Последнюю фразу Вольдемар пробормотал едва слышно. Князь и не услышал её - он ходил по гостиной туда и сюда, судорожно сжимая и разжимая кулаки.
- Да, вот именно! На двадцать помолодел! Да он немногим моложе меня! Он трижды вдовец! Какая репутация у него, представляешь?
- Вполне, - со вздохом ответил Вольдемар. - И четвёртый раз, поверь, вдовцом он не станет.
Князь застыл, остро посмотрел на сына и спросил отрывисто:
- Почему?
- Потому это Марая вгонит его в гроб и станет вдовой. Сведёт его в могилу, вот увидишь.
- Воль-де-мар! - прорычал князь багровея.
Тот глянул на отца, как глядят старые псы, что видели уже всё: и пьяные оргии своих хозяев, и их ласку. И их слёзы. И спросил обессиленно:
- Ты мне скажи, что с моим предсказанием делать?
И князь моментально сник, успокоился. Даже будто постарел.
Вздохнул.
Подошёл к сыну, присел рядом. Посмотрел в его опустошённое лицо. Обнял за плечи.
- Сынок, она найдётся, - проговорил негромко, стараясь казаться уверенным, хотя вовсе не был уверен. Ни в чём. - Найдётся. Как там говорилось? «Она придёт, откуда не ждёшь, когда не ждёшь, для того, чего не ожидаешь. И ты не сможешь ошибиться».
- Да, спасибо, отец, я помню, - Вольдемар похлопал князя по ладони.
Князь пересел в кресло напротив, заговорил горячо, вдохновенно:
- Сын! Тебе надо отвлечься, перестать об этом думать, перестать ждать. Ты слишком напряжён.
Вольдемар с шумом выдохнул.
- Наверное, - и он позволил напряжённой спине занять более удобное положение, облокотясь на спинку дивана. Задумчиво произнёс:
- Знаешь, отец. Я благодарен Лиззи.
Князь молчал, но было видно, что он сильно удивлён - глаза округлились, брови взлетели на лоб.
- Да, - задумчиво проговорил Вольдемар. - До знакомства с ней я не был готов увидеть женщину, свою пару, в простолюдинке. Хоть и сказано - откуда не ждёшь. Мне и сейчас это трудно. Но Лиззи показала мне, что я слишком... - он хмыкнул иронично, - слишком уж князь.
Его сиятельство скуксился, сложил руки на груди. Это было и выпадом в его сторону - он тоже был слишком уж князь.
- Мне Зуртамские прислали письмо, - проговорил недовольно его сиятельство.
Молодой князь криво улыбнулся.
- Да? И что там?
- Ставят мне условия, - недовольно свернул гранд-мэтр взглядом на сына и вновь отвернулся. - Требуют оставить Лиззи в Академии.
- А если нет? - в голосе младшего послышалась улыбка.
- Это возмутительно! - князь вскочил со своего места и снова заходил по мягкому ковру, сжимая и разжимая кулаки. - Я уже согласился с благоразумным решением купца Арчинского забрать дочь из Академии. Да и не нужно бабе это! А Зуртамские требуют, чтобы Лиззи училась, чтобы осталась в Академии! Потому что уйдёт она, уйдёт и Эрих!
Его сиятельство покрылся красными пятнами и сверкал гневно глазами, жестикулировал, подтверждая каждое своё слово встряхиванием кулака. Но вот голос стал тише, потерял эмоциональный накал, и князь обессилено опустился на диван, напротив сына.
- Но ты же понимаешь... Зуртамский - сильный маг, а техномагия... техномагия без него проживёт. Он мне для другого в Академии нужен!. Его отец - лидер мнений. И если хоть один Зуртамский учится в нашей Академии, то это престижно, это модно, и значит, работает на нашу цель.
Вольдемар чуть наклонил голову набок и с толикой интереса спросил:
- А какая наша цель, отец?
- Наша цель - процветание техномагии! - пафосно и гордо изрёк старший и орлом глянул на младшего.
- Ну так и оставь и одного, и другую. Они вместе горы своротят. Разве нет?
Князь рывком набрал в грудь воздуха, чтобы резко возразить, а потом так же резко выдохнул и безвольно растёкся по креслу.
- После того, что было?
- А что было? - уточнил Вольдемар, глядя на отца с грустной полуулыбкой.
- После того, как Лиззи оскорбила нас!
Вольдемар чуть сильнее склонил голову набок, глядя на отца в молчании. Тот недовольно пожевал губами, выпрямился в кресле, сдвинул грозно брови.
