После чего он поднялся. Снял с неё туфельки. Провёл рукой по лодыжке. Выпрямился. Щёлкнул пальцами. В тот же миг в комнате появились девушки. Они раздели девушку. Влажной тканью провели по обнажённому телу. Одели в длинную ночную сорочку. Вышли.
Он присел на край кровати. Задел пальцами браслет. Рубин заиграл яркими красками.
«Что, брат, тебе её оберегать доверено. Кому она достанется? Или магия ошиблась?»
Посмотрел в безмятежное лицо девушки. Она улыбалась во сне.
«Если бы я мог знать, когда и как закончится твоя жизнь. Я могу только предполагать…»
И он снова поцеловал девушку в лоб: «Пусть сон твой будет светлым». Щёлкнул пальцами и исчез.
Она проснулась в хорошем настроении. Сладковатый запах прелой земли после дождя вползал в комнату. Солнечные блики игрались на хрустальных гранях кувшина. Но как только в комнату вошли девушки и внесли её наряд, радость пробуждения испарилась.
— Пойдите вон! Уйдите! Я не могу вас видеть! Убирайте это убожество! — она попыталась вытолкнуть девушек, но только проваливалась сквозь бестелесные создания. Тогда она схватила платье, открыла дверь и швырнула его что было силы.
— Я могу узнать, что здесь за побоище? — хозяин перешагнул порог комнаты. Прислуга тотчас исчезла.
— Можете! Я хочу домой! Ясно? Я не хочу быть трофеем. Я не позволю прикоснуться ко мне никому. И мне плевать, кто вы и зачем вы.
Маша стояла посередине комнаты. Руки упёрты в бока. Она тяжело дышала.
— Тише, девочка! — и он щёлкнул пальцами, проведя перед лицом.
Но случилось нечто. Она не отреагировала на его знак.
— Я не собачка дрессированная. Отвези меня домой или выпусти! Я сама уйду!
Он посторонился: «Иди, Маша, иди. Я тебе уже объяснял, чем для тебя грозит одинокое путешествие. А отвезти… Так я за тобой и пришёл. Мы завтракаем и едем на турнир. Сегодня ты увидишь Алекса!».
— Я плевать хотела на вашего Алекса. Хорошо, поехали. Обойдёмся без завтрака, — и вздёрнула свой носик.
— Может, ты всё-таки переоденешься? Или собираешься идти в ночной сорочке, да ещё без нижнего белья? — он улыбнулся, но не зло. Его забавлял её протест. Если быть откровенным, то он ждал в первые дни бури. И был удивлён, что девушка смиренно приняла свою участь. Но оказалось, что это всего лишь спящий вулкан.
Маша покраснела.
— Откуда вы знаете?
— Вчера тебя при мне переодевали. Я любовался твоим телом. Оно совершенно.
— Подлец! Вы пользуетесь тем, что я не могла себя защитить, — она схватила платье, которое ей принесли. — Неужели нет нормальной одежды, а не этого тряпья? Шорты, футболка. Я не хочу это надевать.
Всё тем же привычным жестом он вызвал прислугу, которая сменила красивое летнее платье на короткие джинсовые шорты и топ. Маша схватила одежду и пошла в ванную комнату переодеваться.
Свет в ванную проникал через огромное окно. Девушка его распахнула. Внизу грохотал поток воды. Острые камни были хороши лишь для спуска самоубийц. Вдруг мимо окна пролетела огромная чёрная птица.
Маша отпрянула. Оглянулась. Схватила одно из полотенец, попыталась разорвать, но у неё ничего не получилось, а разрезать было нечем. Тогда она решила связать несколько полотенец между собой.
— Маша, я читаю твои эмоции, даже через закрытую дверь. Выходи, — услышала она голос хозяина.
— Если ты сделаешь хотя бы шаг сюда, я выпрыгну. Мне терять нечего! — крикнула девушка в ответ. А сама пыталась зацепить петлю от одного из полотенец за оконную ручку. Ей показалось, что прямо под окном есть выступ. Если встать на него ногами, то можно перескочить на площадку рядом. Далеко ли она сможет так убежать, девушка не думала. Какая разница, если, как ни крути, а придётся умирать.
— Прыгай. Не жалко, — дверь распахнулась.
Два красных рубина резанули по глазам. Она интуитивно подалась назад. Схватилась рукой за раму, чтобы не упасть. Под весом девушки рама распахнулась, и девушка повисла прямо над пропастью. Там, внизу, распахнула свои объятия горная река.
Тело тянуло вниз. Руки устали держать. Становилось то жарко, то холодно. Сердце колотилось где-то в левое плечо. Она пыталась ногами достать до окна. Но при каждом её движении рама только скрипела. Раздался хруст. Это оторвался верхнее крепление. Маша изловчилась, закинула одну ногу на подоконник. Раздался снова хруст. Оставалось самое нижнее крепление. Нога соскользнула.
Душа полетела вверх. Крик кубарем катился вниз.
19. Турнир
Она закрыла глаза и собралась кричать. Но её тело неожиданно взмыло вверх. «Наверно меня подхватили воздушные потоки, или так отлетает душа», — подумала Маша.
Ей стало легко-легко, словно она стала невесомой. И только руки и ноги что-то упрямо тянуло вниз. Над ухом, а может в голове, раздался голос: «Отпусти раму». Девушка открыла один глаз, потом другой. Точно, она что есть силы прижимала к себе раму, с которой она вывалилась из окна, оседлав её и крепко зажав между ног. И опять этот голос: «Хорошая тренировка, но слишком крепко зажимаешь».
«Пошляк», обозвала она неизвестно кого. Но попыталась разжать руки и ноги. Какое-то внутреннее сопротивление не позволяло ей это сделать. Словно она боялась, что если раскроет объятия, то потеряет опору и упадёт.
«Маша, расслабься. Ты оседлала раму, словно наездница жеребца или поза — дама сверху». — и смешок.
Девушка почувствовала, как кровь прилила к щекам. Интуитивно она разжала ладони, и рама, сдирая кожу с внутренней стороны бёдер, тащимая вниз силой притяжения, стала медленно, но верно сползать. Колющая боль, словно на рану насыпали соль, поднималась по жилам.
Она закричала во всю мощь своих лёгких. Разжала ноги. И рама, ничем не удерживаемая, на бешеной скорости полетела вниз, где, соприкоснувшись с землёй, разлетелась на десятки мелких и крупных обломков.
Маша раскрыла руки и ноги. Было приятно парить в тёплых воздушных потоках. Лишь боль содранной кожи мешала насладиться моментом.
«Я умерла, и моя душа летает», — думала она, но где-то на подсознании понимала, что душа не может испытывать боль содранной кожи. Она наслаждалась полётом. Слёзы высохли. Появилась улыбка.
Чистый
