так и ходили по «пыточному» залу, держась за ручки, как школьники, которых строгая учительница вывела в свет. Поначалу это меня здорово напрягало, но так как дракон не предпринимал больше никаких попыток по завоевыванию меня в целом и других частей моего тела в частности, то я с какой-то печальной лёгкостью смирилась с положением вещей и вскорости вовсе забыла о том, что меня что-то не устраивало.
Наоборот, в музейном полумраке, вдалеке от всего мира, я даже на какое-то время сумела забыть обо всём и на какое-то недолгое время избавиться от страхов и сомнений. Не было прошлого, не было будущего. Были два человека, бродивших в одиночестве между музейными экспонатами и играющих в пинг-понг беззлобными шуточками и ни к чему не обязывающими улыбками.
– Слушай, а чучела того крокодила предки для потомков не оставили? Я бы посмотрел…
– Не-а, – у меня от смеха болела челюсть, но я не жаловалась. Я даже была почти благодарна Кострику за то, что он вытащил меня из Замка. По крайней мере, ТАКИХ рабочих дней у меня никогда не было. – Но есть доспехи, в которых бедолагу замочили. Показать?
– Веди.
Вернувшись в картинную галерею, мы прошли через большой холл с цветными витражами на окнах и поднялись в мезонин, где между пожарным щитом и табличкой о том, что десять лет назад замок был внесён в список памятников ЮНЕСКО, одиноко пылились они, доспехи рыцаря.
– М-да… – протянул Кострик, недоверчиво взирая на прототип консервной банки. – Я-то всё-таки надеялся на Данди по прозвищу Крокодил, а тут то ли Фродо, то ли Бильбо… Слушай, Кок, думаешь, он один с желтобрюхим справился, или ему все мужики из окрестных деревень помогали?
Я хихикнула, вспомнив свои размышления о Геракле и его подвигах.
– Похоже, без них здесь не обошлось.
Луч солнца, проскользнув в единственное прозрачное стёклышко во всем огромном цветастом витраже, отразился от до блеска начищенного бока лат и со снайперской точностью выстрелил мне по глазам. Я зажмурилась и… и как-то пропустила момент, когда Кострик стал ближе ко мне на полшага. На те самые полшага, которые уже на грани приличия и… и моя ладонь в его руке внезапно ощутилась совсем иначе.
Я застыла, забыв как дышать, и с обречённостью загипнотизированного удавом кролика следила за тем, как ме-едленно Кострин поднимает наши сплетённые руки. Как, закрыв глаза, проводит моими пальцами по своему лицу, по лбу, переносице, усыпанной едва заметными веснушками, по губам. И как, взмахнув тёмными ресницами, впивается в меня пронзительным взглядом, одновременно легонько прикусывая подушечку моего среднего пальца.
Выдох получился громким и сухим: я себе всё горло ободрала, пока выталкивала воздух из лёгких. И главное, понимаю же, что всё неправильно, но как же не хочется открывать кладовку, в которой спрятался мой мозг!
– Варька…
Потёрся кончиком носа о центр моей ладони, прижался губами к жилке на запястье и осторожно попробовал мою кожу на вкус. А у меня, честное слово, волоски по всему телу встали дыбом, как это бывает перед сильной грозой.
– Значит, всё забыла? – мурлыкнул Кострик, рывком притягивая меня к себе.
– Значит, не помнишь ничего, так?
Не думаю, не дышу, не шевелюсь. Я просто не.
Не знаю, как жить дальше.
Не умею выбросить его из головы.
Не способна договориться сама с собой.
И как ножом по сердцу воспоминания о боли. И пусть не Тимур был всему виной, но второй раз я этого попросту не переживу.
Нет. Не наступлю два раза на одни и те же грабли.
– Так, – выставила перед собой руки ладонями вперёд, вполне однозначно демонстрируя знак «СТОП».
– Я ведь не слепой и не дурак, – спокойно возразил дракон. И ведь ни капли насмешки в голосе, никакой снисходительности. – Я же вижу, Варь.
– Это всё потому, что у меня…
…никого, кроме тебя не было.
Я до крови губу себе прикусила, сообразив, что именно едва не ляпнула. Нет. Такие признания таким, как Кострин, не делают. Я же не настолько сошла с ума, чтобы поливать бензином и без того жаркое пламя.
– Потому что у тебя? – Кострик отступил, вновь ни на чём не настаивая, но словно между делом устраивая мою ладонь на сгибе своего локтя.
– Давно никого не было, – скороговоркой пробормотала я и задумалась. А может, это выход? Ведь неспроста возникла пословица про то, что клин клином вышибают. Возможно, если бы мне было с кем сравнивать, Кострик не оказывал бы на меня столь сокрушительного влияния?
– Очень давно?
Что это? Праздное любопытство? Желание потешить собственное эго? Разведка боем? Я почувствовала досаду. Не день, а какие-то безумные эмоциональные качели просто.
– Порядочно. Не твоё дело, – отстранившись, я спрятала руки за спиной. – И вообще. Экскурсия закончена. Хочешь, броди тут дальше один, ключ отдашь Адаму. А я всё же навещу поставщиков, раз уж всё равно в городе.
– Варя!
– Я не шучу, – хорошее настроение лопнуло, как воздушный шарик, оставив после себя лишь печальные ошмётки приятных воспоминаний. – Не нужно было вообще соглашаться на эту авантюру с прогулкой. Неправильно это. Я…
…Я так запуталась!
Музей мы покидали молча. Я позвонила Адаму и сказала где оставлю ключ. Тот поблагодарил за информацию, спросил, понравилась ли нам экскурсия для двоих, и пожелал нескучного окончания дня и чтобы вечер не был безразвратно потерян. Послав приятеля по всем известному адресу, я бросила трубку.
Кондитерская «Пряничный домик» находилась на углу главной площади, и мы добрались до неё за каких-то десять минут. Здесь как всегда было шумно и многолюдно. Трое или четверо малышей с визгом и хохотом играли в догонялки на горке, съезжая со второго этажа через специальное окно прямо во внутренний дворик. Играла музыка из какого-то детского фильма, три столика для влюблённых были отгорожены от основного зала цветастыми ширмами, а между остальными сновали весёлые официантки, поблёскивая искусственными крылышками за спиной.
– Милая нимфа, – обратился Кострик к одной из них, когда она попыталась промчаться мимо нас.
– Я цветочная фея, – обиженным голосом исправила девчонка и, пользуясь оторопью посетителя, скрылась за дверью, ведущей в святая святых «Пряничного домика» – на кухне.
Зузанна – наша повариха – была очень талантливым кулинаром и настоящим мастером своего дела, однако было бы странно ожидать от неё того, что она одна будет справляться с такой махиной, как «Мерцающий Замок». В конце концов, мы всё-таки отель, а не ресторан.
А Серж готовил самые нежные в мире эклеры и просто божественные профитроли… А воздушное безе…
В животе у меня заурчало, и я, схватив Кострика за рукав,
