в ссоре? Вроде вы нигде не пересекались, или я ошибаюсь?
– Да как-то не довелось, – мягко проговорила девушка, окидывая Огюста нечитаемым взглядом, – но мы точно не враги. Правда, Огюст?
– Правда, – согласился молодой человек, уже предполагая, что последует дальше, и не ошибся.
– Я хочу предложить тебе больше общаться с… правильными людьми, – осторожно проговорил Саймон, внимательно отслеживая реакцию Огюста. Наверное, если бы Хайлас не гонял их все эти месяцы, молодой человек наверняка выдал бы себя, но уроки он усваивал хорошо, и Саймон увидел ровно то, что и должен был. Перед ним был сомневающийся, уставший от насмешек окружающих и прессинга преподавателей студент. Свободная одежда, в которой ходил Огюст, позволяла скрывать то, как сильно изменилось его тело, став не рыхлым, а просто большим. Свободная форма скрывала обозначившиеся мышцы, а просто похудеть можно ведь и от недостатка еды, правда?
– А кто эти правильные люди? – уныло поинтересовался Стендридж, тяжело вздыхая.
– Те, кому не очень нравится проводимая ректором и его свитой политика, – шёпотом сообщил ему Саймон, – и таких не единицы, уж можешь мне поверить!
– А ты не обманываешь меня? – недоверчиво округлив глаза и нервно озираясь, продолжал спрашивать Огюст. – Ты не смеёшься надо мной?
– Ты что! – Кайс прижал к груди руку, всем своим видом демонстрируя искреннее желание помочь и поддержать несчастного однокурсника. – Просто я ведь тоже порой слышу незаслуженные упрёки в свой адрес, и мне это не нравится. Ты-то не ходишь на общие тренировки и не видишь того, с каким пренебрежением относятся ко многим эти так называемые преподаватели.
В голосе Саймона промелькнула такая ненависть, что Огюст с трудом удержался от того, чтобы сорваться. Но справился с собой и промямлил:
– Но как мне познакомиться с ними?
– Хочешь, я сведу тебя с парнями? – Саймон так откровенно обрадовался, что Огюсту стало смешно: Хайласа на него нет, вот тот бы его раскритиковал!
– Был бы тебе признателен, – помолчав, согласился Огюст, – только, если ты не против, я бы пришёл вместе с Кайлом, нас ведь вместе с ним тиранят…
– С Морриганом? – задумавшись, нахмурился Саймон, но подумал и кивнул. – Давай, бери и Морригана, он классный боец. Я слышал, он как-то один на моих парней набросился, хотя они ничего ему не сказали. Бери, пригодится…
Теодор
Неужели с того момента, как он точно так же в одиночестве стоял на у окна пустого и совершенно заброшенного замка, прошло почти полтора года? Даже не верится… Ректор Академии Последнего Шанса имени его величества Ганелона, лорд Теодор Холверт, задумчиво смотрел на снующих по двору студентов, каждый из которых так или иначе проявил себя в течение первого года обучения. Тео знал и помнил каждого из полусотни первокурсников со всеми его трудностями, проблемами, удачами и ошибками. Иногда он чувствовал себя, как сам признавался Хасиду, самым многодетным отцом в мире.
Да, кто-то терпеливо отбывал свой срок обучения, ожидая, когда его наконец-то отпустят к прошлой беззаботной жизни, и таких было немало — примерно треть. Но большая часть очень изменилась: кто-то нашёл себя и теперь совершенствовал обретённые навыки, кто-то всё ещё был в поиске. И то, что жизнь хотя бы двух-трёх десятков людей пойдёт по иному, более верному пути, Тео считал самой большой заслугой академии.
И вот теперь над его детищем, его академией нависла угроза, серьёзная и более чем реальная. Тео и его команда знали о ней давно и старались хоть как-то предотвратить грядущую катастрофу. Но никаких доказательств того, что за заговорщиками стоит граф Блайвиль и его сын Джайлс, у них не было. Зато были косвенные улики, подозрения и смутные опасения. Они даже внедрили в ряды заговорщиков двух студентов — Кайла Морригана и Огюста Стендриджа, но никаких секретов ребятам вызнать не удалось: им просто пока не слишком доверяли.
При мыслях об Огюсте Теодор невольно улыбнулся: это просто удивительно, как толстый и высокомерный аристократ за год превратился в неплохого воина, талантливого шпиона и просто интересного парня.Если от Кайла ректор ожидал чего-то такого, то Огюст сумел его по-настоящему удивить.
– О чём задумался? – голос Хасида, неслышно вошедшего в кабинет, разрушил вязкую тишину, и Теодор даже с некоторым облегчением обернулся к другу.
– О пролетевшем времени, – признался он, опускаясь в кресло, – думал о том, как поступить. Что тебе удалось сделать?
– Значит, так, – бывший бертринский принц открыл толстый потрёпанный блокнот, – все активы выведены в новые филиалы «Гельвеция», здесь оставлена минимальная сумма. Кстати, не хочешь поинтересоваться, сколько у нас денег?
– Зачем? – Тео с дружеской насмешкой посмотрел на друга, на того, кто встал с ним рядом плечом к плечу буквально с первых дней. – Для этого у меня есть ты. Но там наверняка что-нибудь интересное, раз ты об этом заговорил. Я не ошибся?
– Ты никогда не ошибаешься, – фыркнул Хасид, – но тем не менее суммы действительно достойны внимания. Итак, небольшое введение специально для ректора, который не интересуется финансовыми вопросами вверенного ему учебного заведения.
– Да мне уже стыдно, можешь не стараться, – засмеялся Тео, чувствуя, как в сердце тает противный комок льда, засевший там несколько дней назад. – Итак, начни со вступления для нерадивых руководителей.
– Так вот, – Хасид увидел, что глубокие морщины на лбу Тео разгладились и мысленно утёр трудовой пот: цель была достигнута, Тео пусть слегка, но расслабился. – Общий баланс составляет, – тут он сделал театральную паузу и предложил, – угадаешь?
– Даже пытаться не буду, – замахал руками Тео, но Хасид выжидательно выгнул бровь, – ну хорошо, пусть будет… пятьдесят тысяч.
– Сколько? – непритворно удивился главный финансист академии.
– Ну хорошо, хорошо, – тут же пошёл на попятный ректор, – сорок тысяч. Это с учётом денег студентов, да?
– Не угадал, – безмятежно рассматривая потолок, ответил бывший принц, – думай….
– Тридцать?
– Триста, – невозмутимо сообщил Хасид, с удовольствием любуясь на вытянувшееся лицо ректора. – Триста тысяч золотых.
– Кхм, – Тео закашлялся, – прости, а откуда у нас такие сумасшедшие деньги?
– Оттуда…
– Очень информативно, – обиженно ответил Теодор и с упрёком посмотрел на друга. – Мне же интересно! И вообще — надо мне быть в курсе или
