— Даниэлла, прошу по-хорошему последний раз!
Шаг назад.
— Вас признают психически сломанной и посадят в реабилитационный центр, если вы не откроете!
Ещё шаг.
Бух!
И хотя я видела, как три фиолетовые фигуры на видео поднесли таран к двери, мне всё равно стало страшно.
Бух!
С потолка посыпалась штукатурка.
Бух! Бух! Бух!
Цварги раскачивали таран и пытались выбить дверь из петель. Я видела толщину стали и умом понимала, что у них ничего не должно получиться, но от этого становилось не менее страшно.
БУХ!
Это уже моё сердце ударилось о рёбра, когда Жан сказал: «Кстати, можно выписать летающего дрона с отбойным молотком и попробовать разбить окно снаружи». Озноб прошёл склизким щупальцем вдоль позвоночника и сдавил шею. Стало сложно дышать. Окна!
Вселенная, окна…
Я рванула в спальню и начала трясти сонного мужчину.
— Фабрис, проснись! Проснись, пожалуйста! Я так виновата… Я заказывала одежду, и они вышли на твою квартиру… Шварх, честное слово, я не могла себе представить!.. Фабрис, пожалуйста, проснись!
Цварг, не открывая глаз, схватил меня в охапку и повалил на широкую грудь, одновременно потеревшись стремительно твердеющим членом. Кто бы мог подумать!
— Фабрис, сейчас не время! Приди же ты наконец в себя!
Я даже потрогала его за рога, которые оказались всё ещё горячими, но уже не такими обжигающими, как накануне вечером. От последнего действия мужчина недовольно поморщился, распахнул веки и с укором уставился на меня.
— Болит, да?
Я тут же отдёрнула пальцы, чтобы не давать дополнительной нагрузки на резонаторы. В биологии я была не сильна, но то, что физический контакт усиливает передачу бета-колебаний, худо-бедно поняла.
— Когда ты рядом — не так сильно, — пробормотал он, прижал к себе и шумно вдохнул где-то около моей мочки уха. — Ты чудесно пахнешь, но сейчас встревожена. Что случилось?
— Там… там… — Я облизала пересохшие от волнения губы, отстранилась и заглянула в глаза цвета маренго. — Я очень виновата, там сейчас ломятся в твою квартиру и собираются с дронов разбить окна, чтобы связать тебя…
Пока я говорила, мужчина неожиданно ловко пристроил меня на себе и начал активнее тереться эрекцией о внутреннюю поверхность бедра.
— Даня, со мной ты в безопасности.
Мужские пальцы недвусмысленно заползли под резинку пижамных штанов.
— Эмиссар Фабрис Робер! — Я не выдержала и ударила его по руке. — Ау, ты меня слышишь?! Они сейчас будут отбойными молотками долбить в окна!
На миг на лице цварга промелькнул такой оскал, что слова Аднота Грэфа про звериные инстинкты и агрессию показались не такой уж и чушью. Но лишь на миг. Фабрис прикрыл ресницы, глубоко вдохнул, так что грудная клетка приподнялась.
— Стёкла бронированные, профили многокамерные, из термоупрочнённой стали. Легче разнести всю высотку взрывом, чем попасть внутрь моей квартиры. Даня, повторяю, со мной ты в безопасности.
Возможно, это бы и подействовало, если бы периферийное зрение не зацепило за окном первого летающего дрона. Я вздрогнула всем телом, на что Фабрис шумно и как-то разочарованно выдохнул, подхватил меня прямо так, как я на нём сидела, за попу и куда-то понёс.
— Мы куда? — нервно переспросила, вцепляясь в мощные бицепсы цварга.
— Туда, где нет окон.
Через несколько секунд мы оказались в душевой кабине, и горячий тропический дождь полил с потолка. Рациональная часть меня даже обрадовалась, что тут жарко, потому что, согласно логике дока, отрава должна будет выйти через поры быстрее. Но стоило длинным мужским пальцам лечь на ягодицы, как всё рациональное покинуло сознание.
Следующие два дня пролетели в том же режиме сумасшедшего медового месяца, с той только разницей, что при первой же возможности я пыталась завести Фабриса в душ и устроить там парную. А утром третьего дня цварг проснулся и посмотрел на меня так, что стало ясно: алисен полностью отпустил сознание мужчины.
