чего мы все не предусмотрели.
Я включила связь с остальными членами отряда, и на меня обрушилась дикая какофония воплей. Похоже, корабль наконец сообразил, что происходит нечто не похожее на плановый ремонт альхьес, и начал разбираться с чужаками. Связь я отключила. Посмотрела на свои ноги – они подозрительно провалились на пару сантиметров в покрытие. Что, и меня решили сожрать?
«Шевели булками, Марго», – как будто наяву услышала я голос Кабальди.
У меня ведь не будет больше шанса что-то изменить. Только теперь. Независимо от результата…
Я резко, один за другим, выдернула провода из разъемов в теле Аэдо. Он дернулся, тело выгнулось дугой… И разом обмяк. Я снова поймала его руку, нащупала суматошно колотящийся пульс и обрадовалась. Я отключила его от девиранской системы – но он все еще жив.
– Иди сюда, – позвала MR-12, – вытащи его отсюда и уложи на пол. Быстрее.
Нащупала в кармане рюкзака контейнер с инъекцией, но… страшно. А вдруг это его добьет? Пальцы разжались сами собой. Наверное, я все-таки использую эту инъекцию, но если иного выхода совсем-совсем не будет, если мы окажемся на волосок от смерти… А пока что – нет.
Кабальди уже исчез, окончательно поглощенный кораблем. Все, на что я надеялась, что нам с MR-12 удастся быстро одеть Аэдо в экзокостюм. Стремительно наваливалась усталость. В голове звонкими молоточками перестукивала мысль: а вдруг у меня все равно ничего не получится? Вдруг мы умрем здесь, на этом проклятом кибербионическом корабле?
Бросила взгляд на нижние конечности MR-12 и успокоенно выдохнула: хотя бы его корабль не пытался поглотить, принимая за своего. Мне же приходилось то и дело переступать с ноги на ногу, вытаскивая подошвы из вязкой слизи. Впрочем, надо было радоваться, что корабль еще не взялся за меня всерьез – возможно, потому, что я была носителем идентификатора альхьес и была связана с девиранскими кибербиониками… И пока что корабль взвешивал все «за» и «против», принимая решение.
MR-12 подхватил Аэдо под мышки, выволок его из ванны и положил на пол. Я трясущимися руками достала экзокостюм, встряхнула его, разворачивая. По-хорошему, костюму нужно время, чтобы настроиться на размер нового хозяина, но беда в том, что у нас этого времени не было.
«Надеваем», – скомандовала я и, подхватив тяжелую и скользкую голень Аэдо, принялась засовывать ее в штанину комбинезона.
Почувствовала, как что-то ползет уже по моей штанине, и увидела, что это толстянка. Цветочек-убийца. Цепляясь за гладкую и скользкую экзоткань толстыми листьями и корешками, кибербионик упрямо полз вверх, соскальзывал, цеплялся и снова полз. Первым моим побуждением было стряхнуть его и забросить куда подальше, но я вовремя одумалась и переборола страх и брезгливость. Все-таки кибербионик с такой программой защиты мне еще пригодится.
Я совершенно случайно оглянулась на выжженную дыру в переборке. Пальцы разжались, и нога Аэдо глухо стукнулась о пол.
В оплавленное отверстие на меня смотрело серое, все в наростах неправильной формы, чудовище.
* * *
Оружие мы подняли одновременно. Гора серых наростов – жезл с искрящимся молниями навершием, я – бластер. Но каким-то чудом я успела первой, серую тушу отшвырнуло прочь от дыры, а я, захлебываясь беззвучными рыданиями, выдернула из кармана пластиковый цилиндр с инъекцией, прижала его к мокрому, в слизи, локтевому сгибу Аэдо и активировала иглу, вгоняя ее в выпуклую синюю вену. Прости меня, если я сделала ошибку… Но, похоже, выбора не осталось.
До того, как все здесь разлетится в прах, остался час. Я так думала, потому что конечно же корабль поглотил инородные для него людские тела, но вряд ли деактивировал утонувшую в биомассе взрывчатку.
Сидя на полу рядом с Аэдо, я гладила его по голове, по лицу. Интересно, сколько времени нужно, чтобы препарат подействовал? И как он действует? Как можно заставить двигаться того, кто находится без сознания? Что такого я только что впрыснула в кровь Аэдо? Так много вопросов, и ни одного ответа. А потом – совершенно бестолковые мысли. Интересно, волосы у него еще отрастут? У Алекса они были густые, немного жестковатые, но в них было так приятно зарыться пальцами. И эти разъемы – каким надо быть чудовищем, чтобы имплантировать все это в живого человека? И я даже не знаю, под наркозом ли…
– Пожалуйста, очнись, – прошептала я, склоняясь к бледному лицу, – нам пора отсюда убираться.
Словно реагируя на мои слова, веки Аэдо дрогнули. Все его тело содрогнулось, мышцы напряглись, и в следующее мгновение он открыл глаза, уставившись на меня неосмысленным взглядом.
Я схватила его за руку, сжала его кисть.
– Аэдо!
Он моргнул, всматривался в меня так, словно не узнавал, и этот пустой взгляд отзывался такой глубокой душевной болью, что хоть волком вой.
– Пожалуйста, – прошептала я, – это же я, Марго. Твоя Марго… – И невольно всхлипнула. Постепенно доходило понимание, что ничего я уже с ним не сделаю и что, возможно, Кабальди был прав, желая оборвать мучения того, кто уже никогда не вернет себе способность мыслить. – Всегда твоей была, – зачем-то добавила я.
И зажмурилась, потому что из-за набежавших слез все поплыло и размазалось. Пальцы Аэдо сжали мою руку, я ойкнула от неожиданности. Он закашлялся, повернулся набок, тело тряслось в жестоком приступе. Но ведь… что-то же должно произойти, хоть что-то?
Я обняла его за вздрагивающие плечи, прижалась всем телом, как тогда, когда его наказали в первый раз. Тихо шептала:
– Пожалуйста, приди в себя. У нас так мало времени… Совсем мало.
– Два часа, – внезапно услышала я хриплое. – Я… неправильно поступил, дав тебе препарат. И неправильно поступил, слив всю информацию, что ты просила. Нерационально…
– Аэдо! – Я приподнялась на руках, нависая над ним, умоляюще заглядывая в глаза. Спустя мгновение пришло внезапное понимание того, что я впервые с момента нашего знакомства с медиумом слышу его голос, настоящий голос. И конечно же это был и голос из моего прошлого… Но то было хорошее прошлое, и я в принципе не возражала. Просто так получилось, что я встретила человека, очень похожего на Алекса. Вот и все.
Медиум смотрел на меня так, что совершенно невозможно было понять: рад ли он меня видеть. Совершенно непроницаемое лицо, и в глубине серых глаз такая тоска…
Он вздохнул и тихо сказал:
– Плохо, что ты пришла. Возможно, нам уже и не выбраться… И знаешь… Я ненавижу себя за то, что позволил тебе прийти. И одновременно счастлив, потому что смог увидеть тебя еще раз. Но все это… неправильно. Не должно такого быть.
– А что должно? – опешила я.
– Ты должна была быть в безопасности, и это было бы правильным, вот что, – обреченно проговорил он.
Я затрясла головой:
– Это было мое решение! Мое, понимаешь? Так что поднимайся, одевайся и…
– И у нас есть два часа до того момента, как меня вырубит. Два
