похожи, засыпающий человек перестаёт осознавать себя, он как бы умирает. Однако мы почему-то совершенно не боимся засыпать, желаем друг другу спокойного сна и приятных сновидений.
– А откуда же эти сновидения берутся, если мы как бы умерли? – ехидно спросила Эйвис.
– Я же тебе говорил, что наше сознание не может долго существовать без ума,– Зандер укоризненно посмотрел исподлобья на двоечницу,– вот оно и выдёргивает свой ум из спячки время от времени, тогда мы видим сны.
– Нет, всё-таки смерть нельзя сравнивать со сном,– Эйвис упрямо надула губки,– смерть – это трагедия.
– Да, трагедия,– покладисто согласился Зандер,– но только не для покойника, а для его близких. Умерший тупо не сможет уже ни о чём пожалеть, потому что этой конкретной личности уже нет и не будет никогда, а новая личность ещё ничего не знает о смерти.
– Но ты же говорил, что новый ум сразу же обращается к моменту смерти,– возразила девушка,– значит, умерший понимает, что умер, и может по этому поводу переживать всяческие неприятные эмоции.
– Нет, Эв, осознать, что ты умер, весьма непросто,– Зандер покачал головой. – Вот ты, к примеру, можешь во сне понять, что ты спишь.
– Меня обучали таким техникам,– похвасталась Эйвис,– но да, соглашусь, пожалуй, это сложно.
– А в посмертии осознать себя ещё сложней,– прокомментировал её утверждение Зандер. – Во сне у тебя хотя бы есть твой привычный ум, пусть и частично отключённый, а в посмертии твой ум находится в зачаточном состоянии, он только начинает формировать новую личность. Эта личность ещё слишком незрелая, чтобы самоидентифицироваться, особенно вначале, так что все эти воспоминания, к которым обращается вновь созданный ум, мы воспринимаем так, словно видим сны. И чем дальше, тем эти сны становятся менее яркими и подробными, и, вместо них, приходят видения новой личности.
– А почему же у самоубийц этого не происходит? – голос Эйвис выдал её волнение. – Отчего их новая личность не затирает воспоминания о смерти?
– Всё просто,– Зандер грустно улыбнулся,– их новый ум не создаёт новой личности, ведь именно такую установку он получает при сотворении. Тому, кто не хочет воплощаться, личность не нужна.
– Но как-то они всё-таки воплощаются,– возразила Эйвис,– пусть через сотни лет.
– Воплощаются,– согласился Зандер,– но далеко не все, а лишь те, кто сумел понять, что пребывает в посмертии, и сформировать осознанное намерение снова воплотиться. Тогда его ум сформирует новую личность. Остальные продолжают смотреть бесконечный сон про свою смерть.
– Это ужасно,– Эйвис невольно передёрнула плечами. – А вдруг папа окажется в такой ситуации?
– Нет, милая,– Зандер обнял дрожащую девушку,– он ведь не хотел уходить из жизни, просто давал тебе шанс выжить. Ты бы его ни за что не оставила, ведь правда?
– Да, я тогда уже не надеялась выжить,– Эйвис благодарно прижалась к своему спасителю. – Если бы не ты, меня бы уже не было на свете.
– Скажи, Эв, разве в тот момент тебе было страшно? – задумчиво спросил Зандер.
– Пожалуй, только поначалу,– вздохнула девушка,– а когда я поверила, что выхода нет, то страх прошёл. Интересно, почему так?
– Просто мы боимся не смерти,– Зандер горько усмехнулся,– мы боимся упустить шанс выжить, трусливыми нас делает надежда. Когда терять уже нечего, то и страх потери отсутствует.
– Мне казалось, что надежда даёт нам силы жить и бороться,– Эйвис удивлённо посмотрела в глаза своему философу.
– Всё, что мы имеем, всё, что называем словом «моё», делает нас зависимыми,– философ разошёлся не на шутку. – Надежда – это просто желание сохранить и преумножить это самое моё. Если ты однажды решишь для себя, что ничего твоего нет, вот просто не существует, то это сделает тебя свободной, в том числе и от страха. Как можно бояться потерять то, чего у тебя нет?
– Как это нет?! – возмутилась девушка. – Это моя жизнь, и она мне дорога.
Зандер не ответил, только с грустью посмотрел на сдвинутые бровки и поджатые губки маленькой собственницы. Та немного поворчала и затихла.
– Знаешь, почему мой друг Алекс ушёл в мир Гора? – вдруг спросил Зандер. – Потому что в ангельском мире не было физических тел. Тело делало его зависимым от тех ощущений, которые оно давало, а он хотел быть свободным даже от них. Думаю, ему совсем не страшно было умирать.
– Почему ты считаешь, что он умер,– спросила Эйвис.
– Грин считает, что его сын Доминик – это реинкарнация Алекса,– пояснил Зандер,– и мы с тобой должны это выяснить. Давай спать, завтра с утра мы отправимся в одно интересное место, где, по мнению его отца, скрывается Доминик. Очень надеюсь, что он ошибается.
– Тоша, что случилось? – Алиса резко обернулась и упёрлась взглядом в глаза Антона.
– Ничего не случилось,– голос Создателя звучал фальшиво и не смог бы обмануть даже ребёнка.
– Хватит юлить,– строго попеняла Алиса,– ты не отходишь от меня ни на шаг вот уже два дня. Мы ведь договаривались, что ты не станешь защищать меня от правды, но именно это ты делаешь постоянно.
Антон хмуро молчал, глядя в землю, он понимал, что ведёт себя глупо, но ничего не мог с этим поделать. Расстаться с любимой хоть на минуту сейчас, когда она только чудом избежала мучительной смерти и развоплощения, он был не в силах, особенно перед тем, что ему предстояло сделать.
– Ты словно прощаешься,– в голосе Алисы страх смешался с болью.
Эффект этой взрывоопасной смеси оказался убойным, Антон порывистым движением притянул к себе любимую и сжал её в объятьях.
– Я так и знала,– теперь из голоса Алисы исчезли все интонации, и это было намного хуже, чем страх.
– Мне придётся пообщаться с Создателем нашего старого мира,– признался Антон.
Два дня назад он уже произнёс эту фразу, когда мужская половина переселенцев собралась на веранде его дома на совещание. Женщин предусмотрительно отправили кататься под парусом в сопровождении гнома и Волка. Оба сопровождающих поначалу слегка поартачились, но под нажимом общественности быстро сдали свои позиции. Создатель заранее обеспечил солнечную, но не жаркую погодку с лёгким ветерком и небольшое безобидное волнение, чтобы дамы не заскучали. В общем, мужчины хорошо подготовились к обсуждению планов по спасению старого мира, но это им не помогло. Самовар давно остыл, а к решению они так и не пришли, на веранде витала гнетущая атмосфера полной безнадёги. Ни у кого из присутствующих, похоже, не было ни одной рабочей идеи.
Предупредить об опасности жителей старого мира можно было только одним способом – отправить посыльного. А сделать это
