мы должны хотя бы попытаться…
Он застыл и поднял лицо к потолку, издав тихий, но отчаянный стон.
— Эли, — сказал он, не глядя в ее сторону. — Это не та болезнь, от которой выздоравливают. Это будет всегда, понимаешь?
Казалось, он впервые произнес это вслух. И это признание грозило убить его на месте. Но обманываться дальше не было смысла, ведь если раньше он верил, что от тяги можно избавиться, приложив достаточно сил и терпения, то теперь ясно видел, что лекарства не было.
Он перевел на Элоди взгляд и произнес почти шепотом:
— Я собираюсь попробовать больше не пить, но это не обещание. Я просто не могу тебе его дать, понимаешь?
Она решительно кивнула.
— Да.
— Ты видела, как низко я могу пасть…
Ее улыбка внезапно стала озорной и безмятежной.
— Брось, я видела тебя в ситуациях и похуже.
Он виновато отвел глаза.
— Да, с Оливией…
— На приеме у лорда и леди Харингтон! — воскликнула Элоди и легонько стукнула его по плечу. — Худшее, что ты мог сделать, уже состоялось. Бедные старики наверняка теперь ненавидят пунш!
Она рассмеялась, и Джеймс тоже не смог остаться серьезным, отзываясь на этот звук. Ему хотелось раствориться в этой легкости, в том свете, который излучала Элоди. Если она могла найти юмор даже в том ужасном случае, возможно, у них и правда есть еще шанс.
О Боже. Ну вот… Он начинал звучать почти так же идеалистично, как она. Глупо и обнадеживающе.
— Эли, ты правда готова провести остаток жизни, зная, что я могу сорваться?
Она положила руку ему на плечо, даже этим легким прикосновением пробуждая в нем жгучее желание обладать ею.
— Я верю, что ты сдержишь обещание попробовать сдержаться. А если будет срыв, справимся с этим вместе.
Он покачал головой.
— Эли, ты не понимаешь…
Каждый срыв, если он случится, будет отнимать понемногу ее любви. Разом за разом, пока в итоге ничего не останется. В конце будут только ненависть и презрение.
— Я не могу приговорить тебя к такой жизни, — сказал он, накрывая ее ладонь своей.
Но если она будет рядом, это определенно даст ему повод стараться лучше, не так ли? Ее любовь… Быть достойным такого подарка обязывает любого мужчину прыгнуть выше головы, разве нет?
Ее пальцы впились в его плечо со всей ее нежной силой.
— Ты не можешь приговорить меня к жизни без тебя, Джеймс, — ответила она, и это прозвучало пугающе серьезно. — Мы будем дураками, если хотя бы не попробуем. Можно разойтись сейчас, думая о худшем, а можно поверить в лучшее.
Она стояла слишком близко, чтобы сопротивляться. Окутывала его своим ароматом, и он схватил ее за талию, рывком притягивая к себе. Отчаянно желая чувствовать ее рядом.
— Эли, я боюсь, — прошептал он ей в губы.
— Я тоже.
— Это будет чертовски сложно.
Она улыбнулась.
— Но если бы было просто, оно бы того не стоило.
Он улыбнулся, узнавая собственные слова, сказанные в ее поместье, казалось бы, бесконечно давно. Борьба и упрямство покинули его, и он опустил голову, не в силах больше держаться. Ее уже губы приоткрылись, жадно принимая его поцелуй.
Он целовал ее так глубоко и долго, пока воздух не кончился напрочь, и ему не показалось, что легкие вот-вот разорвутся. Джеймс прервал поцелуй, задыхаясь и прижимая ее к себе.
Глаза Элоди распахнулись, и он увидел там свет и радость. И отражение собственных желаний. Она уже поняла, что победила, но он должен был дать ей последний шанс передумать. И какая-то его часть ожидала, что именно это она сделает.
— Эли, ты правда этого хочешь?
Она прильнула к его уху и прошептала:
— Да.
Шепот был настолько горячий и сладким, что Джеймс не был уверен, что сдержится и не уложит ее на кровать. Он поцеловал ее, еще раз завладев губами, а потом двинулся вниз и впился в нежную кожу шеи.
Нужно остановиться, чтобы сделать всё правильно. Хотя бы на этот раз. Помолвка, потом свадьба, а потом… Элоди в его постели. Сама это мысль сводила с ума.
— Джеймс… — с нежным вздохом сказала она.
Он остановил поцелуи и вернулся к ее глазам. Он что-то сделал не так? Может, испугал ее своим напором?
— Что такое? — встревоженно спросил он.
Она лукаво улыбнулась.
— Ты так и не ответил на мой вопрос…
Он замер на секунду, а потом рассмеялся и обнял ее крепче. Сердце подпрыгнуло от радости, а голова закружилась, как будто бы от вина.
— Да, — пробормотал он ей в волосы. — Да, любимая, я женюсь на тебя.
Он готов был сделать это прямо сейчас. Готов был поверить в долго и счастливо. Ведь всё, чего он хотел, было прямо в его руках.
Эпилог
Лондон, 1817 год, конец ноября
Это был идеальный день для свадьбы — солнце светило ярко, но не слепило, и, несмотря на приближающиеся морозы, с неба не падало ни дождя, ни мокрого снега. Жизнь в Рочфорд-хаусе кипела, а слуги еще до рассвета валились с ног.
Джеймс сидел в столовой, пил кофе и наслаждался обильным завтраком. Джордж, Сэмвелл и их жены составляли ему компанию, пока Уилл наворачивал круги вокруг стола.
— Черт, как ты можешь столько есть? — спросил брат, указывая на тарелку. — Ты женишься через несколько часов!
Недалеко от Джеймса фыркнула Сара.
— Очевидно, не все мужчины в таком ужасе перед свадьбой, чтобы за неделю до нее ничего не есть, как ты.
Уилл скорчил беззлобную гримасу, и Сара ответила ему тем же. А рядом с ней пожал плечами Сэмвелл — самый младший и самый сильный, внушительный из братьев.
— Я вот всегда могу поесть, — весело отметил он. Как бывший солдат он знал, о чем говорил. — Сара, бекон?
— О да!
Недавно Сара узнала, что беременна снова, и теперь ее аппетит мог соперничать даже с аппетитом Сэмвелла.
Уилл тепло улыбнулся, наблюдая, как его жена поглощает бекон, а потом махнул рукой в сторону Джеймса.
— Даю вам с Элоди максимум четыре месяца до того, как вы объявите, что я стану лучшим дядей в мире.
Джеймс сделал глоток кофе, чтобы скрыть счастливую ухмылку. Он решил, что пока еще не время сообщать семье, что вообще-то объявления стоит ждать гораздо раньше, чем через четыре месяца. Ведь дело в том, что Элоди… Ох! Даже мимолетное воспоминание о том, что сделала с ним эта маленькая соблазнительница, приводило его в восторг.
Видит Бог, он хотел подождать до свадьбы, но Элоди взяла дело в свои нежные руки, и у него не осталось сил сопротивляться. Единственный срыв,
