— Хреново, — призналась честно. — Все зудит, и голова кружится.
— Хм, — от пальцев женщины начал распространяться приятная прохлада. — А скажите-ка, ниса, что вы ели сегодня утром или вчера вечером?
— Сегодня — ничего. Не успела еще.
— А вчера мы пили чай с конфетами, — откуда-то из угла добавила Милли.
— Что за конфеты?
— Желе с карикой. Но оно было свежим, Ксения не могла отравиться. Я ела все тоже самое и со мной ничего не случилось.
— А это не отравление, — поморщилась доктор. — У вас, ниса Баринова, случилась аллергия. На карику. Такое редко, но бывает.
— Это моя вина, — прошептала Милли убито.
— Не надо делать трагедию, — душераздирающе вздохнула ниса Мадариш. — Да, неприятно, но не смертельно. Уже завтра Ксения будет в полном порядке. Ну а сегодня ей придется побыть здесь.
— А вы можете просто дать мне лекарство? — выдавила, пытаясь приподняться. — Мне нужно идти, я не могу…
— Никаких "идти", — голосом женщины можно было замораживать тропические пустыни. — Во-первых, вы вчера явно съели много конфет и организм выдал слишком бурную реакцию. А во-вторых, вы иномирянка. И я не уверена, что воспримете наши лекарства правильно. Поэтому хочу все проконтролировать.
И мне бы поспорить, но голова так закружилась, что я упала обратно на кушетку. Сил не было даже шевелиться, а в глазах танцевали темные мушки. Ниса Мадариш выгнала расстроенную Милли, одним движением пальцев заставила кушетку подняться и превратиться в каталку, потом покатила меня в палату. Там помогла моей безвольной тушке переодеться в больничную одежду, уколола что-то в плечо, и я отрубилась. А последней моей мыслью было то, что нужно было вызвать Сейида.
Когда проснулась, слабость и головокружение еще чувствовались, но хотя бы зуд не терзал тело. Я лежала возле окна, и по невозможно красному свету солнца стало понятно, что оно начинает садиться. За ухом вибрировал связник.
— Сейид? — вытащив из-под одеяла вялую, как переваренная макаронина, руку, я активировала артефакт.
— Ксения? — послышался взволнованный голос моего дааштера. — Где ты? Уже час не могу тебя дозваться.
— Я в университетском лазарете.
— Что случилось?
— Аллергия, — мне неожиданно захотелось плакать, от слабости, от расстройства и злости на саму себя. — Так глупо вышло… Не надо было есть эти ягоды. Теперь лежу тут…
— Девочка моя, — мягко произнес мужчина. — Не нервничай.
— Я подвела тебя.
— Все хорошо. Не казни себя, Ксения, не надо.
Сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. А мужчина сказал:
— Я сейчас приеду к тебе.
— Нет, — замотала головой, отчего в глазах опять потемнело. — Ты должен быть там, в городе. Пока ведь… ведь нет ничего нового?
— Ничего.
— Тогда… тогда просто будь на связи. Можно?
— Можно, родная. Как ты? Что говорит доктор?
Я натянула одеяло на плечи и ответила:
— Слабая, как котенок. Но завтра со мной уже все должно быть хорошо.
— Если нужно, я могу вызвать из Тимшара нашего специалиста.
— Не нужно. Лучше…
Порт, корабельный гудок, длинные ряды складов… У одного из них, такого пугающе знакомого, курит мужчина. Он кривится и кашляет от едкого табачного дыма, но продолжает смолить свою сигарету. Его взгляд, хмурый, колючий, скользит по округе. Но мужчина не замечает высокую фигуру в плаще…
— Сейид, — хрипло позвала я, когда меня выбросило из видения.
— Да?
— Порт. Возле того места где… где ты меня нашел.
— Понял. Отдыхай, Ксения.
Он отключился, а я устало уронила голову на подушку и отключалась тоже.
Второй раз проснулась уже ночью. Небо за окном было непроницаемо черным, а свет в палате потушили, оставив только бледный ночник. Мне хотелось пить, поэтому, вздохнув, я попыталась приподняться и сесть на подушке.
Оказалась, в палате я была не одна. Вроде бы, когда меня тут положили, соседняя кровать была закрыта ширмой, а сейчас ее отодвинули, и мне стало видно лежащую на ней девушку. Худенькую, с большими зелеными глазами, нежно-голубой кожей и волосами на тон темнее.