- А как это назвать по-другому?
- Отец, Марая пыталась её убить. Так кто кого оскорбил?
Князь встал и с задеревеневшей спиной отошёл к окну, замер там, скрестив руки на груди. Молчал долго. А потом спросил глухим, тихим голосом:
- Думаешь, стоит оставить её в Академии?
- Оставить их с Зуртамским, отец.
Мастерская в Академии техномагии
- Не так, дубинушка! Другой рукой перехватывай! А этой вливай! Вливай, что б тебя! Ну!
- голос Лиззи звенел так, будто усилие прикладывала она. И усилие, казалось, было немалое.
Удары молота стихли, зато послышался грохот тяжёлого металлического предмета.
- Лиззи! - прорычал Зуртамский. - Ты помнишь, с кем ты сейчас разговариваешь?!
- Да, я помню! С подмастерьем своим разговариваю! С неумехой-подмастерьем, который не может влить магии в поковку хоть немного, чтобы не уронить её! - она стала против Эриха, уперев руки в бока и даже наклонилась вперёд, хищно и зло прищурив глаза.
- Ты с мужем разговариваешь! С мужем! А с мужьями так не говорят! - Эрих нависал над маленькой фигуркой в серой робе, закрывающей её от подбородка и почти до носков ботинок.
Лиззи прошипела:
- Эрих! Это с мужем так не разговаривают. А ты, повторюсь, мой подручный сейчас, а не муж! И теперь придётся начинать всё сначала, а печь уже погасла и придётся её заново раздувать, тратить уголь!
- Лиззи, - с угрозой в голосе проговорил Эрих, склоняясь к самому её лицу. - Ты вчера уснула на полуслове... Я вправе потребовать своё прямо сейчас. Тем более тебя нужно проучить за всё, что ты мне только что наговорила.
- Ой! - Лиззи округлила глаза и с вызовом бросила: - Как страшно! Я вся дрожу!
Большие ладони легли на тонкую талию, надёжно обхватив тонкий стан, спрятанный под балахоном, а вкрадчивый мужской голос тихо промурлыкал:
- Значит, боишься? Значит, дрожишь?
- Эрих, ты не так понял, - с угасающей злостью проговорила Лиззи.
- Скажи ещё что-нибудь про дубинушку, - проводя носом от уголка её губ к виску, шепнул он. - Скажи, м? Воинственная ты моя, девочка ты моя, мечта моя!
На последних словах и его, и её дыхание участилось.
- Я люблю тебя, Эрих ты мой стоеросовый! - шепнула ему в ответ Лизии и поцеловала его.
Домик на окраине столицы
Дверной молоток звонко ударил в металлическую пластину двери. Мужчина, что держал его в руке, дёрнулся - он не ожидал, что звук получится таким громким, он был слишком погружен в свои мысли.
Из глубины дома послышался приглушённый женский голос:
- Иду, иду! Пара мгновений!
Мужчина вздрогнул ещё раз - знакомые интонации ударили по лицу будто плетью. Он сделал было шаг назад, чтобы уйти, он уже разрешил себе это, но дверь распахнулась и знакомые глаза на постаревшем лице глянули на него. Женщина узнала своего гостя. Её лицо осветилось улыбкой и мгновенно помолодело.
- Курт? - спросила утвердительно.
Мужчина откашлялся, справляясь с замешательством. Сказал:
- Сударыня, вам натурщик не нужен? Я знаю, вы рисуете.
Глаза Софи сначала, наполнились удивлением, потом пониманием, а брови скорбно сошлись на переносице, прорезая лоб глубокой складкой, губы сжались.
- Курт? - спросила она требовательно, всё так же стоя в дверях. - Это ты покупал мои акварели все эти годы?
Мужчина кивнул, а женщина всё же не удержала слезу.
- Проходи, - она посторонилась. - Мой дом всегда открыт для тебя.
Господин Зуртамский шагнул через порог, снимая шляпу.
- Хотя... - задумчиво произнесла Софи.
- Что? - он обернулся и стало заметно, что глаза у него покраснели. То ли от табачного дыма, то ли от недосыпа. А, может, ещё отчего.
- Я надеялась, что ты придёшь раньше.
- Прости меня, - Курт протянул к ней слегка подрагивающую руку.
- За что? - тихо спросила Софи, сморгнула слёзы и вложила свои пальцы в его ладонь.
- За всё. Можно тебя обнять?
