Дернувшись, я вдруг с леденящим душу осознанием поняла, что не в силах пошевелиться.
Бросаю быстрый взгляд на Карису и сразу понимаю, что для нее появление помех в виде дополнительного шипения в нашем разговоре тоже стало шокирующей неожиданностью.
— Зачем же нам идти куда-то? — миролюбиво журчу, узнав голос змеи, с которой давеча так душевно шипела у камина. — Ваш ответ на мое предложение мне и так понятен — вы не согласные. Теперь только уточните несогласных в процентах и желательно запишите в отдельный списочек, пожалуйста. И вообще, как же последнее желание приговоренного? Раз уж вы так ставите вопрос, я бы даже в этом кабаке не отказалась перекусить…
В процессе журчания активно пытаюсь восстановить контроль над ослабшими конечностями. Но конечности пока не отзывались и в общем-то слава богу — я бы прибила себя быстрее, чем наши гости. Это ж как можно было допустить попадание такого количества яда в свой организм, что меня аж парализовало?! Это же насколько долго нужно было уколы не замечать?!
Мысленная прикидка количества яда, потребовавшегося бы для моей инвалидизации, привела к логичному выводу: похоже, шнурки ждали моего появления у свекрови и подготовили ловушку заранее. Не удивлюсь, если и оборотней Карисе тоже они организовали, а значит… значит, план по моему убиению с дальнейшим скидыванием вины на драконов имеет все шансы организоваться прямо сейчас.
Неприятно.
И грустно.
Я же даже не покушала вкусно в последний раз.
— Перебьешься, принцесса, — шипят мне в самое ухо, отчего волосы на затылке едва не становятся дыбом, — я слишком высоко ценю удовольствие тебя прибить, чтобы медлить, давая тебе шанс что-то придумать.
— Думаю, тут тебя бы поняли многие, — не могу не признать, имея в виду немедленное желание меня прибить.
— Что, даже поторговаться не попытаешься? — звучит немного удивленное.
Сразу несколько змеиных тел обвивают меня как жгутами, сдавливая грудь, и резким рывком вытаскивают в коридор.
— Я слишком хорошо себя знаю, вы всё равно не согласитесь, — делаю вид, что реалистка.
Дотянуться до браслета не получается, а он сам вряд ли подаст сигнал об опасности. Из-за яда в моей теле нет никаких признаков страха или боли — сердце бьется замедленно, восприятие притуплено, а боли яд, явно добытый у подвида белых змей, никогда не вызывает.
До папиного кулончика тоже не достать, а бабушка на таком расстоянии меня не услышит.
Приплыли.
Столько кандидатов в спасение, а орать некого.
Кариса тоже лежит рядом ни жива, ни мертва. Значит, точно не сообщница, уже хорошо.
— А как убивать то будете? — интересуюсь, чувствуя, как слабеет голос, и как всё сложнее становится напрягать голосовые связки.
Много.
Яда было действительно много.
Даже если выживу, отходняк будет суровый.
— Убивать тебя будем не мы, иначе в чем смысл? — шипит кто-то, активно связывающий меня магией. — Потерпи, сейчас мы тебя на всякий случай запеленаем, и отправишься на место своей смерти. Там и узнаешь, кто отсчитает последние секунды твоей жизни.
Ах, как звучит. Надо было всё-таки им идти в поэтессы, а не вот это вот всё.
Но сказать об этом мне до странного сложно. Как и думать тоже как-то… сложно. Всё больше хочется лежать и смотреть в пол.
Пол…
На нем очень красивый узор, который почему-то расплывается всё сильнее… Да и звуки слышатся теперь как-то иначе, словно издалека…
— Могу предложить свою кандидатуру, — делано спокойный голос с едва сдерживаемой яростью внезапно отвлекает от пола.
Андриан?
Грудную клетку вдруг сдавливает так, что я не могу сделать и вдоха, но затем так же резко отпускает.
Пол красивый все-таки, да.
Рядом что-то шипит, извивается, сверкает, гремит…
Узорчик ничего так прям, надо будет маме показать, может себе такой же на кухню сделаем.
— Астра? — звучит восклицательное, и узор под моими глазами исчезает. Это даже немного расстраивает. Я бы может даже и вернула всё как было, но сознание застопоривается еще на моменте определения, это меня от пола убрали или пол убрали от меня. Там должна быть какая-то ключевая разница, но я всё никак не могу сообразить какая…
— Что с ней? — слышу сквозь туман строгий вопрос.
