— Ты уж прости, Ульф. Не отпустил я. Знаешь, каким трудом нам это дитя далось…
Мужчина кивнул и сжал плечо старого друга.
Глава чаек понравился мне сразу. Было в нём что-то притягательное, и дело было не только в запоминающейся внешности. Мужчина был ниже Ульфа на полголовы, худощав и строен, но подвижен и гибок. У него были сизые волосы до плеч, светлые живые глаза и загорелое лицо с красивыми чертами. Он говорил со звериным акцентом, и собрание кланов было для меня возможностью лучше изучить зальмский. Я знала уже, что каждый клан несколько иначе произносит многие слова, а некоторых и вообще с трудом удавалось понять.
Однако мысли мои всё равно были только об Ульфе и Йане. Я не могла не думать о них. Даже сон мне снился всегда один и тот же: Йан, который слепо бродит по лесу, и Ульф, лежащий у воды и не могущий напиться. Я пыталась истолковать гнетущий кошмар самостоятельно, и никому о нём не говорила. А потом к недавним бедам добавились новые: в замке начались напряжённые, порой грубые беседы между давними противниками. Тот же глава кабанов смотрел на меня со свирепой вежливостью, и, чувствовалось, что только здоровый кулак Ульфа останавливал его от того, чтобы сказать какую-нибудь гадость.
Собрание состоялось на третий день, когда враги и друзья немного пообтёрлись, и готовы были встретиться лицом к лицу в большом помещении зала советов. Женщин туда никогда не приглашали, а потому мы с Лэйт и Жилль остались за дверями, навострив уши. Молодые волки, стоящие на страже, только посмеивались.
— Зря время теряете.
— Ничего не услышите.
— Идите отдыхать, они там до ночи будут заседать…
В конце концов, Лэйт не выдержала:
— Девочки, идёмте. Разговор есть. — И решительно нахмурилась, когда мы остановились возле окна: — Предлагаю разделиться. К этому залу можно подобраться с балконов, можно подслушать сверху — там есть проход.
— Или из коридора, — кивнула Жилль. — Который у второго входа. Там дверь не такая толстая.
— Я — на балконы.
Они не стали спорить, и вскоре я уже сидела на морозе, скрывшись за скамьёй, и внимая чужим голосам. Было странно и как-то не слишком радостно, но потом любопытство победило здравый смысл.
— А если вы ошибаетесь? — сказал кто-то. Возможно, голос принадлежал капитану Оси. — Если причина не в этом?
— Мы тебя слушаем, вожак саблезубов. — Это был Ульф. — Только помимо предположений попробуй предоставить неопровержимые доказательства её вины.
У меня мороз пошёл по коже. О ком они говорили?
— Тёмные маги никогда не ошибаются в своих проклятиях. Твоя жена стала причиной этой войны, Ульф Орхи, хочешь ты признавать правду или нет!
— Я всегда признаю правду, когда она доказана. И, не сочти за оскорбление, но ваш брат — Гурфик — пытался мою жену изнасиловать и убить, а до того отравил и замучил нескольких волков. Он делал так, потому что хотел власти, но я бы никогда не поверил в предательство, если бы не был свидетелем его злодеяний. И сейчас…
Я сжалась в клубочек. Всё. Это был конец.
— Она принесла с собой тьму!
— Эта женщина была привезена Йаном из тленного края!
— Мы поддержим волков. Лисы не пойдут против своих побратимов.
— Вы слепы! Какие доказательства вам нужны? Никто не мог спровоцировать открытие тьмы кроме чужестранки!..
— Нуала Орхи из летов — моя жена, — повысил голос Ульф, и все сразу замолчали. — И я не позволю оскорблять её. Не на этом собрании. Не тогда, когда ещё не оплакали павших. Она спасла всех, кто был ранен у Глотки, в том числе меня самого. Проклятая кровь никогда бы не оживила спящую землю…
— Ты не прав!
— Грядут новые беды!..
— Волки всегда поддерживали нас, и мы их поддержим. Барсы с тобой и твоей супругой, Ульф.
— А мы против!
— Ты не будешь ничего требовать у меня, Суд. Моя жена не появится перед вами, пока вы все не перестанете судить бездумно, просто потому, что так проще.
