Омлет с ветчиной и помидорами будешь? — интересуется Лин, заметив взгляд отца в сторону плиты, и, получив согласный кивок, ловко орудует лопаточкой, нагружая тарелки для себя и него.
— Я бы тоже мяса поела, — свожу брови вместе, зачарованно разглядывая сочные кусочки тонкого хрустящего бекона, красиво уложенные на тарелках и безумно дразнящие обоняние.
— Извини, Ани, но у тебя временная диета, — подмигивает Фуров совсем не обидно, взглядом показывая, что заметил мой «голодный взор» в сторону мяса. — Овсянка полезнее для истощенного организма. Хочешь, я тебе еще малины в тарелку добавлю?
— Нет, спасибо.
Истинный так открыто и тепло улыбается, что всякое желание капризничать и кривляться, пропадает. Да и не до этого совсем. Силы мне действительно нужны, тем более, что операция по освобождению Соланы предстоит, скорее всего, завтра, край послезавтра.
Считать до двенадцати я еще не разучилась.
С завтраком, который безумно напоминает теплые семейные посиделки, расправляемся быстро, а кофе для мужчин и какао для меня Сияна, помощница отца по хозяйству, приносит в кабинет к Джейкобу, куда мы уходим, чтобы все обсудить.
— Я ее раньше не видела, — киваю на закрывшуюся за женщиной лет пятидесяти пяти дверь.
— Сияна приходит только готовить и прибираться, — поясняет отец, заметив мою заинтересованность, — три раза в неделю. Так совпало, что ты появилась в доме, когда у нее были выходные, поэтому вы не пересекались.
— Понятно, — отвечаю отцу и с улыбкой поворачиваюсь к истинному, — она мне напомнила твою помощницу, Камаю, тот же обожающий взгляд в сторону альфы и желание накормить его чем-нибудь вкусненьким да побольше. Умеете вы, мальчики, втираться в доверие суперклассным поварам.
Указываю глазами на журнальный столик, заставленный тарелочками разных размеров и содержания: с печеньем, вареньем, блинами, кексами, бутербродами и канапе.
— Вот такие мы хитрецы, — хмыкает отец, поддерживая легкий тон беседы, — но теперь у нас есть ты, Ани, так что наши стряпухи оторвутся на славу не только в приготовлении мясных блюд, но и сладких кулинарных изысков в виде пирожных и тортиков. Сердцем чувствую, что ты такая же сладкоежка, какой была твоя мама.
— О, да, Камая точно будет в восторге, она обожает заниматься выпечкой, — поддакивает Лин, согревая меня легкой улыбкой.
На душе мгновенно становится светлее, а в животе трепетно. Будто бабочки крылышками щекочут.
Мне безумно хочется поделиться тем, что лежит на сердце, с Золотинкой, верной спутницей, советчицей и хранительницей всех моих переживаний и чаяний, но от понимания, что это будет возможно совсем-совсем нескоро, одолевает грусть.
Девочка моя любимая, ничего, у нас все получится. Ты вырастешь, и мы вновь будем с тобой лучшими подружками, — обращаюсь к своей второй половинке, веря, что она меня все равно поймет и почувствует ту любовь, что я к ней питаю.
— Так, молодежь, — спустя десять минут отец отодвигает в сторону пустую посуду и окидывает нас с Лином внимательным взглядом. — Чтобы по сто раз не повторяться, обсуждать послезавтрашнюю вылазку будем совместно с моими и твоими, — кивок Фурову, — людьми. Думаю, полчаса им на сборы хватит, а пока, Ани, давай-ка займемся тобой.
— Что от меня требуется? — отставляю пустую чашку, морально готовясь к любому заданию.
