— Я не могу продолжать без него, дядя Джо. Я понемногу умираю каждый день, когда его нет, и я боюсь, что, если это продлится ещё немного, от меня ничего не останется. Мне нужно, чтобы он вернулся домой. Я сделаю всё, что угодно. Пожалуйста, просто… помоги мне.
Взгляд Джо смягчается.
— Очень хорошо, — говорит он успокаивающим голосом, как в тот раз, когда я упала с велосипеда и ободрала колено о тротуар.
Джо в тот день отнёс меня на кухню и говорил со мной тем же приглушенным тоном, пока очищал ссадину и прикрывал её тремя пластырями с рисунками Улицы Сезам. Мама и папа сказали бы мне, что со мной всё в порядке, что порез был не так уж плох, но Джо отнёсся ко всему этому серьёзно, и я любила его за это.
— Но я хочу, чтобы ты стояла позади нас, подальше от опасности. Понимаешь?
— Да, сэр, — говорю я, двигаясь, чтобы встать позади него, моё горло сжимается от воспоминаний.
Нам не нужно долго ждать прибытия остальных. Я взглядом сразу же нахожу Генри. Его родители продолжают пытаться оттолкнуть его от себя, но он отказывается. Вместо этого он стоит рядом с ними, и когда он видит меня, он больше ни на что не смотрит.
Албан ведет их, и когда Джо спрашивает, пришли ли они к здравомыслию, Албан отвечает:
— Мы пришли спросить то же самое у тебя, Джосайя. Мы готовы дать вам этот последний шанс прекратить эту чушь.
Джо смеётся.
— Ты даёшь мне последний шанс? Ты всё ещё не понимаешь этого, не так ли? Я уже выиграл.
Он хлопает в ладоши и создаёт тот же чёрный дым, который заслонил солнце в первый день, когда я увидела его в роли Варо.
— Я не желаю большего кровопролития, но это не значит, что я не готов сделать всё возможное, чтобы воплотить моё видение в реальность. Просто помните, наблюдая, как ваши друзья и семья умирают вокруг вас, что вы сами выбрали это, и ради чего? Из-за какой-то нелепой идеи, что наши люди не могут использовать пороги, из которых состоит наш мир? Что это каким-то образом разрушит саму ткань времени? Мы отрицаем наше наследие уже более тысячи лет. Всё, хватит. Это закончится сегодня.
Сторонники Джо достают оружие.
— Так не должно было быть, — кричит ему в ответ Албан.
— Ты прав, — говорит Джо. — Так не должно было быть.
Он выпускает чёрный дым в небо, превращая день в ночь. Лес немедленно меняется, монстры просачиваются из-за деревьев, чтобы присоединиться к драке, когда сторонники Джо бросаются на Древних, обнажив оружие.
— Держись поближе ко мне, Винтер, — говорит Джо, оглядываясь на меня.
Я делаю шаг ближе к нему. Я ничего не вижу из-за Джо, слышу только крики Древних и стражей, когда Часовые и другие чудовищные ночные существа обрушиваются на них.
— Генри! — кричит Селия.
Моё сердце подпрыгивает к горлу. Моё тело напрягается, каждая клеточка моего существа побуждает меня бежать к Генри, найти его, но я не могу оставить Джо, не предав свою истинную преданность. «Пожалуйста, пусть с ним всё будет в порядке», — молюсь я и вглядываюсь в темноту, но ничего не замечаю.
Но потом — вот так! Искра света. Албан, древнейший Древний в совете, должно быть, знает хотя бы некоторые трюки Джо, потому что он держит свет в своей ладони. Тот превращается в щит, отбрасывая дугу света, которая парит над членами совета, сдерживая Часовых. Я вижу Генри, неподвижно лежащего на земле у ног своих родителей.
Я думаю «с ним всё в порядке. С ним всё в порядке, с ним всё в порядке».
Я сжимаю монету между большим и указательным пальцами и шепчу: «Тирл'ази». Часовые немедленно меняют курс, вместо этого нападая на сторонников Джо. К счастью, Джо предполагает, что они нападают на его людей, чтобы избежать света Албана. Он не понимает, что я их контролирую.
Но Часовые — не единственное, что сейчас нападает на сторонников Джо. Лес ожил, тропинки превратились в закрученные водовороты, становясь всё больше и набирая скорость. Деревья пытаются схватить как сторонников Джо, так и людей Албана, но их стволы слишком гнилые, и они переламываются пополам, падая на землю. Один из сторонников Джо кричит, когда упавшее дерево раздавливает его ногу.
