шаг, я прохожу через кладбище и поднимаюсь на паперть. Заходя в церковь, я краем глаза замечаю движение в противоположном конце улицы. Вдалеке между домами виднеется фигура человека в капюшоне. Сердце отчаянно колотится в груди, я прячусь на паперти и вижу, как к нему приближаются остальные. Не знаю, заметили ли они меня, но им точно не составит труда обыскать деревню. Я берусь за холодное кованое кольцо двери, отчаянно надеясь, что церковь не заперта. Тяжелая дубовая дверь медленно, со скрипом открывается, я проскальзываю в щель, закрываю за собой дверь и подпираю ее изнутри двумя стульями. Конечно, такая баррикада долго не продержится, но, может быть, хотя бы даст мне несколько лишних секунд на побег.
В церкви темно и холодно, воздух пахнет плесенью. При входе стоит каменная чаша, в которой давно пересохла освященная вода, деревянный ящик для пожертвований и шкаф со сборниками гимнов в пыльных кожаных обложках. Ряды скамей уходят к алтарю на возвышении в восточном конце церкви, огромный витраж над ним изображает распятие Христа. Свет не горит, и вначале мне кажется, что я одна. Потом я замечаю в полумраке у алтаря высокую фигуру в черной сутане и белой колоратке.
– Габриель? – с надеждой шепчу я, эхо разносит мой шепот по всей пустой церкви.
Священник оборачивается. Лицо у него изжелта-бледное, словно пергамент, и все покрыто морщинами, щеки запали, редкие черные волосы разделяет аккуратный пробор. На носу плотно сидят темные очки, что немедленно меня настораживает, но улыбается он тепло и приветливо.
– Да, дитя? – мягко отвечает он.
Я медленно и настороженно приближаюсь к алтарю.
– Вы… Душевидец? – спрашиваю я.
– А ты кто, дитя? – он отвечает вопросом на вопрос.
– Я Дженна, Первая из Первопроходцев, – откликаюсь я. – Меня прислал Феникс.
39
Сойдя со ступенек алтаря, Габриэль тянет иссохшую белую руку, чтобы поприветствовать меня. Мы обмениваемся неловким рукопожатием, кожа его и на ощупь напоминает пергамент, рука холодная, но сильная. По правде говоря, он так рад моему приходу и до того крепко сжимает мою руку в своей, что на мгновение я пугаюсь, что он никогда меня не отпустит.
– Ты же ужасно замерзла! – восклицает он, потом щупает рукав моей куртки. – Вдобавок промокла насквозь!
Ощупью пробираясь между скамьями на хорах, он находит потрепанное одеяло и протягивает мне.
– Спасибо. – Я накидываю его на плечи, дрожа от холода. – Но у нас есть гораздо более срочные дела.
– Конечно, есть. Иначе для чего бы ты искала меня? – Габриэль достает из-за кафедры тонкую белую трость и ощупывает ею пол в поисках верхней ступеньки.
– Вы слепой? – спрашиваю я, понимая теперь, зачем ему очки.
Он резко поворачивается ко мне:
– Да. Тебе это как-то мешает?
– Нет… конечно, нет, – я стыжусь собственной бестактности. – Просто… как вы можете быть Душевидцем, когда вы слепой?
Габриэль отвечает спокойной мудрой улыбкой.
– Глаза не так уж и нужны, чтобы видеть суть вещей, – объясняет он. – В мире полно людей с прекрасным зрением, которые все же решительно ничего не видят! – Он коротко негромко смеется, потом поворачивается ко мне, как будто глядя в глаза. Хотя он и слеп, ощущение такое, словно он смотрит мне прямо в душу.
– Но ты-то, Дженна, теперь прекрасно все видишь, верно? – замечает он. – У тебя ведь уже был Отблеск?
– Да, несколько, – отвечаю я.
Габриэль удовлетворенно кивает.
