— Вампир должен найти того, кто дает ему кровь. Иначе он не может участвовать в их ритуалах.
Сегодня Делла пропустила регулярную утреннюю встречу, потом поссорилась с другой вампиршей. В памяти промелькнуло воспоминание о том, как Делла встала на пути Фредерики, как защитила Кайли от своего кузена Чена. Делла готова пойти за Кайли в огонь и в воду, но ей неловко попросить у Кайли кровь.
«Ты до сих пор считаешь нас уродами».
Кайли не считала Деллу уродом, но, по правде говоря, принять ее такой, какая она есть, тоже не могла. Короче говоря, это означало, что подруга из Кайли никакая. Осознание было болезненным, как короткий прямой удар в солнечное сплетение.
— Это безопасно?
— Что? — переспросил Лукас.
— Сдавать кровь для вампира — безопасно?
— Само собой. Холидей ни за что не разрешила бы, будь оно не так.
Кайли перескочила мыслями на другую тему.
— А как это происходит?
— Примерно как у врача.
— Нет, я не про то. Я хотела спросить, как это — превратиться в волка. Я слышала, будто…
Она запнулась, подыскивая нужные слова.
— Это страшно? — спросил Лукас.
— Ага. И больно, — ответила Кайли, решив говорить начистоту.
— Думаю, со стороны страшнее, чем изнутри.
Лукас с минуту помолчал, потом добавил:
— Это вроде жесткого общего массажа. Больно, но приятно.
— Значит, не так, как меняется Перри?
— Ничего общего. У метаморфа тело меняется на другом клеточном уровне и с другой скоростью. Когда меняемся мы, видно, как тело принимает новую форму.
— Звучит невесело.
— Но так и есть. И к тому же бодрит.
Глаза Лукаса вспыхнули, и Кайли поняла, что он не шутит.
— А… когда ты меняешься, то… остаешься собой?
— Остаюсь ли я собой? — не понял он.
— В теле волка ты думаешь как человек или как волк?
— Я не человек, Кайли, — ответил Лукас. — Я — оборотень.
Она почувствовала, как залилась румянцем.
— Я имела в виду…
— Знаю я, что ты имеешь в виду, — сказал он и тяжело вздохнул. — Когда я превращаюсь, у меня обостряются все чувства и инстинкты. Я охочусь. Спариваюсь. Защищаю свою территорию. Это похоже на человека. Но у оборотней инстинкты на первом месте.
Значит, он убил ее кошку не от низости натуры, а из-за охотничьего инстинкта. Когда ее озарила эта мысль, она поняла, что все время пыталась найти ему оправдание.
Молчание становилось неловким.
— А помимо превращений у тебя есть дар? — спросила Кайли.
— Обостренные слух, чутье, сила и ловкость.
— Так же, как у вампиров?
Делла подчеркивала, что вампиры — могущественные существа, но Кайли не очень верила. Делла преувеличивала. Вдруг Кайли подумала про еще одну способность Деллы.
— А ты слышишь, как у меня бьется сердце?
«Неужели он тоже слышит, когда я вру?»
— Когда как. У нас сила и острота чувств возрастают, когда близится полнолуние. Но большей частью наш слух настроен на внешние звуки, а не на то, чтобы слушать чье-то сердце.
Кайли вспомнила, как он спрыгнул с дерева в ту ночь, когда они сидели вокруг костра. Ее поразило, что Лукас мог сделать то, чего не может волк. Однако сколько же преимуществ у человека, обладающего пятью пальцами на руке, включая большой.
— Это здесь.
Лукас лег рядом с ограждением из колючей проволоки и приподнял незакрепленный край, чтобы Кайли легче было проскользнуть.
— Осторожней, не оцарапай плечи.
Дыра была маленькой. Кайли протиснулась и коснулась грудью груди Лукаса. Тепло и покалывание пронзили ее, так что она хотела ползти назад. Но не успела она двинуться, как он, должно быть, почувствовал, как она напряглась, и прижал ее к себе.
— Осторожно.
Он повернул голову и встретился взглядом с Кайли. Лица их оказались так близко, что его нос задел ее нос.
— Этак ты поранишься.
Кайли кивнула и поползла в дыру. Наверное, проволока была под напряжением, потому что тело кололи тысячи иголочек. Когда она оказалась на другой стороне, Лукас пролез в дыру сам и отпустил сетку. Взгляды их снова встретились. Каким-то образом она знала, что он думает о том же, о чем и она, — о том, как близко они были. Она почувствовала, как к щекам прихлынула кровь.
— Нам туда, — сказал Лукас, подтолкнув ее вперед.
Через несколько минут они добрались до русла ручья. Лукас оценивающе посмотрел на воду.
— Немного поднялась, — сказал он. — Обычно здесь видно дно. Останки на том берегу. Здесь неглубоко, всего лишь фут, но, если боишься замочить тенниски, лучше их снять.
Кайли села, сняла тенниски и носки и закатала джинсы. Лукас стоял над ней и следил за каждым движением. Кайли задрала голову.
— А ты?
— Мокрые кроссовки мне нипочем.
Он засунул ее носки в тенниски и отставил подальше от берега. Плеск воды завораживал.
— А водопад близко? — спросила она.
— Примерно в миле отсюда, он на территории лагеря.
— Ты там уже бывал?
— Разок.
— И что же? Было страшно, как все рассказывают?
— Немножко, — ответил он. — Но никаких теней я не видел.
Он хохотнул.
«Может, это потому, что он не видит призраков?»
— Ну что, готова? — спросил он, потому что она сидела, задумавшись.
— А то.
Кайли поднялась, попробовала ногой воду.
— Холодная, — улыбнулась она.
— Да, но днем, когда пригревает, очень даже приятная. Вверх по течению, примерно в полумиле отсюда, русло глубже и можно поплавать. Стараюсь выбираться туда хоть раз в неделю.
Он шагнул в ручей, повернулся и взял руку Кайли в свою. Кайли поглядела на его пальцы, сомкнувшиеся вокруг ее запястья, и постаралась прогнать чересчур живое воспоминание о сне, где они стояли по пояс в воде, прижавшись друг к другу.
— Камни скользкие, — сказал он.
— Ничего, справлюсь, — ответила она, высвобождая руку.
— Смотри не пожалей.
— Не пожалею, — уверенно хмыкнула она.
Но не успела сделать и шага, как нога — а заодно и уверенность — пошатнулась, и, подняв веер брызг, Кайли шлепнулась задом на камни.
— Черт!
Холодная вода вмиг промочила джинсы. Раздался хохот. Лукас стоял над ней и от души беззлобно смеялся.
— Прекрати!
Невольно поддавшись его веселью, она набрала горсть воды и брызнулась в него. Лукас рассмеялся еще громче и подал Кайли руку. На этот раз она ее взяла. Кайли встала, шагнула вперед, но снова поскользнулась, только в этот раз упала не одна, а прямо на Лукаса, ткнувшись лицом в его плечо. Холодная вода стремительно обтекала их. Кайли заметила, что он все еще смотрит на нее с улыбкой. И, не выдержав, тоже расхохоталась.
