это не обидит?
Адам удивленно воззрился, как бы интересуясь, за что ему такое недоверие. Я открыла было рот, чтобы поведать своё мнение по поводу сложившейся ситуации, но Кострик меня опередил:
– Встреча старых друзей, – заговорщицки подмигнув, пояснил он. – Ну, вы понимаете…
Не знаю, что там понял Адам, но посмотрел он на меня одобрительно, а Кострику так вообще большой палец показал перед тем, как скатиться колобком с крыльца и раствориться на пустынных улицах городка.
Представляю, какими вопросами он меня закидает при нашей следующей встрече…
– Ну, и зачем? – я повернулась к Кострику, и не думая скрывать своего недовольства. – Адам и в самом деле отличный экскурсовод, невероятный просто. Я и близко не смогу рассказать всю историю замка так, как это сделал бы он.
– Уверен, так и есть, – буркнул этот драконистый тиран. – Но я не подписывался смотреть, как твои поклонники пускают на тебя слюни, поэтому…
Что? Мои кто?
Я моргнула.
Какие слюни?
– Ты, вообще, о чём?
– Об этом… – обжёг потемневшим взглядом моё лицо и указательным пальцем провёл над поясом моей юбки, осторожно лаская белоснежную ткань блузки. У меня дыхание перехватило, а в лицо словно ковш кипятка плеснули… Проклятье! А он ведь даже до меня не дотронулся, лишь намекнул на прикосновение, а у меня уже ноги подкашиваются и я кусаю губы, чтобы не ахнуть вслух.
– Об этом безобразии, – шёпотом уточнил Кострик, – которое Макс обозвал униформой… Варь…
Его ладонь скользнула чуть выше и замерла под моей левой грудью, впитывая заполошные удары моего глупого сердца. Это чудовищно. Какое-то понарошечное касание, а я… Я просто схожу с ума! Нет. Так дело не пойдёт.
– Ну, ладно! – встрепенулась, сама себе напомнив попавшего под дождь воробья и давая себе зарок не допускать впредь этих случайных или неслучайных прикосновений. – Раз ты настаиваешь… Начнём с главного зала. Идём. Покажу тебе дракона.
Кострик попытался вновь поймать мою руку, но я увернулась и, решительно скрипя юбкой, двинулась вглубь музея.
Картина висела в центре стены самого большого зала. Она была маленькой, тёмной – старые мастера вообще редко использовали яркие краски – и, на мой вкус, не несла в себе никакой ценности с точки зрения изобразительного искусства, но популярностью пользовалась неимоверной.
Сюжет полотна, как я и говорила, не отличался оригинальностью. В те времена разве что ленивый не увлекался героической тематикой, а вот исполнение… Исполнение было неожиданным. Начать с того, что рыцарь был без фигового листка, который лично мною воспринимался как дань эпохе Возрождения, а наоборот, в одежде и даже в доспехах, а сам дракон ни капли не напоминал дракона, или библейского змея, или гидру, или немейского льва. В детстве я страшно любила изучать картинки в книжке «Двенадцать подвигов Геракла» – и не всегда из любви к фауне фантастического мира мифов Древней Греции…
Так вот, скажу откровенно: ни Геракл… пардон, маркграф, ни чудовище, которое при ближайшем рассмотрении оказалась никаким не чудовищем, а самым банальным крокодилом, уж и не знаю, какими судьбами его занесло в наши воды… Как бы там ни было, ни один, ни второе и в подметки не годились тем шедевральным картинкам из моего детства.
– Значит, премерзкий дракон, – хмыкнул Кострин, пока я предавалась воспоминаниям, и наклонился, чтобы лучше рассмотреть пресловутое чудовище. А затем вдруг звонко рассмеялся.
– Тш! – по привычке зашипела я, смущённая громкими возмущёнными взглядами неведомых мне людей, что заселяли остальные полотна зала. – В музее же, не в лесу.
– Извини, – всхлипнул дракон и тряхнул головой, – просто картина весьма неоднозначна.
– Чего там неоднозначного? – буркнула я. – Просто иллюстрация к легенде.
– Да я и не спорю, – Кострик улыбнулся открытой, вышибающей дух улыбкой, и обличительным жестом указал на картину. – Но согласись, есть что-то зловещее в аллегоричности картины.
Я недоумённо приподняла брови, и дракон пояснил:
– В том, как сильно рыцарь на тебя похож. Разве не замечаешь сходства?
– Ерунду говоришь.
Я недоверчиво сощурилась, прежде чем обратить свой взор на картину.
На фоне огромного крокодила рыцарь казался не просто миниатюрным, а, несмотря на всю свою амуницию, в чём-то даже женственным. Но в этом не было ничего удивительного, мастера старой школы зачастую вместо мужчин писали женоподобных ангелов. Что же касается сюжета данной картины и особенностей внешности её героя…
Я вздрогнула и почувствовала досадный румянец на щеках. Ведь Кострик прав! И как я раньше не заметила этого странного сходства?..
– Подумаешь… – пренебрежительно фыркнув, отвернулась, отчего-то чувствуя себя ещё более неловко, хотя куда уж более… – Идём в нижний зал? Там средневековые орудия пыток и другие интересные штуки.
Кострин снова рассмеялся, с трудом выдавив из себя:
– А ты, как я посмотрю, затейница… – и тут же исправился, заметив мой грозный вид:
– Шучу-шучу! На самом деле, всегда страдал от болезненного интереса к дыбам, испанским сапожкам и прочей прелестной вкуснятине… Веди.
Мы спустились на этаж ниже. Повозившись со щитком электричества, я включила подсветку – бра были стилизованы под факелы – и аудио сопровождение. И воздух наполнился зловещими звуками: тихий плач, стоны, звуки мерно падающей воды.
– Романтика, – прошептал Кострик и схватил меня за руку. – А привидения здесь не водятся?
– Конечно, водятся! – я решила не вырываться, всё равно же не отпустит, а дождаться удобного момента и вообще удрать из замка. Хочется ему по музею бродить – пусть побудет немного самостоятельным. – Вот тот самый крокодил с жёлтым брюхом… Если будешь плохо себя вести, выскочит из-за угла, да так зарычит грозно, что бессонная ночь тебе обеспечена.
– Заманчивое предложение, – растянул в улыбке губы дракон.
– Это не… – я осеклась. Издевается. – Я вообще-то на кошмары намекала.
– Кошмары так кошмары… Идём дальше?
Напомните мне, почему я не отказалась наотрез от этой безумной затеи с ролью личного гида для одного наглого дракона? Ах, да. Мне же выбора не оставили.
Как будто бы.
А на самом деле, надо было плюнуть на всё, запереться у себя в покоях или вообще… Или вообще написать Максу письмо, раз он на мои телефонные звонки не отвечает, да и поставить старого интригана перед фактом, что ухожу из «Мерцающего Замка». Блеф чистой воды, конечно, увольняться мне ох как не хотелось, но вдруг что-то всё же дрогнет в сердце родного шефа и он сменит гнев на милость…
Кострик же, ни сном ни духом не ведая о моих планах и идеях, с неподдельным любопытством рассматривал экспозицию и в общем даже вёл себя вполне прилично. Если не считать того, что ладонь мою он так и не отпустил. Мы
