Меня что-то ударило в плечо, оттолкнув от жениха. Я врезалась в Церестина, он меня подхватил, но и сам покачнулся, едва удержав равновесие. Без огня жаровен в зале стало темно, как ночью, и я не видела, а могла лишь слышать, как засуетились, заголосили наги-волшебники, разрывая круг.
Когда я вскинула взгляд, то поняла, почему они испугались. За эти мгновения смерч успел спуститься и поглотить моего жениха.
Это никак не могло быть случайностью – когда я бросилась к жениху, пытаясь вытащить его оттуда, меня отшвырнуло вновь. Да с такой силой, что я ударилась спиной о колонну. Из глаз от боли посыпались искры.
Наги пытались заново разжечь огонь – он сразу же гас. В торнадо полетели чары – все они вернулись обратно, как отлетевшие от стенки мячи, заставив почтенных магов броситься врассыпную, чтобы не стать жертвами собственных заклятий. Даже Церестин, бормотавший какое-то заклинание, опустил руки и скорее выскочил за пределы круга колонн. Там отчего-то и тьма была не такой густой, и ветер не так отчаянно трепал одежду.
Мой жених был заперт в смерче, словно в клетке. Он старался выбраться за серую преграду, но его постигала такая же неудача, как и нас. С каждой попыткой ветер только еще злее ревел и терзал несчастные кусты, заставляя их прямо в кадках болтаться по всему залу.
А потом ал-Саархал закричал.
Этот крик ножом врезался в мое сердце. Я не понимала: как так, мы же собрались провести безобидный обряд, почему он заканчивается таким кошмаром? Мы что, в самом деле потревожили рассерженный дух человеческого царя, у которого украли дочь? Но ал-Саархал ведь в этом не виноват! За что его так мучают?
Я стиснула зубы.
Да провались оно всё в Бездну! Если неведомая сила хочет забрать моего жениха, пусть забирает и меня!
В штормовом ветре при всех его недостатках был один большой плюс – нехватки в этой стихии точно не наблюдалось. Помня о том, как заклинания рикошетили от смерча, я зацепилась потоками воздуха за колонны, с силой оттолкнулась, придавая себе ускорение, и двинулась к ал-Саархалу.
За пеленой окутавшей его ветряной воронки лицо возлюбленного казалось серым и было искажено от боли. Казалось, что-то – или кто-то – вытягивает из него энергию, и не будь ее у принца из древней колдовской династии так много, он бы давно уже пал мертвым.
Каждый шаг давался с трудом, но я упиралась потоками воздуха, продолжала цепляться за колонны и уверенно приближалась к ал-Саархалу. Ветер бил меня по щекам, по ногам в сандалиях проехался горшок с кустом, отдавив пальцы, но я не обращала на это внимания.
– Хал! – выкрикнула я его домашнее имя. – Тянись ко мне!
Длинные ресницы дрогнули. Золотые глаза вспыхнули на миг. Руки обвили знакомые язычки пламени, только на сей раз слабее, бледнее. Но ал-Саархал слышал меня, боролся с чудовищной магией ради меня.
Теперь нас разделял всего один шаг. Я поняла, что сделать его просто невозможно. Неведомая сила стояла невидимой стеной и не пускала вперед, как бы я ни старалась подтянуть или подтолкнуть себя к жениху. Он испытывал те же трудности – каждая мышца в теле была напряжена, мускулы взбугрились, огонь его магии заполыхал ярче, но преодолеть преграду не получалось.
Я посмотрела ему в глаза. Он ответил слабой улыбкой, искривленной от боли, и кивнул. Тогда я набрала в грудь воздуха…
И сделала последний рывок – одновременно с ал-Саархалом.
В ушах ревел шторм, и вдруг всё стихло. Только дзынь! Словно разлетелись где-то вдалеке осколки стекла…
Я была уверена, что ударюсь о крутящееся торнадо и меня унесет в сторону, возможно, опять размажет по колонне. Но я рухнула на пол, прямо на потрепанный цитрусовый кустик, на котором не осталось почти ни одного листочка.
