чувство при укусе…
«Самое быстрое, самое легкое, самое неуловимое»
Елена усмехнулась, обращаясь к самой себе.
— Ты знаешь на что идешь? — девушка, грустно улыбаясь, медленно кивнула.
«Уж лучше жалеть о том что сделал, чем всю жизнь проклинать себя за то, чего не сделал…»
Дождь кончился. Ночь не отступала, но народ в городе оживился — наступало здешнее утро. Лишь одна фигура угрюмо сидела под деревом и не двигалась с места. Вампир провел здесь всю ночь, погруженный в свои мысли и смотря в окно дома бывшей дампирки. Он снова весь промок. Промерз до костей, но не обращал на все это внимания.
«Попытаться довериться? Отбросить гордость? Попытаюсь, если она придет…»
Ноги вели ее сами. Она не знала почему, не знала как. Просто шла, потому что думала, что нужно. Деймон услышал тихие, легкие шаги за своей спиной.
«Зак, ты поймешь…»
Деймон закрыл глаза и улыбнулся.
«Значит, все же те слова не были пустым звуком…»
Не дождавшись, когда она еще больше приблизится, Деймон встал и, отряхнувшись от травы и мокрых листьев, опавших с дерева, повернулся к ней лицом.
— Ты готова?
Елена, ничего не отвечая, пошла мимо него. Она направилась в ту сторону леса, где и был вход в пещеру. Она все шла вперед, но ей так хотелось развернуться и остаться здесь.
«Знает ли он… Да и вообще, задумывался ли хоть раз, что я теряю дом дважды?»
У каждого человека есть место, в котором он может быть собой. Место, где есть друзья, где нестрашно показать слезы… И Елена покидает свое такое место снова. Но ради чего? Кого? Лицо было словно ее маской равнодушия, но внутри все разрывалось.
— Если будешь хорошей девочкой, то, когда ребенок подрастет, мы еще вернемся сюда, — словно угадывая ее мысли, сказал Деймон, приобнимая ее внезапно сзади за плечи.
Елена взяла его за запястья и, отведя в сторону, пошла дальше, не говоря ни слова. Он, хмыкнув, убрал руки в карманы и пошел вслед за девушкой.
Все время — молчание. Непрекращающаяся, звенящая в ушах тишина. Деймон хотел нарушить ее, но не мог найти повода. Боялся снова показать ей одну из своих масок — насмешка или ухмылка, не важно. Он так сильно привык к ним за все годы, что они перестали быть его скорлупой и стали сутью.
Роса лежала на траве, скатываясь с листочков на ноги путникам. Немного тумана, капелька непроглядной ночной тьмы и щепотка неожиданной, для такого образа жизни, оживленной жизни насекомых. И два вампира не замечают ничего вокруг. Ни красоты окружающего их мира, ни стрекотанья сверчков, ни яркости светлячков. Ничего, кроме друг друга. Забавно, при том, что никто из них ни разу не посмотрел на спутника. Деймон решил, что достаточно мяться, как неопытный мальчишка перед свиданием. Поэтому, когда они подходили к водопадам, он спросил:
— А куда ты дела свою псину?
— С собой взяла, — четко ответила Елена.
Всего три слова — но она сказала хоть что-то. Деймону так нравился ее голос. А раньше он и этого не замечал. Словно подтверждая слова хозяйки, из ближайших кустов выскочила рыжая хаски, задрав уши и виляя хвостом.
«Как ему удалось так…незаметно?»
Деймон смотрел на это рыжее чудо природы, которое уже увлеклось стрекозой и стало бегать за ней, клацая зубами. Вдруг, словно почувствовав взгляд принца, Мик остановился, и шерсть на его загривке встала дыбом. Обернувшись, он посмотрел на Деймона в ответ, обнажив свои белоснежные клычки. Деймон, презрительно хмыкнув, не остался в долгу и вскоре два вампирских клыка блеснули в лунном свете… Пес, оценив брутальность этого субъекта, который только недавно запугивал его хозяйку, гавкнул и гордой подпрыгивающей походкой, пошел дальше, обгоняя обоих вампиров.
«Весело…»
— Но в спальню я его не пущу.
— А мы и не будем жить в твоей комнате.
Деймон решил в кои-то веки промолчать, но про себя подумал:
«Это мы еще посмотрим».
«Думает, я его пущу к себе после…» — она запнулась и дальше продолжать мысль не стала — хватило укола в сердце.
«Кстати. Я же отсутствую уже больше выделенного мне срока… Чувствую сейчас что-то будет…» — подумал Деймон прежде, чем они вышли за пределы иллюзии.
Но волновать будущую мать, идущую немного впереди, по этому поводу не стал. Им еще много и долго ругаться. Ведь они — Деймон и Елена, со своей гордостью, со своими причудами и со своей любовью.
Время шло. Темные неприступные горы становились все менее заметными… Сумрак начинал отступать… Огромный белый лев с черной гривой рассекал просторы: степи и леса, стараясь довезти хозяев как можно быстрее до дома… хотя для кого как.
Все это время Елена была молчаливой, задумчивой и отчасти печальной. Она все никак не могла понять, правильно ли сделала, что покинула деревню? Деймон, сидевший позади девушки, бережно обнимал ее, чтобы она не дай бог упала. Всю дорогу они провели в молчании, что было так для них необычно. Деймону было так непривычно от того, что девушка сама решила пойти с ним.
Он вспомнил, как относился к собственной матери перед ее смертью и почувствовал некоторую схожесть в тех и нынешних своих эмоциях. Ему хотелось заботиться о Елене. Но его настораживало то, что отец мог послать кого-то за ним, поскольку он отсутствовал довольно долго. Все сроки, отведенные на убийство девушки уже давно вышли.
Внезапно он почувствовал, что Елена, которая обычно сидела стараясь не прикасаться спиной к его торсу, теперь облокотилась о него.
— С тобой все в порядке?
Принц сам себя не узнавал. Но ответа не последовало. Как оказалось, девушка впервые провалилась в сон во время их передвижения, видимо, это путешествие сильно изматывало ее. Деймон улыбнулся, и осторожно приобнял ее покрепче.
«Ты теперь моя. Вся без остатка»
Его нежная улыбка резко контрастировала с жутко довольным, коварным взглядом. Девушка спала до самого прибытия их в замок. Обратный путь занял гораздо меньше времени, поскольку Горд уже знал дорогу и им не пришлось плутать. К позднему вечеру, они уже были близко к замку — острые шпили его крыш были видны издалека. Решив, что Елене пора просыпаться, Деймон убрал за ее ушко прядку волос и прикусил ее мочку.
— Просыпайся, спящая красавица.
Елена нахмурилась и стала просыпаться, хлопая ресницами. Первое, что она увидела, так это уже величественный мощный мост перед гранитным могуществом Драгоцких — крепостью, которая являлась отображением их характера в полной мере.
— Засунь свои похотливые
