- Не нужно ничего замышлять, - добавил Ханчи. – Пистолет пустой. Рисуй.
Томохиро взял кисть, пальцы скользнули по всей ее длине, поиграли с ее щетинками.
- Конский волос, - сказал он, даже не взглянув.
- Гамбарэ, - сказал Ханчи. Удачи.
Томохиро отложил кисть. Он схватил брусок суми и принялся двигать им по подставке сузури.
Его руки немного дрожали, но заметила это только я. Он капнул воду на сузури, а потом растер поверх суми. Чернила растворялись в воде, она становилась вязкой и черной. Его рука все двигалась, в тишине слышался только шорох. Челка его выскользнула из-за ушей и закрыла глаза. А я беспомощно наблюдала, и это сводило меня с ума.
Томохиро закончил создавать чернила, якудза собрались вокруг стола.
Даже Ишикава привстал на носочки, чтобы заглянуть поверх их плеч.
Я хотела ударить его, но вряд ли это помогло бы сейчас. Я могу ударить его и позже.
Если это «позже» наступит.
Чернила собирались в выемке сузури. Они волновались, края стремились туда, куда не должны ползти чернила. Я пыталась не обращать на это внимания, это заметил лишь Ишикава, застыв в смятении. Но я уже видела, как Томохиро рисовал, а потому знала, как выглядят чернила, когда становятся… чем-то другим.
Томохиро смешал в миске немного чернил и воды, чтобы получить оттенок светлее. Я пнула его по ноге. Мы не на уроке рисования, идиот. Зачем так стараться?
Мне пришлось склониться, ведь сверху нависали якудза, и тогда я увидела его глаза с расширенными зрачками. В них разрасталась тьма.
Черт. Опять этот взгляд. Я его теряю.
- Томо, хватит, - сказала я, ударив его сильнее.
Он ничего не сказал, опустив пустой взгляд на бумагу. Он опустил кисть в чернила. И медленно провел линию на бумаге.
Он опустил линию, потом провел еще одну сбоку.
Мазки были осторожными, выверенными. Все смотрели в молчании.
Он снова обмакнул кисть, покрывая рукоять пистолета серыми чернилами. Пистолет был куда реалистичнее, чем банкнота. Я надеялась, что у него все же есть план, хотя его взгляд пугал меня. Кровь Ками захватывала над ним власть.
Его глаза мерцали, рука двигалась все быстрее.
Я теряла его, как тогда, когда он нарисовал дракона. Если его захватили тогда готовые чернила, то как он вынесет воздействие самодельных суми?
И я знала ответ.
Он не сможет.
Черт.
Пистолет на странице медленно кружился, и его рука следовала за ним, дорисовывая.
- Томо, - сказала я громче. – Хватит, - схватив его за руку, я потянула, его тело дрожало. Он вырвал руку с такой силой, что я упала, а он добавил еще пару штрихов.
Чернила тянулись от моих пальцев по рукам, покрывая кожу черным цветом и мерцая.
- Кэти! – рядом мелькнули белые волосы Ишикавы, его лицо исказилось в тревоге. Он попытался меня поднять.
- Не трогай меня! – завопила я. Еще один взгляд на руки, и чернила пропали.
Якудза не заметили. Они смотрели на Томохиро и начинали нервничать. Пистолет медленно кружился, указывая по очереди на каждого якудза и замирая. Они отпрянули с испуганным видом.
- Юуто, что с твоими глазами? – спросил Ишикава.
- Ханчи! – возмутился кореец, но тот лишь махнул.
- Погоди, - сказал он.
Томохиро все рисовал, заполняя рисунок тенями, придавая ему глубину. Ишикава смотрел на мои руки, где уже не было чернил.
Он перевел взгляд на странные глаза Томохиро и рисунок.
Чернила расползались по бумаге. Медленно, капля за каплей, они направлялись ко мне.
- Юуто, - прошептал Ишикава, словно все понял. Словно понял, в какой мы опасности. – Юуто, послушайся Кэти и прекрати.
Я хотела заткнуть его, но больше хотела, чтобы Томохиро его услышал.
- Юуто, - сказал Ишикава, положив ладонь на его плечо.
Томохиро оттолкнул его, Ишикава отлетел в якудза. Они упали на столик, его ножки затряслись от веса.
- Ханчи! – повторил кореец. В этот раз Ханчи был обеспокоенным.
- Юу, этого хватит, - сказал он, но рука Томохиро двигалась к чернилам и бумаге. – Моу ии! – снова сказал он. Безрезультатно.
Глаза Ханчи сузились. Он схватил пистолет корейца и направил его на Томохиро.
- Ямэро! – прокричал он. Хватит!
Пистолет вдруг перестал кружиться. Рисунок повернулся, и дуло теперь смотрело прямо на Томохиро.
Я закричала, увидев, что курок двигается.
- Юуто! – крикнул Ишикава и прыгнул вперед.
Выстрел.
Я закричала.
Томохиро и Ишикава рухнули на пол.
Кровь стекала по плечу Ишикавы на белые волосы и ухо.
- Что за чертовщина? – кричал Ханчи.
- Ханчи! – взревел парень в очках, указывая на дверь.
Около двадцати змеек из чернил ползли из-под рисовой бумаги на двери.
Но их нарисовал не Томохиро.
- Сато, - простонал Томохиро, я оттащила от него Ишикаву.
- Томо, - сказала я, хватаясь за его руки и грудь, проверяя, есть ли раны. Но ранен был Ишикава, потерявший сознание, кровь пропитала его рубашку.
Все больше змеек проникало в комнату, что-то гремело в коридоре.
Якудза засуетились, стреляя в змей, крича, когда бумажные змеи обхватывали их лодыжки и впивались чернильными зубами в кожу.
- Нужно идти! – сказала я. Схватив Томохиро за руку, я потянула его за собой, но он рухнул на пол.
- Мы не можем его бросить! – мы взглянули на Ишикаву, он выглядел ужасно. Томохиро поднял его, и кровь теперь стекала по плечу, а не на белые волосы.
Томохиро забросил себе на плечи раненую руку Ишикавы, я – вторую. Вместе мы взвалили его на плечи Томохиро.
Ишикава стонал.
- Сато, - сказал Томохиро. – Давай, держись.
Ишикава крепче схватился за Томохиро. Он попытался двинуть раненой рукой, но закричал.
- Горит, - прохрипел он. – И-тэ, и-тэ!
- Все хорошо, - сказал Томохиро. – Идем.
Треск стал громче, вдруг двери шоджи рухнули, змея ростом с меня зашипела на кричащих якудза.
Чернила капали с ее клыков на пол.
А за ней стоял человек в черном, светлые пряди были заправлены за проколотое ухо.
Что происходит?
Такахаши Джун.
- Кэти! – закричал Джун. Он подбежал ко мне, схватив меня за плечи, и хотя в комнате шипели змеи, огромная змея приближалась к парню в очках, а я чувствовала только тепло его ладоней сквозь блузку.
- Дайджобу ка?
- Порядок, - сказала я. – Но что…? Как…?
- Юу, - сказал он, сначала мне показалось, что он сказал «ты», но он отпустил мои плечи и подошел к Томохиро, подхватив вторую руку Ишикавы.
