есть шансы… Но только от тебя зависит, насколько они велики.
— Но как?
Её вопрос остался без ответа. Объявили первый поединок: Мишак против Алекса.
Она пыталась унять своё сердце, но оно, непокорное, колошматилось о рёбра, словно хотело само посмотреть на поединок. Щёки пылали, как будто их отлупили наотмашь. Во рту пересохло, как у путника в пустыне. Ноги дрожали и отказывались держать. Руки не находили себе место. Тело билось словно в конвульсии. Зубы клацали как в фильме ужасов.
Великий, приобняв, подвёл Машу к окну. Щёлкнул пальцами. Неизвестно откуда появилось кресло.
— Если ты так будешь реагировать, то до завтра не выживешь. Тебе разрешается кричать, топать ногами, рыдать. Ты можешь делать всё, что захочешь, чтобы выпустить свои эмоции наружу. Я не буду тебе мешать. Меня здесь нет.
И с этими словами он исчез, словно его и не было здесь.
— Алекс, твой выход. — Макс и Эд подбадривали друга.
Где-то на трибунах должны сидеть родители, Кира, знакомые, родственники и недруги. То, что Алекс избранный, знали все. Одни радовались за него, другие завидовали. И вот теперь, к великому счастью тех, других, «Трон» под Алексом пошатнулся.
Он не ответил, а лишь молча кивнул. Его пробрал мандраж.
«Не дрейфь, прорвёмся. Это всего лишь Мишак!», — поддерживал бескрылый.
«Ты только не перестарайся. Всё-таки Мишак нам не враг», — Алекс прекрасно понимал, что не Мишака ему следует опасаться.
«Сами с усами. Ты, смотри на противника. Маша наша здесь. В башне. Не надо её искать», — бескрылый был доволен. Он установил связь. И сейчас считывал Машины эмоции.
Красивый стальной дракон разлёгся под кустами. У него сегодня бой. Даже не бой, а так, разминка. Стас не считал Мишка серьёзным противником. Ему вообще непонятно, чего тот ввязался в эту историю. Мог же отказаться ещё на приёме у Великого. Не мог отказаться один Алекс, а они могли.
Довольно прикрыл веки. Перед носом висел голограммный экран. Стас ждал, когда начнётся трансляция. Сейчас ему надо просто спокойно лежать и экономить силы.
Мишак вышел на арену, поднимая над головой руки и аплодируя самому себе. Трибуны подхватили аплодисменты. Всё последнее время Мишак не сходил с экранов и успел полюбиться женской аудитории. Милый, смешной и симпатичный. От него не веяло силой и харизмой, он не давил брутальностью. Он был именно милым, смешным и симпатичным.
Вот и сейчас он сделал неожиданно сальто, сел на шпагат, встал, прошёлся походкой Чарли Чаплина и поклонился, приветствуя всех невидимой шляпой.
Вышел Алекс. Он тоже не был в драконьем обличье. Если соперник в облике человека, то чего ему вытягивать шею.
Трибуны заверещали, затопали ногами, захлопали в ладоши, загудели, засвистели. Алекс скромно поклонился, помахал руками.
Вот от него веяло брутальностью, харизмой, силой и уверенностью. Он улыбнулся своей обворожительной улыбкой, и женские сердца заныли, а под ложечкой засосало.
Кира помахала своему жениху голубым огоньком. Он махнул ей в ответ.
Они встретились на самой середине арены.
— Мишак, мы идём менять облик или ты решил на мне испытать свои приёмы рукопашного боя? — произнёс Алекс так, словно они обсуждали, что сегодня будут отрабатывать.
Мишак протянул руку: «Я не буду с тобой драться. Маша твоя, и мне она не нужна. У меня своя невеста есть. Ты уж прости, но мне она больше нравится».
— Вот как? — Алекс изумлённо поднял бровь.
А тем временем ведущие вещали в свои микрофоны:
— Встреча двух соперников. О чём они договариваются? Какие ставят условия друг другу? Они закрылись куполом, чтобы их не могли подслушать. Судя по их лицам, у них напряжённая беседа.
Камеры приблизили изображение как раз в тот самый миг, когда Алекс удивлённо спросил:
— Вот как? И когда же ты успел. Ещё две недели назад у тебя не было человечки.
— Чудак-дракон ты, неужели можно любить только человечку. У меня есть невеста, Настёна. Наша однокурсница. За эти две недели я понял, что мне никто, кроме неё, не нужен. Но, тсс, я буду драться со Стасом.
И все увидели «напряжённые, злые лица соперников», которые радостно улыбались, парни хлопали друг друга по плечам.
— Зачем тогда тебе нужна битва со Стасом? Он не пожалеет тебя, ты же знаешь. Потреплет похлеще, чем я накрутил твои крылья на лопасти.
— Разве можно похлеще? — засмеялся Мишак. У него начисто отсутствовало злопамятство. — Стас, я считаю, нечестно поступает. Если бы он сразу сказал, что будет для себя Машу искать, я бы понял его. Но он всё время врал. Я не люблю, когда врут. Ослаблю его позиции. Открываем купол?
На трибунах в это время ожесточённо спорили. Одни говорили, что драконы будут драться на земле, ведь Алекс летает только на вертолёте. Другие, что Алекс постарается выторговать у Мишака победу. Третьи считали, что нет шансов ни у того, ни у другого.
Чтобы народ не скучал, Касым выпустил на арену подтанцовку.
И вдруг засверкало, засияло, затрещало и взмыло в небо салютами. Купол, который скрывал двоих, открылся.
Алекс поднял две руки помахал в очередной раз зрителям. Улыбнулся.
Мишак, ударившись о землю, обернулся золотистым драконом. Его чешуя ярко горела на солнце, словно хотела подменить самого.
«Что это? Что случилось? Как невзрачный бледно-жёлтый дракон в одночасье стал золотым?» — пролетел шёпот над рядами.
Стас приподнялся со своего места. Его губы побелели. Глаза вспыхнули рубиновым огнём: «Нет, только не это! Что такое решил Мишак, что Великий принял его решение, как единственно верное?». Сколько раз он, Стас, принимал, на его взгляд, самые правильные решения. Сколько раз он выверял и перепроверял, сколько раз он руководствовался только разумом, но ни разу ни сердцем, но его чешуя так и не приобрела тот желанный ослепительный блеск.
А Мишак, тем временем, парил над трибунами. Его морда была обращена к окну трофея. Маша, широко распахнув глаза от восторга, не могла не восхититься красивым драконом. Ей захотелось потрогать его. Проверить, а не иллюзия ли.
Странно, она представляла, что драконы огромные. Но сам Великий ростом с
