Невысокая, крепкая, как молодая породистая кобылка, чью талию можно обхватить двумя ладонями. Хотя, насчет двух я погорячился, м-да, но контраст с развитыми бедрами просто потрясающий. Смелый открытый взгляд, небольшая бледность, но это, конечно, от волнения, что для меня вдвойне приятно. Пушистые волосы, характерные для человечек, мягкими волнами спускаются до лопаток. Надеюсь, она отрастит их до самой попы.
Какой же забавной она была, когда впервые попала в мою спальню! И вот она моя. Вся моя. Да, я согласен, на все согласен, лишь бы она была рядом. И рожать ей совершенно необязательно, я видел, как необратимо портится фигура человеческих женщин после родов, мне нравится именно то, что я вижу сейчас. Не думаю, что позволю ей измениться.
Теперь, когда все равно время для столь желанного поцелуя было упущено, оставалось наверстать это, поприветствовав жителей Залтана, которые ждут появления монаршей четы на балконе дворца, перед которым за узкой полосой парка расположена широкая дворцовая площадь. Матушка там снова что-то придумала, пообещав сюрприз. Я покрепче сжал талию своей супруги, отчего та мило пискнула, и повел ее на выход, то и дело, соскальзывая рукой и щупая ниже. Под тонкой струящейся тканью явственно угадывались жесткие формы корсета и интригующие кружева. Кажется, приятные сюрпризы мне подготовили обе важные для меня женщины.
Диана
Наглому облапыванию ягодиц я совершенно ничего не могла противопоставить. Если его не останавливает мораль и приличия, то кто я такая, чтобы диктовать свои условия? Впрочем, в императорских объятиях мне было весьма комфортно, а когда я решалась поднять глаза на красивое лицо, дыхание перехватывало. Вот это вот совершенство — мой муж? Правда, весь-весь мой?
И хотя я пыталась себя одергивать и настроить на прохладное отношение к происходящему, никаких значительных успехов не достигла. Классическая ситуация: я прекрасно осознаю, что творю какую-то дичь, но продолжаю ее творить, потому что ну очень хочется. И один только аквамариновый взгляд заставлял замереть, трепеща, в ожидании чуда.
В обратный путь нас одели и погрузили в один экипаж с открытым верхом. Лошади величаво выступали шагом, мы с вампиром, как в сказке, держались за руки, улыбались друг другу и делали приветственные жесты. До сего момента я понятия не имела, что это такое, но, понаблюдав за свежеиспеченным супругом, быстро просекла фишку и стала делать точно так же. Будто принцесса Анна из «Римских каникул». Мое белоснежное пальто шикарно контрастировало с одеянием императора. И только сейчас, когда мы сидели рядом, я рассмотрела тонкий серебристый венец на его голове. До этого он не надевал каких-либо знаков отличия. И мне почему-то это нравилось.
В час по чайной ложке мы добрались-таки до дворца. Нас встречали выстроенные в шеренгу слуги — мамочки, как же их много! Во втором ряду виднелась кудрявая головка Рози в неизменном чепце. И мне было стыдно смотреть в ее сторону. Личико молодой женщины было спокойным, но на щеках еще блестели мокрые дорожки. Это нехорошо, я нехорошо поступила. Должно быть, я плохой беспринципный человек, но мои руки лишь крепче вцепились в локоть императора.
Среди гостей в храме мельком видела бледное лицо Миладивы, но злости, ее вечной спутницы, на нем не было видно, скорее, растерянность и легкий испуг. Орка я рядом с ней сначала вообще не заметила, что было странно, а когда заметила, мне стало жарко даже в моем легком платье. Сначала от кричаще-яркой расцветки его камзола, потом от пожара ярости, пылающего в серых глазах. В храме его, вероятно, и не было, ибо там я себя чувствовала не в пример уютнее.
Родители императора тащились следом за нами по лестнице наверх. Матушка его резко стала выглядеть на свой возраст, вновь превратившись в грустную хрупкую леди, к которой помимо воли испытываешь сочувствие и симпатию. Даже близко к ней не подойду, вдруг руку откусит, как бешеная рысь.
