class="p1">Мама с бабушкой нахмурились. В воспитательных целях. Папа с дедушкой попытались сохранить серьёзные лица. Маруська прыснула. Я же решила, что, пожалуй, самое время обидеться. Из педагогических соображений, как говорит Лёлька.
Катька сдула вишнёвую прядь со лба и лукаво посмотрела на Эша. Дракон подмигнул мартышке:
– А у меня ещё четверо братьев непристроенных. Один веселее другого.
– Веселее чем ты?! – усомнилась Катька.
– Не может быть. – Тряхнула рыжими косичками Маруська.
– Я в семье главный зануда, – с достоинством заверил детей Эш.
Но это Гранатовый Глава ещё не понял, с кем связался.
Когда все отсмеялись, Катька глубокомысленно изрекла:
– Тогда я чур, выбираю первой!
– Это как это первой?! – тут же возмутилась Маруська, взбираясь к Эшу на колени с другой стороны и норовя сбросить с такого удобного седалища вредную Катьку. – Это почему это? Я старше, значит, мне и выбирать!
– Старше, как же! Всего-то на год… Бабушка говорит, что разница между нами не-прин-ципил-лальная!
– Да уж, – икая от смеха, простонал «главный зануда», взлохмачивая детские макушки. – Братья с вами не соскучатся.
– Не-а, не соскучатся! – Просияла в щербатой улыбке Маруська.
– И не надейся! – Подтвердила Катя.
– Так, дети. – Положила конец кривлянию мама. – Вам пора спать. Что-то вы разошлись.
Сестры, естественно, тут же распищались, что ещё рано, и что они будут паиньками, и что без «Ийиных дракончиков» спать «ни за что и ни в жизнь» не пойдут...
– Даже и не знаю, согласятся ли дракончики, – притворно вздохнула я. – Вы же их замучаете, мартышки.
– Ни в жизнь! – было клятвенно заверено в два голоса и, я, усмехнувшись и качнув браслетом из Возрождённых на запястье, поманила девчонок за собой.
Удивительно, как разнятся миры ребёнка и взрослого. Изящная вещица в виде держащих друг дружку за хвосты дракошек так и осталась вещицей в глазах тех, кто вырос. Вот только жители и полноправные граждане чудо-страны детства смотрели на дракончиков… и видели дракончиков, мантикора меня раздери!
С вожделением капая слюнями на «Возрождённый браслет», Катька с Маруськой прошествовали за мной в дом, аки две крыски за волшебной флейтой, – как говорится, с вами была рубрика «Сестра года».
…Когда спустя полчаса Эш заглянул на второй этаж, проверить, как мы, взору Гранатового Главы предстала идиллическая картина: мелкие спали, как два ангелочка, а само пространство комнаты было наполнено чарующими узорами, перетекающими один в другой: профили, силуэты, диковинные растения и животные, радужные облака на белоснежных горных вершинах… По стенам комнаты плясали картинки. И я не хочу сказать ничего дурного о нашей, земной мультиндустрии, но у Мушу с Рарожкой, которые вдохновенно и самоотверженно, с видом заправских чародеев творили детские сны, выходило куда зрелищней и вообще убедительней. Надо сказать, я и сама засмотрелась. Ну и сестрёнки мои очень милые. Когда спят.
– А Тавр чем-то провинился, что его в режиссёры не взяли? – хмыкнул Эш, намекая на драконотелёнка, который знай себе, смирно посапывал между девчонок, за компанию с моими сёстрами тоже приобщаясь к драконо-мультографу.
– Он сказал, что так спать помогает, – пояснила я шепотом.
– А что, мне нравится, – Эш метнул коварный взгляд на вмиг приосанившихся от похвалы самого Гранатового Главы Возрождённых. – Может, няньками их здесь оставим?
– Очень смешно! – Обиделся Мушу, а Рарожка замахал на Эша всеми четырьмя лапками.
Разумеется, Эш прекрасно знал, что освобождённые мной Возрождённые напрямую зависят от моей магической силы и просто не удержался, чтобы не пошутить. Вот вам и главный зануда в семье, а вы говорите не бывает неперевоспитуемых чешуйчатых…
– Своей свитой и своими мужьями я не делюсь даже с родными сёстрами, – с улыбкой выдохнула я в губы мужа, обвивая его шею руками.
– И сколько же у тебя мужей, бесстыдница? – сделал круглые глаза Эш.
– Тсс… – Я так и зашлась в приступе мелкого хохота.
Оказалось, Эш поднялся не просто так: нас звали прогуляться к речке, размяться после застолья. Уточнив, кто именно зовёт, я отказалась. Потому что с мамой хотелось побыть.
Проводив остальных, мы с ней устроились в гамаке, под пушистым пледом, и это было здорово и совершенно необходимо, потому что соскучилась я, оказывается, просто словами не передать как…
Всё это шумное застолье с шашлыками, овощами-гриль и любимым с детства сулугуни в лаваше… запах зелени и мяты, возня с мелкими на грядках с луком и укропом, прогулка по тихим дачным улочкам и знакомые звёзды на небе – это круто, крышесносно, офигенно, нооо… с мамой поговорить хотелось.
Дело в том, что со свадьбой нас всё же «спалили»…
Собственно, девчонки не просто так вредничать начали.
Эш – высокий, загорелый, статный… а ещё остроумный и уверенный в себе настолько, что эта его непоколебимая уверенность в собственных силах считывалось из каждого жеста дракона – начисто поразил детское воображение…
А ещё, подозреваю, дело в «дарах» было. Ну не умеют, как выяснилось, некоторые властно-чешуйчатые к родне жены налегке путешествовать. И всё в общем-то сложилось куда лучше, чем я предполагала: дары были приняты, да и нас не с пустыми руками собирались отпускать «обратно не-то-в-лагерь-не-то-на-ферму», и нас в принципе даже простили (почти, что важно, как сурово заявил дедушка), – пришлось всего лишь немножко и клятвенно десять раз пообещать каждому, что свадьбе таки быть. Чтобы «всё как у людей».
Проводив «суровый мужской клуб», мы с мамулей захватили гамаки пушистый плед. Уткнувшись маме в плечо, какое-то время я молчала. Не знала, как начать разговор. И вот за что люблю мамочку, так это за её деликатность. И проницательность. А ещё за умение правильно подобрать слова.
– Ий, – мама потёрлась щекой о мою макушку. – Твой отец ещё в день знакомства заявил, что на мне женится.
– Вы же говорили, что замуж выйти предложил? – Подняло во мне голову любопытство.
– Ага, предложил, как же. – Фыркнула мама. – Чтоб ты знала, предлагали другие. А Коля