Надо же, ундина.
— Привет, — улыбнулась она. — Ты как?
— Более-менее, — неопределенно дернула плечом.
Голова все еще кружилась, а в горле было невыносимо сухо. Но хотя бы тело не чесалось и слабость почти прошла. Значит, лекарства ниса Мадариш работали.
Дрожащими руками я попыталась приподнять графин на тумбочке, но он оказался слишком тяжелым.
— Подожди, я тебе помогу, — попросила ундина и сделала плавное движение кистью.
Из графина вылетел водяной шарик и плюхнулся в стакан.
— Спасибо, — кивнула я и жадно выхлебала воду. — Ты маг воды?
— Все ундины в разной степени умеют управлять водой. Когда ты рождаешься в ней, в ней же живешь и умираешь, тебе от этого никуда не деться.
— Понятно.
— Кстати, я Аэдиоэрия. У нас на Ваальдане чем больше в женском имени гласных, тем лучше. Но здесь оно звучит очень непривычно, поэтому можешь звать меня просто Рия.
— Ксения, — говорливость и непосредственность ундины заставили улыбнуться. — Первый курс, провидцы.
— Сюда приходили твои друзья, оборотень и девушка. Но ты спала, поэтому они почти сразу ушли.
— Спасибо, что сказала, — вздохнула я и, устроившись на подушке поудобнее, осмотрелась по сторонам.
Это была небольшая палата на четыре койки, где сейчас лежали только мы с ундиной. На нас обеих были надеты тонкие безразмерные халаты, а моя соседка могла похвастаться еще и гипсом, в который была закована ее левая нога, лежащая поверх одеяла.
— Перелом, — подтвердила Рия в ответ на мой заинтересованный взгляд. — Ниса Мадариш сказала, что мне минимум до завтрашнего вечера кости сращивать. А вообще я тут с пятницы валяюсь.
— А у меня аллергия. Поела местных ягод.
— О, как я тебя понимаю. В первый день здесь я наелась таких длинных зеленых водорослей из столовой и покрылась красной сыпью. Представляешь, красное на моей коже?
— Представляю, — хмыкнула я. — А сейчас где навернулась?
— Полетала неудачно, — хихикнула Рия.
— Полетала? — переспросила удивленно.
Эта болтовня помогала отвлечься. Переговорник молчал, и, хотя меня грызла тревога за Сейида, я не решилась его беспокоить. По закону подлости, это будет самый неудобный момент для дааштера. Поэтому лучше подождать, пока он сам выйдет на связь. А еще лучше — приедет.
— У меня есть крылья, — ошарашила девушка.
— Ундины умеют летать?
— Нет, не умеют, — улыбнулась та. — Но мне удалось кое-что придумать. Я учусь на механика. Это странно, потому что обычно мои соотечественники идут или на лечебное дело, или на магию иллюзий. Все же сродство к воде… Но я всегда была ненормальной и, живя в море, мечтала о небе. Завидовала птицам и думала, как воплотить свою мечту. И еще на Ваальдане придумала конструкцию, которая могла бы поднять меня в воздух и дать возможность летать. Вот только она существовала лишь на бумаге. Не было ни материалов, ни магии, способной помочь. Меня там вообще считали немного сумасшедшей и сторонились. Но все поменялось, когда Деймир Лагош забрал меня сюда, в Имирен. Мало того, что я пошла учиться именно на механика, так еще и встретила парня, который поддержал мою идею, согласился помочь и помог. И представляешь, мы уже собрали рабочий прототип. Чуть меньше, чем за год.
— Ого, — пробормотала я. — И ты так просто рассказываешь об этом первому встречному?
— У нас уже есть патент, — пожала плечами ундина. — Дар, это мой друг, помог и с этим. Так что я могу хоть на Главной площади испытания устраивать. То есть, не могу конечно, это общественное место, но ты поняла…
— Угу. А причем здесь твоя нога?
— Это… — щеки ундины забавно потемнели от смущения. — Это я не дождалась Дара и пошла испытывать наш прототип. Ну и… не справилась с управлением. Упала метров с пяти.
— Ого. Ты еще легко отделалась.
— Вот и Дар мне так же сказал. Когда перестал ругаться.
