Выдав смешок, она кивнула:
— Отлично. А вот мое желание тебе не понравится. Конечно, если ты не любишь выглядеть идиотом на публике.
Авенир поклонился, изящно отодвинув меч, и усмехнулся:
— Что угодно, моя королева.
Каролина атаковала первой. Сердце еще не успело отбить такт, а клинки уже скрестились. Взгляд соперника подстегнул еще сильнее.
Атака, удар, еще удар. Авенир ловко уклонялся, предугадывая действия соперницы. Он без труда парировал, но оставлял это без комментария.
Неудивительно, что Авенир оказался искусным воином. Некоторое время подразнив, в один момент он перестал уклоняться и ответил сильным ударом, оказавшимся настолько неожиданным, что Каролина рухнула на лопатки.
Открыв глаза, она увидела перед собой острие. На другом конце меча улыбался Авенир.
— Признаешь свое поражение? — поинтересовался он, победно улыбаясь.
Фыркнув, Каролина села и потерла руку.
— Чего желаете, лорд Авенир? — съязвила она. Несмотря на показное пренебрежение, все внутри предвкушающе сжалось.
Авенир томил, не озвучивая условие сразу, а Каролина уже готова была выполнить любое его желание.
— Ты стараешься избегать меня, из-за чего мы до сих пор не полетали. Хочу свидание. Мы отправимся на пикник куда-нибудь наедине, где до нас никто не доберется.
— Хорошо, через час буду готова, — решила Каролина. Завтра уже прилетит Алира с Якобом, будут другие проблемы.
А еще… Каролина не могла не признаться хотя бы самой себе, что хотела остаться с Авениром наедине. Она пообещала себе, что если он хоть раз попытается поцеловать её, то противиться она не будет. Наоборот, даже проявит инициативу.
Надоело сдерживать себя. Сколько им отведено времени вместе — столько и будет. Слишком комфортно Каролина себя чувствовала рядом с ним, чтобы отказываться от этого практически сиюминутного наслаждения.
А потом, когда Илона предоставит будущих кандидатов в мужья, Каролина прервет эти отношения.
По крайней мере, она в это очень верила.
12
Новость о моей беременности разлетелась моментально. То, что это случилось так быстро, поразило и обнадежило всех жителей Драконьих гор. Каждая служанка, каждый гвардеец и простой житель теперь не просто с любопытством поглядывали на меня, а таращились с благоговением и затаенной надеждой. Я их прекрасно понимала: такая радость, счастье, а главное — шанс на продолжение рода драконов.
Сама я не могла определиться, как отношусь к своему положению. С одной стороны, такой исход был очевиден, учитывая нашу с Ингваром активную личную жизнь. Да и вообще от невесты как можно скорее ждут наследника, неважно, дракон ты, принцесса или простая крестьянка. Но с другой стороны, я не могла поверить, что внутри зародилась жизнь. Каждый раз, касаясь пока еще плоского живота, я пыталась ощутить в себе какие-то изменения, отклик, но пока лишь страдала от утренней тошноты.
В целом, во мне зрела тихая, спокойная радость. Я не прыгала до потолка и не кичилась своей беременностью, но то и дело на лице появлялась слабая улыбка.
За нас двоих радовался Ингвар. Мало того, что рождение драконенка было важно для всего народа, так еще сказывалось его чувство вины. Он очень переживал, что в ночь нашей ссоры мог навредить мне и малышу, и поэтому включил гиперопеку, сводя меня с ума.
Прежде всего, рядом со мной появились два телохранителя, заменяющих друг друга.
— Драконье поселение — единственное место, где меня никто не обидит, — удивилась я, впервые увидев двух суровых гвардейцев.
— Я хочу быть уверенным в твоей безопасности! — отрезал Ингвар, но тут же смягчился и добавил: — Агата, я не могу нормально заниматься делами, если не буду уверен, что ты в безопасности.
Мне пришлось сдаться. Но Ингвар такими методами не ограничился. Два телохранителя оказалось слишком мало. После долгих увещеваний и разговоров я под его личным надзором переехала в его личный особняк на краю поселения. Охрана увеличилась с двух до десяти гвардейцев, которые кружили вокруг дома.