Первый миг я не чувствовала ничего, кроме тошноты из-за высосанной магической энергии и боли в ушибленных локтях, и ничего не видела, кроме вертящихся перед глазами пятен. А в следующий миг меня смяло теплыми объятиями ал-Саархала.
Этот дурень смеялся. Смеялся!
– Смотри, Иви! Ты сняла проклятие!
Я с трудом села – мир передо мной все еще старательно качался, не хуже утлой лодчонки посреди моря, – и глупо посмотрела на чужие вытянутые ноги. Стройные, красивые и… волосатые, как это обычно бывает у мужчин. Затем подняла взгляд…
– А у тебя ничего ножки, – оценила я. – Даже без чешуи. И еще я думаю, что ты правильно сделал, надев такую длинную тунику.
Ал-Саархал только еще заливистее расхохотался и прижал меня к груди.
– Главное, не смотри вокруг.
Ну как можно было удержаться? Я тут же оглянулась и с изумлением увидела, что неестественная тьма полностью растворилась, никакого ветра в помещении нет, в зале по-прежнему светло и хорошо видно устроенный магической бурей бардак. А посреди него – с десяток растерянных полностью обнаженных мужчин. Ведь никто, кроме принца, не додумался надеть перед обрядом что-нибудь поприличнее, чем кольца и браслеты. Лишь Церестина не тронуло колдовством, и он стоял возле колонны, помогая подняться одному из нагов. Тот, вместо того чтобы расставить ноги, тесно их сжимал и, конечно же, с испуганным видом падал обратно. Архимаг давил улыбку и продолжал предлагать коллеге руку, чтобы тот на нее оперся.
– О Боже… – я закрыла глаза ладонями, не желая смотреть, как при этом трясется все то, что молодой приличной девушке, вообще-то, видеть не положено. Ну, по крайней мере у других мужчин, а не у своего мужа. – Очнуться в зале, полном голых почтенных магов, это не то, чего я ожидала от твоего обряда. Надеюсь, такое сейчас творится не по всей Ханассе.
– Думаю, принудительно в людей обратились только те, кто в зале, – заверил ал-Саархал. – А теперь иди поближе ко мне, я тебя спасу от этого ужасного зрелища.
Я с огромным удовольствием ткнулась ему в грудь, вдыхая запах моего любимого мужчины.
– А ты сможешь превращаться обратно в змея?
– Давай проверим.
Он напрягся – и вместо стройных ног снова заблестел золотистый хвост. Я даже не поняла, как это произошло – всё случилось мгновенно, не дав ничего рассмотреть.
– Фух, – с огромным облегчением выдохнул ал-Саархал. – С хвостом я хотя бы знаю, что делать. Но без тебя будет никак не обойтись. Похоже, в ближайшие месяцы ты займешь самую важность в королевском дворце – будешь всех учить ходить.
Мы снова рассмеялись. В это время по примеру принца и другие наги возвращали себе хвосты, поднимаясь с пола и начиная приходить в себя. Кажется, обладание ногами далеко не всем пришлось по вкусу – только двое продолжали попытки встать с их помощью, не прибегая к змеиной форме.
А я снова очутилась в объятиях жениха.
– Ты самая лучшая, самая смелая и умная женщина в мире, – прошептал он, нисколько не стесняясь того, что на нас смотрят. – Я не знаю, как, но именно ты завершила обряд и сломала проклятие. И я хочу, чтобы ты знала, Иви: я люблю тебя всей душой, сильнее, чем мог даже сам себе такое представить. Ты моя, а я твой, и я не хочу, чтобы когда-нибудь это изменилось.
– И я не хочу, любовь моя, – честно ответила я – а затем утонула в самом жарком поцелуе за всю свою жизнь.
Конец