Глава 22. Извращение
Даниэлла
Ступор. Шок. Неверие. Испуг.
Паника. Растерянность. Злость. Смятение.
Бурный коктейль эмоций, а ещё прорва раскаяния плескались на дне бездонных тёмно-серых радужек с еле ощутимым голубым подтоном. Пасмурное небо над Тур-Рином, волнующийся океан Миттарии, мокрые камни Захрана — подошло бы любое сравнение.
— Да-а-аня, — протянул Фабрис так отчаянно, будто случилось что-то непоправимое. — Вселенная, Даня, ты сможешь меня простить? Я… всего не помню… Голова раскалывается, всё как в тумане… но то, что помню… это так ужасно! Даня, пожалуйста, извини меня. Это всё моя и только моя вина. Я должен был предупредить о последствиях алисена, я не должен был тебя везти к себе, не будучи уверенным, что меня не накроет… Ох, Даня, прости! Умоляю!
Я еле заметно улыбнулась, глядя на цварга. Самобичевание отдельных личностей — вещь крайне занятная.
— За что именно? — деловито уточнила. — За то, что, когда полезла на шкаф, чтобы перевоткнуть кабель из роутера, ты стянул с меня штаны и оттаранил языком прямо в этой позе? Или за то, что, когда я попыталась выпутаться, связал штанинами ступни?
— Связал ноги?
Щёки цварга побледнели и из фиолетового оттенка стали светло-лиловыми.
— Ага. — Я кивнула на валяющиеся разодранные штаны на полу.
Распутать завязанные Фабрисом узлы мне не хватило сил, так что пришлось допрыгать на одной ноге до кухни и найти там ножницы. Благо я брала в магазине самую дешёвую пижаму, так что ни о чём особенно не жалела. Оказывается, когда щиколотки и колени туго притянуты друг к другу, это придаёт невероятной остроты ощущениям.
— А потом идея тебе так понравилась, что ты шнуром от роутера связал ещё и запястья. — Я продемонстрировала кисти, где виднелись тонкие следы от пластикового провода. Пара дней — и пройдёт. Не то чтобы Фабрис перестарался, тут, скорее, я слишком увлеклась в процессе, да и капилляры к коже всегда подходили близко.
— Зачем я это сделал? Почему?.. — пробормотал он так потрясённо-тихо, что читать вопрос следовало скорее по губам.
— Тебе понравилось то, что я сделала в душе, но ты хотел, чтобы я повторила это без рук.
Цвет лица Фабриса стал мертвенно-бледным. Кажется, я немного переборщила. Приподнялась на локте и потянулась поцелуем к любимому мужчине, но он лишь шарахнулся в сторону. Крупный кадык дёрнулся.
— Если ты подашь на меня в суд за издевательства и потребуешь принудительное выжигание резонаторов, я не буду возражать. Тюрьма за физические издевательства над женщиной всего пять лет.
Я нахмурилась. Шутка явно затянулась.
— Фабрис, ты о чём вообще? Я не затем провела здесь целых пять дней, как принцесса в башне, и спасала твои рога, чтобы их выжгли.
Он снова сглотнул и посмотрел на меня внимательно.
— То есть ты специально здесь осталась, понимая, какие будут последствия? — уточнил он чуть изменившимся тоном.
Я осторожно кивнула.
— Да. Док Службы Безопасности звонил в первую же ночь. Он сообщил, что жаропонижающее было вколото слишком поздно, оно лишь отодвинуло момент, когда алисен начал действовать на резонаторы и… всё остальное. Грэф объяснил, что единственный способ вывести эту гадость из тебя поскорее — это заставить тебя как можно больше потеть. Ну а с условием того, что ты только спал и хотел заниматься сексом… — Я развела руками.
— И что же ты хочешь? Дом? Остров? Муассаниты? Рекомендацию в СБЦ на постоянную должность?
А вот это уже прозвучало обидно. Но, может, я что-то не так поняла?
— В смысле?
— В прямом, — холодно повторил Фабрис. Он явно собирался встать с кровати, но, обнаружив, что совершенно голый, остался под одеялом. — Ты добровольно согласилась на все эти мерзости и извращения. Я не первый год живу и прекрасно знаю, что торгующие телом женщины чего-то хотят взамен: деньги, власть, связи. Чего хочешь ты, Даня? Говори прямо, и закроем эту тему.