— Значит, вы вынудите нас разорвать братство кланов…
Я отшатнулась от двери. Он будет защищать меня до последнего, даже ценой собственной жизни, если саблезубы и кабаны объявят нам войну. Как долго я буду отравлять чистые земли своим присутствием? Пока не пойму, сколько боли причиняю людям? Конечно, именно моя тьма убила Йана. Из-за меня погибли остальные… Это моя невиданная смесь привлекла нечисть: врождённый свет вперемешку с чернотой магии. А вдруг Гацерос не закрылся? Вдруг оттуда снова вылезет смерть?
Ульф ошибался. Йан ошибся насчёт меня. Я была и оставалась Проклятой, и ничто не могло этого проклятия снять. Я должна была покинуть Зальмит как можно быстрее, и от принятого решения сердце пронзили ледяные иглы безысходности. Сбежать можно было только сейчас, когда Ульф целиком сосредоточился на проблемах кланов. Иначе потом, когда страшное решение будет принято, он меня не отпустит. Но нельзя было уехать, не попрощавшись. А потому я, вернувшись в башню, схватила лист, тонкое перо и принялась писать, едва сдерживая слёзы: «Любимый, прости за всё плохое, что я сотворила. Знаю, одних только слов недостаточно, также как мне всегда будет недоставать твоего тепла. Но я должна уехать. Зальмит не должен страдать от моего проклятия, и ты должен жить. Я счастлива, что у нас был этот год, заполненный болью и любовью. Если ты когда-нибудь сможешь простить меня… если я прощу себя… И душа Йана вернётся, чтобы всегда охранять свой дом, своё логово, и своих братьев. Я знаю, что оставлю в Драгнуре своё сердце. Я знаю, что ты всегда будешь моим волком. Мои благословения — смерть, и только. А раз я не могу быть счастлива и отбираю счастье у тех, кто мне дорог, остаётся только уйти. И ещё раз прости… Я всегда буду любить тебя, мой суровый, бесстрашный, добрый волк».
Чувства мои метались в ужасе от происходящего, и боль выкручивала внутренности, делая невозможными даже слезы. Я наскоро собрала самое необходимое, оставив и наследие предков, и даже свои зелья. Только тёплая одежда, парочка склянок для храбрости, прочная обувь да оружие. Ну и немного еды, что осталась от обеда.
Мне нужно было успеть добраться до портала до того, как волки хватятся. Они любили меня. Они попытаются меня остановить. Но чтобы из-за проклятой началась война между кланами?.. Нет. Я должна была положить конец пересудам, обвинениям и ненависти.
— Нуала, ты куда это? — спросил дозорный по имени Корри.
— Немного развеюсь. Тишину давно не выгуливала.
— Одна?
— Я недалеко. Не переживай, скоро вернусь.
Как плохо, что мне приходилось ему врать!
— Ну, ладно. Будь осторожна, солнце скоро сядет.
Я знала это. Я ждала необходимый мрак. Совсем скоро меня снова окутает темнота портала, и я ринусь к Вратам, чтобы вернуться на Вардар. Я знала, куда отправлюсь. Туда, где самое место приносящим несчастья — на проклятую землю моего угасшего рода, в прежде зелёную, а теперь чёрную страну Лета. И да простят меня любимые за то, что принесла в их дом столько горя…
В сердце выросла пустота, тишиной объяло душу. Я прощалась с синими деревьями, и узкими тропами, и красными кустами, которые шагали по склонам в глубокие овраги. Деревья не боялись одиночества, и я постараюсь его принять. Главное, чтобы продолжалась жизнь, и сила не иссякла, а что мне больше не дышать ветром и ароматами гор — пусть. Я справлюсь ради любимого. Как бы больно ни было.
Чтобы осуществить задуманное, я снова должна была стать парнем, но на сей раз зайти дальше: не просто отрезать волосы, но еще и перекрасить их. Корень вогра мог придать прядям противный морковный цвет, к тому же следовало подпортить кожу, сделаться грязной и плоской. А уже потом отправляться через леса и поля к чёрным землям Леты. Смогу ли я добраться туда живой, было неведомо.
В Вардар уже пришла весна, и всё вокруг цвело. Мне не составило труда найти нужный корень и размочить его. Я взяла кинжал, безразлично отрезала волосы по плечи и убрала косу в сумку. При первой же возможности сожгу.
Корень ужасно пах и жёгся, но мне было всё равно. Я вымазалась, потом кое-как, не до конца, оттёрла руки. И подошла к маленькому озеру поглядеться.