Чёрный плащ входит в круг света Албана. Камали бросается к нему, спотыкаясь, отступая в темноту. Её нога попадает в водоворот тропинки, выбивающий ноги из-под неё. Она кричит. Бэллинджер пытается помочь ей, но на них идёт ещё один чёрный плащ.
«Я должна покончить с этим. Пока ещё кто-нибудь не пострадал».
Я сжимаю нож в ладони, поднимаю его высоко над головой. Джо этого не замечает; он слишком занят, наблюдая за разворачивающейся битвой. Я могла бы сделать это сейчас — я должна сделать это сейчас — и он бы этого не заметил. Но я колеблюсь, и за долю секунды между тем, как я закрываю глаза и снова открываю их, он поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня. Время замедляется, когда его брови сходятся вместе. Его губы сжались, челюсть предательски напряглась. Я опускаю нож, но он быстрее меня. Одна рука сжимает моё запястье, а другая обхватывает моё горло. Мрачная улыбка прорезает его губы.
— Я хотел для тебя гораздо большего, чем это.
Он направляет нож в мою сторону.
— Ты понимаешь, — говорит он так тихо, что я едва слышу его из-за раздирающих воздух криков, — я мог бы заставить твою руку вырезать твоё собственное сердце из груди? Вот с чем ты столкнулась.
— Ты забываешь… У меня есть кое-что… чего нет у тебя, — говорю я между судорожными вдохами.
— Что это?
Генри появляется позади Джо.
— Друзья, — произносит он.
Хватка Джо на мне ослабевает, и он поворачивается к Генри, но на этот раз я не даю ему шанса взять верх. Всё, что мне нужно сделать, это поцарапать его. Я рассекаю воздух чёрным кинжалом. Он оставляет тонкую линию на его шее, едва заметная царапина, но когда я убираю клинок, тот снова становится серебряным. Вены на шее Джо чернеют, яд проходит через его тело.
Джо набрасывается на Генри, отталкивая его назад. Генри летит по воздуху и ударяется головой об одно из брёвен, выстилающих тропинку.
— ГЕНРИ.
Я начинаю бежать к нему, но Джо хватает меня и оттаскивает назад. Я пытаюсь отбиться от него, но он обхватывает моё лицо руками и заставляет меня встретиться с ним взглядом. Я не могу отвести взгляд. Он держит меня в плену своим пристальным взглядом, а вены в его глазах становятся чёрными.
Образы вихрем проносятся в моём сознании. Варо — настоящий Варо — предстаёт перед судом совета, всё ещё пытаясь убедить их изменить своё мнение, даже когда они отдают приказ об его изгнании. Джо, сидевший сзади, кивал вместе с остальными, полагая, что это справедливое наказание за преступление Варо. В его волосах нет седины, а в глазах невинность, как будто ему ещё много лет до того, чтобы стать человеком, который убьёт моего отца.
Образ меняется. Джо, одетый в твидовый эдвардианский костюм, прогуливается мимо Ортон-холла в кампусе штата Огайо. Посещал ли он там занятия? Нет, он за кем-то следит. Проходит несколько шагов, затем неожиданно останавливается, переводя взгляд на скамейку или дерево, как будто это самая интересная скамейка или дерево, которые он когда-либо видел. Когда он снова начинает идти, мне требуется мгновение, чтобы понять, за кем он следует, но потом я вижу её. Женщина в белом платье с персиковым поясом, который сочетается с лентой на её зонтике, её золотистые волосы собраны в сложный узел под красивой соломенной шляпкой. Она замечает Джо и одаривает его лёгкой, застенчивой улыбкой.
Воспоминания пролетают мимо. Джо и эта женщина проводят больше времени вместе. Прогулки на каноэ по Олентанги, пикники в парке, украденные поцелуи в тёмных аллеях и частных садах.
Женщина кашляет кровью в свой носовой платок. Выглядит бледной и напоминает скелет в большой, пушистой кровати. Джо спорит с доктором, говорит ему, что должно быть что-то, что он может сделать. Доктор качает головой и шепчет эти ужасные, неадекватные слова: — Мне жаль.
Гроб, увенчанный лилиями. Скорбящие, одетые в чёрное, окружают надгробие, а Джо, наблюдающий за ними издалека, сжимает в кулаке забрызганный кровью носовой платок. Подходит к надгробию только тогда, когда все остальные ушли. Проводит кончиками пальцев по её имени — Элизабет.
