можно было обмануться и поверить – теперь всё будет хорошо, мы нашли свою тихую гавань. Но правда была в том, что буря всё равно рано или поздно разразится, и Ренн не станет бежать. Как и я. А пока постараемся урвать хотя бы кусочек безрассудного счастья.
– Ты знаешь, сегодня мой день рождения, – сказала я, опустив глаза и вцепившись в деревянную ложку. Надо же, среди всей этой суеты совсем забыла о нём.
Мы сидели за простым, грубо сколоченным столиком. В печи догорали дрова, посылая волны приятного тепла, а в приоткрытую дверь заглядывала осенняя ночь.
– Правда? – Ренн слегка приподнял бровь. – Как вовремя я успел. Жаль только, подарок не приготовил.
– Жрицы проходят посвящение в день своего двадцатилетия, – начала я осторожно, а потом, собравшись с духом, выложила всю правду про обряд.
С каждым словом лицо Реннейра мрачнело всё больше.
– Спасение стало лучшим подарком, – подытожила я. – Тебя привела сама Матерь Гор, не иначе.
– Даже подумать не мог, какие страшные тайны хранит Антрим. И я рад, что избавил тебя от этой участи. А Матерь или Отец – не имеет значения.
Он пытался говорить спокойно, но пальцы стиснули ложку так, что та едва не переломилась пополам. Боюсь, этой ложкой он мог бы и убить, предстань перед нами сейчас Верховная.
– Даже я не знаю всех его загадок. Одна страшнее другой, бр-р! Кажется, я была права на счёт Матушки Этеры. Она придумала этот ритуал для того, чтобы было проще контролировать жриц и не допустить, чтобы с ними случилось то же, что и со мной. Но разве это во благо? Нет, не верю.
– Власть слишком сладка, чтобы от неё отказаться, – задумчиво произнёс Ренн.
Мы уже успели кое-что обсудить. Как я и думала, когда-то здесь жила его мама, та самая Ледара из Синего камня, о которой было известно до безобразия мало. Он и сам знал едва ли больше, кровавый камень успел показать лишь обрывки воспоминаний, прежде, чем рассыпался в пыль.
Все эти тайны невероятный образом роднили нас, и сейчас, глядя в задумчивое лицо своего лестрийца, я чувствовала, как тесно становится в груди.
Моё сердце. Теперь его никто не отнимет, потому что Ренн сохранит его так надёжно, как не сможет больше никто. Отложив в сторону ложку, он вдруг протянул руку и продемонстрировал правое запястье, вокруг которого вился розовый шрам, похожий на ожог.
– Я носил Хранитель Секретов, амулет из Волчьей Пустоши. Помнишь, мы встретились с тобою в горах, когда ловили банду Красных Топоров? Я спросил, видишь ли ты что-нибудь…
– И я не заметила, – произнесла тихо.
Ренн кивнул.
– Отец дал его мне, чтобы я никому не проболтался о его планах, но магия была разрушена высвободившимся Даром, – Реннейр потёр запястье и поморщился, словно оно до сих пор болело.
Я нетерпеливо поёрзала, а потом потянулась и накрыла его ладонь. Ренн вздрогнул.
– Мой лорд велел втереться в доверие к искателям, чтобы выведать их тайны, узнать слабые места Антрима. Он всегда бредил вашими сокровищами, представлял, что вернёт детям равнин магию.
Я слушала, не сводя с него глаз, и холодела. А ведь я считала опасения стариков беспочвенными. Наивная. Где были мои глаза?
– Он хочет прибрать к рукам Скальный город и заставить Одарённых работать на него. Раньше я не мог тебя предупредить, сдерживало заклятье, но я бы ни за что… – с нажимом произнёс он, переплетая наши пальцы и гипнотизируя взглядом, в котором мелькали отблески огня. – Слышишь, ни за что бы не причинил вреда вашему народу. Не только потому, что во мне проснулся Зов крови. Но и из-за тебя.
Глаза запекло от подкатившись слёз, а сердце… Ох, сколько ещё раз за день у меня будет сладко ёкать в груди, а губы расползаться в глупой улыбке? Кажется, Ренн заметил мой отсутствующий вид, потому что перестал говорить – ждал, пока вернусь с небес на землю.
– Хотя порой ты заслуживаешь порки за упрямство и прямо-таки болезненную тягу рисковать своей жизнью, – сдвинул брови, но я уже знала – он так шутит.
– А как же твоя верность лорду? Долг дехейма?
– Как неправильная жрица, ты должна меня понимать неправильного дехейма. Долгие годы я шёл к тому, чтобы осознать себя, – Ренн наклонил голову, но я успела поймать отсветы пламени в его глазах. – Чтобы понять, что жить можно не только по чьей–то указке. Нет, конечно, намного проще, когда за тебя думает и решает кто–то другой, но от такой жизни меня уже тошнит.
– Мы ведь со всем справимся, да? – я переплела наши пальцы и провела по выступающей вене.
Какая горячая у него кожа. Дар жжёт его нутро.
– Ренн, – так серьёзно, как только могла, произнесла я. – Ты должен совладать с Даром внутри себя. Сложность в том, что он получается такой… – закусила губу, тщательно подбирая слова. – …странный. Смешанный. Я с таким ни разу не сталкивалась, но постараюсь сделать всё, что от меня зависит, чтобы помочь тебе.
Синие глаза засветились благодарностью.
– Давай займёмся этим завтра, хорошо?
Кивнув, я схватилась за ложку и отправила в рот ещё немного ароматного рагу – как же вкусно! Никогда не ела ничего лучше блюда, к приготовлению которого приложил руку любимый мужчина. Но в следующий миг меня, сытую и разнеженную, нагло тащили с насиженного места.
– Наелась? А теперь идём, кое-что покажу, – с самым загадочным видом сообщил лестриец, выталкивая из дому.
И тут же обрушился резкий, пряный аромат опавших листьев, скорого дождя и чарующей, поистине колдовской ночи. Лёгкий ветер остудил пылающие щёки, и я прижалась грудью к плечу Ренна. Замычала довольно и счастливо, вызвав тихую усмешку.
Матерь, как же это прекрасно! Сладко, завораживающе, к этому быстро привыкаешь. Жить бы так всегда…
На небо высыпали звёзды – ни облачка. Сверху глядела луна, похожая на круглый блин с дырками, где-то ухала ночная птица. Тропа стелилась под ноги мшистым ковром, мягко огибала камни – я даже ни разу не споткнулась в потёмках. То ли сказывались годы скитаний по подземным пещерам, то ли Ренн вёл, точнее, тащил слишком уверенно и властно. Если бы вздумала повиснуть на нём, он бы не заметил.
– И куда мы идём?
– Увидишь.
И всё. Ни слова больше. Немногословный и серьёзный,