И даже посещать меня можно было только после личного разрешения Ингвара. Только Мастрида, укорив его, без разрешения переехала в особняк.
— Чтобы ты совсем уж не зачахла от тоски, — пояснила она.
Своей няне Ингвар доверял, поэтому сильно возражать не стал.
Сам он приезжал верхом на гнедом жеребце ближе к вечеру. Уже по традиции ужины мы проводили вместе. Он даже ночевал здесь же, правда, в других покоях: близости я не хотела, а, окажись мы в одной постели, избежать бы её не удалось.
Я вообще не могла объяснить, что испытываю. После ссоры у нас все пошло наперекосяк. Вроде бы я поняла, почему он сорвался, признала свою ошибку, но все равно не хотела идти навстречу. Понимала, что рано или поздно придется это сделать, ведь каяр связал нас навсегда.
Впрочем, беременным позволяются небольшие капризы. Ингвар принял правила игры и готов был им следовать. За ужином он обтекаемо рассказывал о делах, все чаще увод разговоры в сторону живописи, книг или истории. Я замечала это, даже первую неделю мирилась, но однажды вечером было плохое настроение, и меня понесло.
— Хватит вести себя со мной, как с дурочкой! — разозлилась я и резко отложила вилку, громко звякнувшую о фарфоровую тарелку. — Ты сам много раз говорил, что тебе не нужна жена-украшение. Ты хочешь видеть рядом с собой партнера, а сейчас сам отстраняешь меня от дел.
Ингвар по другую сторону стола устало посмотрел на меня и вздохнул:
— Любимая моя, я просто боюсь за твое состояние. Тебе нужно сосредоточиться на себе и нашем малыше, а я пока обеспечу спокойную жизнь драконам. Возможно, лучше подумать об этом после родов.
Я задохнулась от злости.
— Сначала «после родов». Потом «Агата, тебе нужно быть рядом с ребенком!», а следом появится второй. Если ты не хочешь усугубить наши отношения, то начни воспринимать меня как равную, — настояла я.
Ингвар некоторое время молчал. Он, зажмурившись, потер глаза.
— Хорошо, — наконец, сдался он. — Во время беременности ты останешься здесь, но скрывать я от тебя ничего не буду. Сначала познакомишься с укладом жизни, может, дашь советы. Потом посмотрим.
Я довольно улыбнулась. Злость, появившаяся резко, так же мгновенно ушла. Ингвар рассказал о последних событиях во дворце, а ближе к концу ужина тепло добавил:
— Мне нравится, как на тебя действует беременность. Ты стала уверенней в своих желаниях и целях, твердо настояла на своем. — Он подошел ближе, опустился на корточки передо мной и, взяв руки в свои ладони, легонько поцеловал их. Взгляд снизу вверх напоминал глаза преданного пса у ног хозяйки. — Оставайся такой же. Спорь со мной, настаивай на своем мнении. Вместе мы придем к правильному решению. Только не надо больше заставлять меня ревновать. Боюсь, я опять не сдержусь.
Внутри больно кольнуло. Конечно, я тоже чувствовала себя немножко виноватой. Так что его слова, такие открытые и искренние, поразили в самое сердце.
— Прости меня еще раз за те слова, — сжав его руки, проговорила я. — Обещаю, впредь я буду сдержанней.
Ингвар медленно, давая мне шанс отстраниться, потянулся за поцелуем. В его глазах не горел знакомый огонек похоти, он просто хотел удостовериться, что у нас все в порядке.
И я ответила, немного подаваясь вперед.
Напряженность в отношениях с Ингваром ушла. Однако он все равно настоял на моей затворнической жизни в особняке. В какой-то момент я даже согласилась, что так будет лучше. По крайней мере, вокруг меня не будут крутиться бывшие любовницы Ингвара. Да и настроение не предполагало тесного общения с придворными.
В особняке я нашла то, чего давно не испытывала: полное спокойствие. Я часами могла гулять по небольшому, но безумно красивому саду, рассматривать блики воды в фонтане, качаться на качелях, пить чай на просторной террасе. Иногда я все это делала одна, иногда — с Мастридой. Она очень легко угадывала настроение и понимала, когда лучше поговорить со мной, а когда — держаться подальше.