Говард вывел меня на широкий балкон, перед которым открывался вид на огромную площадь. Кажется, в этой части замка я еще не бывала, потому и не помню такого вида. Хотя нет, кажется, вот за тем углом здания находятся выход с кухни и хозяйственные ворота. Мы с вампиром синхронно потянули носами. Запах канализации на балконе был слабым, но вполне отчетливым.
Вампир злобно пробормотал что-то о нерадивости прислуги, натянул клыкастую улыбку и шагнул на край балкона, вытащив туда и меня. Блин, только бы до конца сегодняшнего дня неполадку не вздумали чинить!
Народ Залтана радостно заорал, горланя нечто ритмичное типа «Шай-бу, шай-бу!!». Сколько я ни вслушивалась, понять не смогла. Лицо устало улыбаться, зубы замерзли, глаза заслезились. Сегодня Ночь смены года, вершина зимы. Воздух был морозным и звонким. Может, закончим уже эти реверансы и пойдем кушать, а?
Вдруг откуда-то из-под балкона в воздух вырвалась огромная стая белых голубей. Я, не раздумывая, теснее прижалась к императору, фактически втиснувшись ему в подмышку. Романтикой тут и не пахло, мне было жаль пальто, которое эти самые символы мира могли беспощадно обгадить. Говорят, это на счастье. Ага, на счастье долгой стирки, если вы понимаете, о чем я.
Выпущенные всем скопом на холодный воздух, птицы растерянно заметались над замком, не слушаясь свиста голубятников. Наверное, их давно не выпускали. Первый снаряд разминулся с нашей парой на несколько сантиметров, украсив черно-белым пятнышком чистый пол балкона. Родственники, рассредоточившиеся вокруг и позади нас, пока не замечали опасности и увлеченно приветствовали толпу, перекрывая собой пути отхода.
Смыться по-тихому было невозможно, и я начала расстегивать пальто супруга, чтобы спрятаться под ним.
— Милая, мы же на виду, — проворковал мне улыбающийся и не сопротивляющийся вампир.
— Ага, а срущие птицы у нас над головой! — пробурчала, достигнув цели и юркнув внутрь.
По черному лоснящемуся меху на плече вампиро мягко тюкнуло. Император скосил глаза и поморщился. Вокруг нас слышались частые шлепки, и раздавались возмущенные возгласы, волнение нарастало. Птички щедро делились с нами своим смятением, попутно декорируя по своему вкусу парк и дворцовую площадь. В увлеченно скандирующей толпе послышались первые недовольные крики. Надежно спрятанная от артобстрела в вампирьей подмышке, я злорадно хихикала, наблюдая, как дамы хватаются за прически и с визгом мечутся по балкону, натыкаясь друг на друга. Народ Залтана благосклонно отнесся к этой импровизации, и приветственный рев постепенно превратился в радостный хохот.
Маменька императора, несмотря на свои миниатюрные размеры, особенно радовала внешним видом, напоминая Круэллу из мультика про далматинцев. Куда бы она ни метнулась, ее поджидал там снаряд от очередной меткой птички. Даже супруг был не в силах ее защитить, уже будучи сам похожий на памятник Пушкину в каком-нибудь заброшенном сквере. Думаю, не ошибусь, если именно голуби были идеей Вирджинии. Зрелищно, красиво, романтично. Положительные эмоции, опять же. Жаль только в этих случаях все забывают о банальной птичьей физиологии.
Вампир продуманно применил стратегическое отступление, ловко втиснувшись между паникующими гостями. Внезапно стены замка поменяли свое расположение, я с испуганным визгом оказалась у него на руках.
— Попалась, — удовлетворенно заключил теперь уже муж, оглядывая меня так, словно прикидывал, откуда меня сподручнее начать кушать.
Попалась? В каком смысле попалась? Хотя да. От взгляда мужчины по телу расходились горячие волны, во рту пересохло, а в глазах, наоборот, повлажнело. На меня никто и никогда так не смотрел.
— Ну-с, теперь посмотрим, что там за кружева, не могу дождаться, — буквально прорычал он, прежде чем с силой впиться губами в мой распахнутый для очередного вопроса рот.
Розовая дымка вожделения заволокла сознание, я теснее прижалась к мужу, с неподдельным энтузиазмом отвечая на поцелуй. Тем более, тошноты в этот раз не наблюдалось, по телу разливалось томное предвкушение.