– И все же пока ты едва скользишь по поверхности истории своей души, а прошлое ее глубже любого океана, многослойнее самой мудрой книги. Прожитые тобой жизни бесчисленны, как звезды на небе, и каждая делала твой Свет немного ярче. – Его невидящий взгляд словно различает вокруг меня какую-то ауру. – Должен сказать, что ты один из самых ярких Первопроходцев, кого мне доводилось встречать.
– А есть и другие? – с надеждой спрашиваю я. Значит, я не одна, в мире есть люди, подобные мне!
– Не так много, как прежде, – с горечью отвечает он. Спустившись по ступеням, он медленно идет по проходу между скамьями, ощупывая дорогу тростью.
– И вот-вот будет еще на одного меньше! – невежливо выкрикиваю я, прерывая его рассуждения. – Если только вы мне не поможете…
Хотя я это и говорю, но сама не слишком понимаю, каким образом слепой Душевидец сможет защитить меня от Дэмиена и Охотников.
Габриэль оборачивается ко мне:
– На тебя идет охота, – хрипло говорит он, и это скорее утверждение, чем вопрос.
– Да, – торопливо отвечаю я. – Сейчас, пока мы разговариваем, они обыскивают деревню.
Габриэль хмурится:
– А где же твой Защитник? – требовательно спрашивает он.
– Феникс… – при одном только упоминании его имени я едва сдерживаю рыдания, – он погиб. Спасая меня.
Опустив голову, Габриэль осеняет себя крестом и говорит вполголоса:
– Mors tantum initium est.
В голове вновь откуда-то всплывает латынь: «Смерть – лишь начало».
– Нужно выбираться отсюда, – настаиваю я. – У нас мало времени…
– В этой церкви для тебя сейчас безопаснее всего, – заверяет меня Габриэль. – Ни один Воплощенный не может ступить на освященную землю, не рискуя своей черной душой.
За его словами немедленно следует скрип ржавых петель.
– А вы уверены? – спрашиваю я.
Калитка снова скрипит… и еще раз… и еще.
Душевидец поднимает голову, словно принюхиваясь.
– Кто именно охотится на тебя?
– Дэмиен, – отвечаю я. – По крайней мере так он себя называет в нынешней жизни.
Опустив плечи, Габриэль тяжело вздыхает:
– Этого следовало ожидать… Носительница ярчайшего Света привлекает самого темного из Воплощенных.
Я шумно сглатываю.
– То есть… Танаса. – Мне жутко даже произносить его имя, в душе что-то холодеет. – Тогда вам следует знать, что он сумел войти в круг камней на холме. Одного из камней не хватало, но ведь и земля внутри должна быть священной, не только ограда.
– Тогда у нас серьезные неприятности, – признает Габриэль.
Сунув руку в карман, он вылавливает связку ключей и направляется к выходу. Я бегу следом, до ужаса напуганная его поспешностью. Когда мы добираемся до входа, защелка замка уже поворачивается, и я всем весом налегаю на дверь. Габриэль подходит с ключами, но, не зная о моей баррикаде, он спотыкается и роняет ключи. Защелка скрипит, кто-то ломится в дверь.
– Поросенок-поросенок, впусти меня! – насмешливо кричит Дэмиен.
– Ни за что! – кричу я, но щеколда ломается, и дверь понемногу начинает открываться. Упираясь ногами в книжный шкаф, я изо всех сил пытаюсь удерживать Охотников снаружи, пока Габриэль шарит по полу в поисках ключей.
– Левее, – подсказываю я свистящим шепотом. – Немного дальше…
– А не то я как дуну, я как плюну, и весь твой домик разлетится! – продолжает издеваться Дэмиен.
Дверь трясется в проеме – снаружи на нее сильно давят плечом. Книжный шкаф шатается, щель увеличивается еще на дюйм. Я стискиваю зубы и изо всех сил пытаюсь закрыть ее обратно, но в одиночку против сильного Воплощенного у меня нет шансов на победу.
Костлявые пальцы Габриэля наконец нащупывают связку ключей. Подхватив их, он тоже всем весом наваливается на дверь. Дверь закрывается как раз на то время, которого