— Яд, мне кажется, — слабый голос Карисы звучит совсем рядом. Так и хочется сказать, что ей не кажется, но я пока не могу вспомнить, где у меня язык. — Наверное, набрали яд белянок, чтобы браслет не сработал, и каким-то образом травили ее всё время, пока мы разговаривали. Попробуй поискать где-то на её теле что-то… вот! В шею несколько игол с ядом воткнули.
Уф, слава богу, что не в попу, а то я бы потом до конца жизни от шуток про шило в заднице не отбрехалась.
— И чем это грозит?
— Не знаю, она же из изумрудных, по идее ничем, главное, что иглы извлекли.
— Ты сама в порядке?
— Да, я лишь немного ударилась…
— Отправляйся тогда к отцу и расскажи, что случилось. Честно, без утайки. И да, про оборотней расскажи в первую очередь.
— Но как?.. — задыхается удивлением песчанка.
Мне не нравится это состояние, я в нем соображаю даже медленнее, чем Кариса. Чему она там так удивилась, я не поняла?
— Мы тоже не сидели сложа руки, — слышу, как Андриан холодно усмехается, — и ваш язык для нас больше не тайна.
О-о-о, это он зря, они еще не слышали наши южные диалекты, там и мы сами то не сразу разбираемся, о чем шипение. А когда разбираемся, уже и шипеть не хочется.
— Но…
— Домой, мама. И только посмей куда-то смыться до нашего разговора.
Меня внезапно берут на ручки и только по резкому головокружению я понимаю, что мы прошли через портал.
Сделав пару шагов, меня положили на что-то мягкое, и я тут же приступила к изучению новой поверхности лежания. Но на чем-то мягком узорчик оказался не такой красивый, колючий какой-то и темный ввиду освещения, поэтому я попыталась сфокусироваться на дракоше, который в любое время суток выглядит красиво.
Но дракоша на мне не фокусировался, он с кем-то невидимым разговаривал, отдавая четкие жесткие приказы, которые звучали слишком скучно для моего занятого прекрасным мозга, поэтому он их в смысл не перерабатывал.
В какой-то момент на чем-то мягком лежать стало скучно, и я попыталась дернуться, но конечности, увы, в свою очередь даже не попытались.
И вот лежу я тут вся такая беспомощная, красивая, еще теплая, а прекрасный дракон вместо того, чтобы коварно прилечь рядом или хотя бы порыдать у моего изголовья в знак вежливости, где-то там ходит и с кем-то там разговаривает. Кажется, на несколько минут даже вовсе из комнаты выходил.
А я тут, между прочим, лежу, страдау.
Совершенно бессовестные пошли драконы, мой даже в башню ни разу меня не порывался закинуть, исключительно на кровать положил и то не воспользовался.
Ну что поделать, лежу.
— Астра, ты как, получше? — о, пришел таки. Но всё еще не пользуется.
Мычу что-то неопределенное в качестве ответа, и кровать рядом прогибается, а горячая рука касается лба.
— Ты совсем холодная… — звучит тревожное, а мне так и хочется сказать, что я тут уже остыть успела, пока он где-то шарахался.
Но не могу, язык совсем перестал слушаться.
— Похоже, надо отправлять тебя домой, боюсь, это может оказаться опасным. Мама ошиблась.
Начинаю тревожно мычать. Не надо меня домой, ты что, лучше иметь хоть какие-то варианты выжить, чем вот так сразу и без шансов!
Но все мои возмущения в звуковом выражении выглядели не иначе как:
— Му-у-у!
— Не надо домой?
— Муу! — одобрительное.
— Тогда как тебе помочь?
— Мууу, — жалостливое.
Жалостливый вариант сработал, и меня таки взяли на ручки, крепко прижав к груди, а затем начали активно растирать мои остывшие конечности. Ленивые мысли, которые очень хотят, чтобы их использовали, тут же находят дракону правильное оправдание: раз он меня не использует, а согревает, значит, ему в первую очередь интересна моя душа! Вот и правильно, вот и мы всегда говорим: что значит суккубам интересно только красивое тело, а на душу им плевать? Очень даже нам важна душа, с трупами отношения будут уже не те, нет.
