прав. Огонь всегда горит ярче, когда прав.
Я выдохнула и вновь посмотрела в небо. Дикий народ, странная мораль. Если бы все было так просто! Но Геррах действительно теснил противника, безжалостно нападая на него и раздирая крылья когтями, а его музыка гремела победой.
– Суп? – предложила Найна. – Постель? Хочешь?
Я покачала головой и выдавила из себя улыбку.
Геррах ударил противника в грудь, пламя на пламя, и небо загорелось, как будто солнце упало на землю. Я зажмурила глаза от вспышки, а когда сморгнула набежавшие слезы, черный дракон уже летел ко мне. Остальные же гнали побежденного прочь – вдоль горных вершин, куда-то на север.
– Дейрон сделал плохо, – с осуждением произнесла Найна. – Ему тут не место.
Дракон плавно взмахнул крыльями, зависнув в воздухе как огромная летучая мышь, и рядом со мной опустился Геррах.
– С возвращением, драдраго, – поприветствовала его девушка, молодая и красивая, и мне захотелось прикрыть наготу Герраха от ее любопытных глаз. – Мы все рады тебе. Где разместить твою гостью?
– Это моя шехсайя, – сказал Геррах.
Девушка, поклонившись, отошла, как будто это слово объясняло все. Но, видимо, в красных горах так и было.
***
Дейр улетел на север, в холодную страну, где привечают драконов, отбившихся от семьи. Быть может, из него еще выйдет толк. Как знать, через какие горнила должна пройти его душа, чтобы очиститься от злобы.
Геррах не сумел распознать в брате черной зависти, поскольку сам ее был лишен. Если он видел кого-то сильного, красивого, талантливого, то искренне восхищался и сам пытался стать лучше, не понимая, что можно испытывать нечто противоположно иное: желание унизить, испачкать, убить.
Аль-Малена показала ему изнанку человеческой натуры. Зато теперь Геррах еще лучше видел свет.
Его комнаты во дворце никто не трогал, и он провел Амедею в свою спальню, снял с нее одежды и уложил в кровать, застеленную шелком, как и мечтал. Он смотрел на женщину, что лежала с ним рядом, и видел в ее чистых глазах нежность и любовь, и обещание безграничного счастья.
– Станешь моим мужем? – шепнула она.
– Я уже твой муж, – самодовольно заявил Геррах, и Амедея удивленно вскинула брови. – Я публично назвал тебя шехсайей. Теперь все знают, что ты моя единственная.
– А меня почему не спросил? – наигранно возмутилась она.
– Я спрошу, – кивнул он. – Амедея, ты станешь моей женой?
– Выходит, я уже твоя жена. Геррах, мне так стыдно, – пробормотала она, спрятав лицо у него на груди. – Ведь на том рынке я еще и пыталась торговаться.
– Правильно делала, – хмыкнул он, перебирая пряди ее волос. – О чем ты вообще думала, женщина? Купить раба, чтобы выдать его за жениха. А вдруг тебе попался бы кто-то другой, не я? А вдруг бы он чавкал или…
– Или лапал меня за коленки, – подхватила она и, приподнявшись на локтях, призналась: – Мне больше никто не понравился.
Амедея погладила кончиками пальцев его лицо, словно скульптор, завершивший свою работу, и Геррах действительно чувствовал себя кем-то иным. Он бы сам отрезал себе крылья, прошел через пустыню туда и обратно, продался в рабство и выиграл горячие игры, чтобы заполучить эту женщину снова.
– Ты меня купила, а я тебя выиграл, – сказал он. – Я твой, ты моя. Но давай все же поженимся и проведем официальную церемонию.
– Как скажешь, – улыбнулась она.
***
Я попала в новый удивительный мир и открывала его для себя с детским восторгом. Здесь женщины казались спокойными и счастливыми, дети пускали по лужам кораблики, тут часто шел дождь, и все зеленело и цвело, а в небе парили драконы. Здесь был Геррах, а значит, и мое сердце. Я относилась предвзято к красным горам – у них не было шансов мне не понравиться.
Я обустроилась во дворце, и Геррах выделил мне просторный кабинет, подходящий для лаборатории. А что было самым непривычным – никто и не думал осуждать меня за мою ведьмину кровь, напротив!
– Драдраго привез эш-хассу!
Люди ликовали, и я терялась от этого внезапного признания. Словно меня незаслуженно наградили, хотя я еще ничего толком не сделала. Мне очень хотелось оправдать их надежды и не терпелось использовать свой дар не скрываясь, во всю силу.
А еще через пару дней ко дворцу подкатила карета, дверь распахнулась, и из нее потекла кошачья река. Полосатые и рыжие, белые и серые, кошки всех мастей хлынули в разные стороны, а следом за ними появился Эврас – со свежеисцарапанной лысиной, а потом и тетя Молли.
– Амедея! – истошно завопила она, протягивая ко мне пухлые руки.
Едва не скатившись с лестницы, я бросилась к тете, и она повисла у меня на шее.
– Какое счастье, что мы добрались, – выдохнул Эврас.
Тетя плакала навзрыд и лепетала о дороге, и о том, что им пришлось задержаться в пути, ведь котиков укачивало и тошнило, и даже шепнула, что, оказывается, лысые мужчины бывают весьма интересны.
А я думала о том, смогу ли когда-нибудь отблагодарить Герраха за то, что он сделал с моей жизнью.
Однако была и обратная сторона его идеальности. Когда Геррах сказал, что вернется в Аль-Малену, чтобы решить кое-какой вопрос, как я ни умоляла его не делать этого, он стоял на своем. Я использовала самые запрещенные приемы, чтобы убедить его остаться, – и ему очень понравилось. Но вскоре Геррах все равно улетел вместе с другими драконами.
Однако он согласился задержаться ненадолго, чтобы я смогла закончить свою новую работу. И когда драконы полетели на юг, на шее каждого висел амулет с красным камнем, и в них пела моя магия.
Глава 20. Игры закончились
Правитель Аль-Малены выбежал на балкон дворца и своими глазами увидел то, о чем дрожащим голосом доложил слуга.
Драконы летели к городу ровным клином, точно перелетные гуси. Вот только размах крыльев был куда шире. Густая тень скользила по крышам Аль-Малены точно стрела, направленная твердой рукой сюда, во дворец.
– Что же маги? – воскликнул он. – Где они все?
Как будто вторя его воплю отчаяния, из сторожевых башен взлетели залпы магического огня, ведь обычный
