ж односельчане?— Так посылали к барону, а пока он людей отправил, пока с собаками пришли...
Лиля покивала головой, мысленно улыбаясь.
Получилось!
Они успели удрать, и это — хорошо.
Что ж, теперь их впереди ждет Турон. И там будет сложно.
Но судя по всему, Лари можно доверять. Не до конца, так, наполовину, а лучше — на треть. Двоим женщинам явно будет проще устроиться в жизни, чем одной. А устраиваться надо.
Пока осень, пока зима, пока роды, потом ребенка подрастить надо...
Альдонай, как же домой хочется!
С другой стороны, Турон — порт. Может, туда и вирма- не зайдут, хоть их в Авестере и не любят? Но что-то подсказывало Лиле, что ее будут искать. Надо только набраться терпения.
И жить. Ждать лучше с комфортом, вот, этот комфорт она для себя и обеспечит.
Ативерна, Лавери
Экипаж Иртонов подкатил к поместью Леруа после обеда. Когда Стуан точно будет дома — и проснется. Проспится...
Агентура доложила.
Весь смысл был именно в этом — чтобы Ида понаблюдала за Стуаном и определила — он, или кто-то другой? Вдруг да показалось?
Ида вся дрожала, как осиновый лист. Но Ляля и Нанук ее успокоили. Две громадные собаченции притерлись с двух сторон и принялись лизаться. Потом еще носами полезли, потом решили, что их надо гладить — малышкапочти потерялась на фоне мохнатых туш. Миранда не возражала.
Собаки умные, собаки чувствуют, когда человек боится.
Не их, нет. И не провоцирует на агрессию. Ида боялась встречи со своим темным прошлым, боялась...
В те дни для нее не было надежды и радости. А сейчас — были. И как ж страшно даже на секунду ощутить себя там. В темноте, холоде, в ночи, когда никому до тебя нет дела.
Миранда это понимала, а потому не препятствовала собакам. И сама улыбалась девочке. Уговаривала не бояться, обещала, что они только поговорят — и сразу обратно, в Тараль...
Ида кивала.
В замке ей было спокойно.
Там были люди, которые ее любили и баловали, там у нее была своя комнатка и своя кровать, с белым овчинным покрывалом, там у нее были игрушки — и работа! Да, дело, которому ее учили.
Она не окажется на улице!
У нее было ремесло в руках!
Ее промысел!
У нее была надежда. Да и кто бы узнал сейчас ту замарашку? Страшненькую, оборванную, грязную и голодную?
Девочка в светло-коричневом платье, с двумя тщательно заплетенными косичками и аккуратным чепчиком, с тоненькой серебряной цепочкой на шее (да, и такое есть, Мири и подарила!) производила впечатление дорогой куклы.
Белая гладкая кожа, большие глаза, красивый рисунок губ.-
Вот и поместье.
Миранда выпрыгнула из кареты первой, за ней — Ляля и Нанук, потом последовала Ида.— Иди за мной и не отставай. Если что — зови собак, они кого угодно завалят. Эти зверюги даже кабанов рвут, а уж человека-то! В минуту!
Иду это утешило.
Вот и гостиная.
И ее высочество Джолиэтт, сидящая в кресле с вышиванием.
Зеленое платье, вуаль, заплетенные светлые волосы, перевитые зелеными же лентами, грусть в глазах... из всех украшений — браслет с рубинами.
— Мири!
— Ваше...
— Мири, как тебе не стыдно!
Джолиэтт улыбнулась, вставая с кресла, и Миранде стало даже чуточку стыдно. Почему нельзя ей довериться? Она бы помогла... наверное.
Все же странное что-то между ней и Стуаном.
Но может, Джоли была неосторожна, а он ее шантажирует? Такой гад! Миранда бы и не удивилась!
— Времена меняются, Джоли.
— Но я отлично помню девочку, которой заплетала косички. Что Лилиан? От нее нет известий?
— Пока тишина, — Миранда вздохнула, и словно сгорбилась. Потом расправила плечи. — Прости. Твое горе тяжелее...
— Мы обе потеряли близких, — Джоли поднесла к глазам платочек с вышивкой и изящно промокнула угол глаза.
М-да.
Так — не плачут!
Миранда видела Джолиэтт в слезах. У нее нос распухал, и глаза тоже, стоило ей минуту поплакать — и сразу все налицо. У них с Анжелиной это было общее, обе блондинки обладали чрезвычайно чувствительной кожей, которая не переносила слез и мгновенно шла красными пятнами.Некрасиво.
А тут...
Одна хрустальная слезинка, которую изящно промокнули платочком. И — все.
Это — по любимому супругу? Ну-ну...
Мири сочувственно положила свою ладонь на кисть принцессы.
— Крепись. Джоли, умоляю, будь сильной. Терять близких — невероятно тяжело, и что бы кто ни сказал, все кажется глупой и злой насмешкой. Когда твое сердце рвется на части от потери, а кто-то смеет говорить о понимании... каком? Откуда человек может понять — такое?
— Ты права, Миранда...
— Я не буду говорить о понимании. Но будь сильной, что нам еще остается?
— Я не могу... я слабая. Увы. И Анжи не приехала...
— Она боится, что от переживаний у нее пропадет молоко.
— Она замужем за убийцей! Эти мужчины...
Миранда аккуратно постаралась обойти тему Анжелины.
— Мне, вот, пришлось взять с собой собак. Не хотят оставаться дома... после того, как Лили уехала... ты понимаешь...
-Да.
— Нанук просто не может отпустить меня одну. Никуда. Даже в уборную!
— кошмар! Такая морда рядом!
— Он замечательный! И охраняет меня... кстати, мы хотим их с Лялей повязать, уже скоро. Вот, заранее думаю о щенятах...
— Мы с мужем думали о детях. Он так хотел еще сына — или двух!
— Но у него уже... — Миранда поняла что говорить про внуков некорректно и быстро поправилась. — У него же уже трое сыновей! Неужели ему было мало?— Сыновья — муж говорил, они не вполне оправдали его надежды. Старший ничего не сделает без его позволения, средний — без позволения жены, а младший даже йне женат.
— Понимаю... да, это тяжело.
— Очень. А теперь наша мечта не сбудется...
Про Иду никто и не говорил. Девочка стояла и держала собак на поводках — и все. Миранде ничего не требовалось, она ни о чем не просила, не приказывала, и Ида просто стояла. Сидящие собаки были, как бы, не выше ее ростом.
— Виконтесса...
Антонель быстро вошел в гостиную. Оценил обстановку, поцеловал Миранде руку, напомнив при этом цаплю. Потом перевел взгляд на Джолиэтт.
— Матушка.
Сказано было так ядовито, что Миранда машинально посмотрела вниз. Так вот, капнет человек ядом — и паркет испортит!
— Сынок, — в тон ему отозвалась Джолиэтт.
— Примите мои соболезнования в связи с постигшей вас нелегкой утратой,
