исполинский костер. Пока еще он не горит. Рано. Сейчас в Бригии вообще везде погашены огни. Даже маяки закрыли свои пылающие очи. Скатерти, расстеленные на земле, окружают костровище. Льняной белоснежный круг, стена между потомками и предками. Никто из живущих до утра не переступит этой черты. Никто из мертвых не прорвется сквозь нее.
Звучат поминальные речи, люди хвастаются своими достижениями, обсуждают урожай. И так до самых сумерек, до того момента, как солнце начинает клониться к закату. Тогда святые отцы вызывают молодой, чистый самородный огонь и зажгут костры. Они будут пылать всю ночь, освещая поле тризны. Утром живые и мертвые возвратятся в свои дома. Предки истают туманом, потомки, прихватив лампады с живым огнем потопают своими ножками.
Красивый праздник. Древний. Сказочный. Очень атмосферный. Елене Павловне понравилось все. Даже явление призраков. Ей явились сэр Николас с супругой, их друзья по вечности - привидения, обитающие в округе. Висельники, самоубийцы, обманутые девы шли на поклон к владычице Инверари. Робко кланялись, в нескольких словах пересказывали свою историю и просили разрешения остаться на землях герцогства. Елена Павловна не отказывала никому. Она искренне считала, что такое прозябание куда хуже адских мук, и если Всевышний допускает существование призраков, то не ей судить этих людей.
Незадолго до рассвета приходила Элен. Совсем ненадолго, на минуточку. Взглянула ласково на свою заместительницу, порадовалась за нее, поблагодарила за отца, тетушку и братьев, благословила и пропала.
- Самого мягкого тебе облачка, – смахнула слезы Εлена Павловна. - Чтоб парило оно на синем небушке под ясным солнышком. Царствие тебе небесное, светлая девочка...
Хорошее рождение года, правильное. Леди Ласточкиной понравилось, а вот предстоящее рождение супруга дорогого не радовало. Так не хотелось ехать в Балеар, что зубы ныли. Понимание, что по собственной воле предстоит сунуться в клетку с хищниками, напрягало. Но, увы и ах, деваться некуда. Пропустить празднование не представлялось возможным.
- Надо ехать, – убедившись, что уважительную причину для отсутствия не найти, Елена Павловна хмуро смотрела в окно.
- Еще как надо, – Беренгария уплетала крохотные печенюшки, пила травяной чай, к которому пристрастилась, и следила за невесткой. - Взбаламутим балеарское болото, покажем себя, посмотрим на других...
- И домой, - договорила за сестру Доротея.
- Сначала поразим местное общество новинками.
- Но потом сразу же домой, - настаивала леди Рэдклиф (это у Доротеи фамилие такое, если кто забыл).
- Непременно, - согласилась Беренгария. – Больше недели мы в Ратленд-холле задерживаться не будем. Дела не позволят. Суди сама, в теплице взошли томаты и перец. Совсем скоро они потребуют пикировки. Такой тонкий процесс я не могу доверить садовникам. За ними нужен пригляд.
- Томаты, скажешь тоже. Вот девочки - совсем другое дело. Как они без меня?
- Не сравнивай, – отмахнулась Беренгария. – Девочки отдохнут от занятий, погуляют на свежем воздухе. И потом, с ними остаются леди Грей и воспитательницы.
- Но я... – душераздирающе вздохнула Доротея.
- Ты нужна Элен, также как и я, впрочем. Или я ошибаюсь, милая? - она требовательно посмотрела на Елену Павловну.
- Очень нужны, - уверила та. - Можно спросить?
- Мы все во внимании, милая.
- Как вы думаете, может кроме придворных дам, учителя и охраны стоит взять с собой повариху?
Сестры переглянулись... и ответили согласием.
- Принимая во внимание сладкий подарок, присутствие поварихи просто необходимо. К тому же это очень удобно, – оживилась Доротея, оказавшаяся жуткой сладкоежкой.
- К тому же это подчеркивает твой статус, – Беренгария заглянула в опустевшую вазочку из-под печенья, огорченно вздохнула и отодвинула ее. - Твой комфорт, Элен - самое важное для всех нас.
Елена Павловна кивнула благодарно. Глупых мыслей по поводу того, что ее берегут только из-за беременности, не было. Она и в молодости себя инкубатором не считала, а уж сейчас и подавно.
- Тогда пойду предупрежу Айрин (повариху) пусть собирается. Заодно перехвачу чего-нибудь вкусненького.
- Правильно, - умилились тетушки. - Хороший аппетит - показатель отменного здоровья.
***
До отъезда осталось неделя, когда вернулся Вэль. Свалился словно снег на голову. Εлена Павловна чуть не расплакалась от радости при виде усталого, осунувшегося, но счастливого синеглазого мутанта. С трудом сдержавшись, она велела готовить купальню.
- Соскучился, - прижав жену к себе, признался Вэль. – Думал сойду с ума за два месяца без тебя. Послал всех переговорщиков и к тебе... Пусть cами Рику докладывают.
- Переговоры не удались? - дернулась Елена Павловна.
- Как раз наоборот. Все сделано в соответствии с королевским желанием.
- Значит, войны не будет? - приободрилась она.
- Не угадала, - перестал улыбаться Вэль. - Войне быть. Мы выступаем на стороне герцога Морийского.
- Но зачем? Не лучше ли...
- Не забивай себе голову всякими глупостями, прервал встревоженную супругу герцог. – Политика и война - не женские занятия. Чтобы подсластить пилюлю он подкрепил слова нежным поцелуем.
"Плохо ты знаешь женщин, мой благородный рыцарь, " - думала та, позволяя страсти закружить голову. Елена Павловна не стала спорить. Зачем? Ее влияние при дворе было ничтожным. Даже на Вэля... Интересно, прислушался бы он к советам молодой жены? Скорее всего герцог и договорить ей бы не дал. Неважно...
Зато усилия Εлены Павловны в области магии принесли некоторые плоды. Вполне себе весомые. Взять хоть самоочищающиеся бинты и корпию (растеребленная ветошь, нащипанные из старой льняной ткани нитки, употреблявшиеся как перевязочный материал). Эту задумку удалось довести до ума. Перевязочный материал упаковывали в вощеную бумагу, крест на крест обвязывали красной нитью и опечатывали во имя Всевышнего.
Священный монастырский сургуч служил гарантией качества и вызывал доверие у честных бригийцев. А красная нить? На нее внимания не обращали, а зря. Именно она была заряжена заклинаниями. Порвал нить, активировали заложенные чары. То же самое касалось и лекарственных порошков. Благодаря подобной же упаковке срок их годности увеличивался в разы.
Вовсю шла работа над стеклянными и керамическими флаконами для алхимических декоктов и отваров. Предполагалось, что зачарованные красные нити смогут не только сделать тару неразбиваемой, но и сохранят декокты в надлежащем состоянии, включая температурные режим. То есть залили в баклагу горячее, открыли - отвар не остыл. Этакие волшебные термосы.
Долгое время работа над ними не ладилась, пока Елене Павловне не пришло в голову оплетать флаконы нитями словно амфоры или винные бутылки. Тогда дело сдвинулось с места. Оплетка оказывала воздействие на тару, а красная нить со святой звездой на содержимое. Правда, работы добавилось. Поэтому решили изготавливать сосуды разных объемов. Ходовые зелья наливать в емкости литров по пять, редкие в стограммовые мерзавчики, а совсем уникальные в крохотные флакончики.
По той же схеме действовали со стерилизаторами хирургических инструментов. Пока ограничились только этими направлениями.
