Все разговоры с Армелией я выучила не просто до каждого слова — до интонаций. Так часто прокручивала их в голове. Значит, тоже не то, что нужно.
Я не помнила двух первых ночей во дворце, а утро после третьей было странным. Скорее всего, именно это и необходимо восстановить в памяти. Но как? Там только пустота. Разве что расспросить принца Раймунда при встрече. Еще бы он ответил мне.
Хотя… Максайм говорил что-то о зельях Армелии. Меня ими напоили. Судя по всему, именно в те ночи. Но не это важно! Брат королевы смог каким-то образом восстановить память! Как бы мне ни хотелось обращаться к нему, жалеть о сделанном я желала еще меньше.
Но это ведь могло подождать еще несколько дней? И об этом я подумала только тогда, когда была уже у двери. Вернулась в кресло и взобралась в него с ногами. Не пойду никуда. Дня три. А потом точно спрошу!
Этим я и успокоилась.
На следующее утро ко мне пришла взволнованная Юлалия. Учитывая, что в последнее время она была воплощением спокойствия, ее состояние как минимум вызывало беспокойство.
— Александрин, нам надо поговорить, — с порога заявила она.
Я только проснулась и еще находилась в постели.
— Говори, — зевнув, ответила я.
Королева пометалась по комнате и, наконец, уселась. Ко мне на кровать. По-матерински взяла мою руку и заговорила, глядя в сторону.
— Я долго думала, рассказывать ли тебе об этом, — заинтересовала она меня. — Но лучше, если ты будешь знать. Пойми, ты хорошая девушка, но ты Хранительница. А в будущем, возможно, станешь вдовой или разведенной.
Начало мне уже не понравилось, но я слушала дальше.
— Ты не та, кто нужен Максайму, — поразила она меня.
— Юлалия, о чем ты? — искренне удивилась я.
— Подожди, я сейчас все объясню, — проговорила королева и чуть сильнее сжала мою руку.
Я насторожилась. Не просто так она завела этот разговор, не буднично вела себя в общем.
— Ты слышала сказку про один вопрос? — вдруг спросила Юлалия.
Я кивнула. Конечно, слышала. В ней рассказывалось о великой магине, которая знала все и обо всех. И жила она везде и нигде. И была она самой злой и милосердной одновременно. А все потому что любой мог задать ей всего лишь один вопрос в своей жизни. Ответ он получал всегда. Но не всегда вопрос был правильным.
— Так вот, это не сказка, — со всей серьезностью сообщила она. — Действительно, есть возможность получить ответ на самый главный вопрос в твоей жизни.
— И? — подогнала я ее.
— Максайм воспользовался ею! — слишком взволнованно, как по мне, произнесла Юлалия. — Чтобы узнать, где искать тебя! — сказала, будто обвинила.
Я молчала. Мысль еще не оформилась во что-то связное.
— Ему рассказал все Годард, который в свое время спрашивал, жива ли я или нет, — пояснила королева.
Я ждала, когда она выскажет свои выводы, чтобы понять смысл заведенного разговора.
— Не понимаешь? — с сожалением спросила она.
— Нет, — ответила честно.
— Он потратил единственный вопрос, чтобы узнать, где искать
тебя
!
— Подожди, Юлалия, — попросила я и удобнее уселась. — Тебя задевает, что Максайм искал меня, а не тебя? — высказал свою догадку.
— И это тоже, — не стала она отрицать, — но ты не поняла меня. Он ради тебя потратил шанс узнать все что угодно!
— И все равно я не вижу того, что ты пытаешься мне сказать, — ответила я. — Я могу, конечно, поблагодарить Максайма, но ведь он сам ничего не пояснял мне.
— Александрин, — Юлалия произнесла мое имя со снисходительной улыбкой, — ты взрослая девушка, а не осознаешь простых вещей. Он влюблен в тебя!
Я забрала свою руку и поспешно встала.
— Вот ты сейчас глупость сказала, Юлалия, — абсолютно серьезно проговорила я и удалилась в уборную.
Мне нужна холодная вода. Надо остыть! А потом поговорить с Максаймом, чтобы он отвадил от меня всех находящихся рядом романтиков. Это уже просто ненормально!
Когда я вышла, Юлалия все еще находилась в комнате.
— Ты недослушала, — пояснила она свое присутствие.
Обреченно вздохнув, я присела в кресло.
— Так вот, ты замечательная девушка, но быть с Максаймом не сможешь, — высказалась она.
— Это все? — лишь спросила я.
— И ты ничего не спросишь? — растерялась она.
— Нет, Юлалия, не спрошу. А все заготовленные доводы в пользу одиночества своего брата прибереги для следующих его 'возлюбленных', хорошо?
Я даже не пыталась быть вежливой. Меня завуалированно оскорбили, профессионально, по-королевски. Теперь я понимаю, почему Максайм покинул страну и отправился путешествовать. С такой опекой просто-напросто можно задохнуться.
— Не обижайся на меня, Александрин, — безо всякой искренности проговорила Юлалия и вышла.
Я могла ее понять. Всю боль, обиду и разочарование, что накопилось в ней. Но позволять выплескивать это на себя — не стану. И без того я немало пережила из-за Юлалии. Так что пусть не во мне ищет источник своих проблем.
Несостоявшийся разговор с Максаймом стал судьбоносным. С промедлением лишь прибавилось вопросов. Надо ли ждать их увеличение дальше? Не стоило. Я не была уверена, что он на существующие-то ответит.
Быстро одевшись, я направилась на его поиски. Но из мужчин в доме находился лишь Мэтт, который и сообщил, что неизвестно, когда теперь объявится Максайм.
Он явился через три дня. Ранним утром. Солнце не успело еще показать свои лучи. Я проснулась буквально за несколько его шагов.
— Александрин, — тихо позвал Максайм.
От столь неожиданного визита я даже не сразу обратила внимание на то, что он упустил 'леди' из обращения.
— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила я.
— Случилось, — вздохнул он.
— И что же? — подскакивая с постели, поинтересовалась я.
Что бы то ни было, одеться явно не будет лишним.
— Принятие в Род переносится, — ошеломил он. — Девочка слаба, ей требуется защита, как сообщил Дамиан.
От этой новости я присела. Рано. Как же рано все начинается!
— А помолвка? — уточнила я.
— Без изменений, — отозвался он.
— И что теперь делать? — тихо, больше для себя, спросила я.
Готова ли я? Нет! Но надо уже закончить это! Завершить неудачное замужество. Открыть путь в новую жизнь.
— Не волнуйтесь… — попытался меня подбодрить.
— Все собрались? — перебила я, заканчивая с одеждой.
С недавних пор я не переодевалась на ночь, а только снимала лишнее для сна. Так быстрее собираться в подобных случаях. Ждала, готовилась, время пришло.
