магии, который попал в Башню в самом начале. Ну, чего ты с ним не поделил, я не знаю, но поговаривали, что он не захотел сообщать тебе какое-то заклятье – вот и поплатился. Мужик тот – это граф Доридж, твой старинный приятель, с которым ты не поделил свою нынешнюю…пассию, леди Флоренс. А что ты так на меня смотришь? Думаешь, привидения сплетнями не интересуются? Очень даже…
– И что? Из-за такой ерунды я запер парня в этой жуткой Башне? – я растерянно посмотрел на друзей, которые только отвели глаза. Ну а что они могли мне ответить? И только Линда ободряюще улыбнулась, отчего на сердце сразу потеплело.
– Ну а вампир – так это из их учёных, приехал к нам сюда изучать феномен Башни. Вот и изучает уже года три…изнутри, так сказать, – призрак противно хихикнул, видимо, не испытывая к вампиру никакой симпатии.
Пока мы с привидением вели беседу, Дин пришёл в себя, и его взгляд стал более или менее осмысленным. Он внимательно выслушал нас с Линдой и комментарии Корнелиуса и начал свой отчёт:
– На другой стороне в одной камере сидит молоденький парнишка, видимо, сын барона Рангера, так как выгляди пока ещё достаточно прилично и реагирует более или менее адекватно. Во всяком случае, меня он понял и инструкции уяснил. В двух камерах какие-то непонятные личности, никак не отреагировавшие на моё появление, я даже не уверен, что они ещё живы…
– Живы, живы, – махнул рукой Корнелиус,– просто сидят давно очень, уже и сами забыли, кто они есть.
– А ещё, – Дин стиснул кулаки и произнёс, старательно избегая смотреть на Линду, – мы нашли мою…жену…леди Оливию…
– Кого?! – Саманта вскочила на ноги и ошарашенно уставилась на Дина, да и Ромашка сделал почти успешную попытку подняться на ноги. – Она же…умерла года два назад! Тогда все только это и обсуждали: уж очень загадочная смерть была, а убийц так и не нашли. И как же она – вдруг живая и в Башне? А кто её туда? Ой, извините, ваше величество…
– Опаньки, – растерянно произнёс Крис и почесал лапой за ухом, – вот тебе и перспективный вариант. Как хорошо, что у нас запасной вырисовывается, ничуть не хуже…
– Это ты про что? – подозрительно покосилась на него ведьма. – Какой вариант? Что ты тут напридумывал, признавайся?
– Я? – золотистые глазищи смотрели с таким искренним и честным недоумением, что даже я поверил. – Я так…вообще, не обращай внимания…Давайте лучше подумаем, когда нам правильно будет прийти следующий раз и кого взять с собой, – мастерски перевёл стрелки Крис.
Розалинда
После марш-броска по коридору к Башне и обратно у меня болело всё, что может болеть, а что болеть не может…тоже болело. Особенно сильно ныло в душе, стоило только вспомнить то, что предложила мне коварная Изнанка. Знала ведь, мерзавка, чего я хочу больше всего: узнать, кто мои настоящие родители и найти их. Почему-то мне казалось, что они не сами меня бросили, а что меня украли…или похитили…или ещё что-то в этом же роде. Во всяком случае, мне очень хотелось верить именно в это. Ну Изнанка и показала мне, как это могло бы быть. И пусть вместо родителей, которых я никогда не знала, в моём видении были Кассандра и Хорь, это всё равно было так…пронзительно, так восхитительно…
Они пили чай в беседке в каком-то старом саду, белоснежная скатерть, расшитая нежно-сиреневыми узорами, слегка трепыхалась на ветру. Упоительно пахло свежей выпечкой и кофе, Хорь листал какую-то старую книгу, иногда зачитывая отдельные фрагменты, а Кассандра что-то вышивала, с мягкой иронией глядя на него. Было в этой сцене что-то настолько притягательное, домашнее, что я не знаю до сих пор, как у меня хватило сил не броситься к ним, когда они начали меня уговаривать просто сделать шаг. Только один-единственный шаг…И остаться там, с ними, в семейном уюте и родительской любви, о которой я так мечтала.
Наверное, только боль от оцарапавшего ладонь амулета, выданного орком, отрезвила меня, напомнив, кто я и что делаю в этом коридоре. Если бы не он – я бы шагнула, настолько сильна была тогда во мне потребность в любви никогда не виденных мною родителей.
Когда я увидела измученных Эдуарда и лорда Фердинанда, которого я в мыслях всё чаще называла Дином, то поняла, что не только мне выпал очень непростой выбор. Они оба напоминали людей, только что стоявших на границе жизни и смерти. К счастью, новые заботы мгновенно вытеснили из моей бестолковой головы эти переживания.
Когда я увидела в последней камере узницу, у меня от ужаса заледенело сердце: каким же чудовищем нужно быть, чтобы заточить в Башню, из которой нет выхода, женщину? Что же творил тот император, который невольно поменялся местами с Эдуардом, и как теперь всё это исправить? Может быть, всем нам нужно поставить в храме Странника свечи, благодаря за то, что судьба забросила к нам Эдуарда, человека честного, порядочного и благородного…
Весть о том, что эта несчастная узница – та самая «погибшая» два года назад леди Оливия, я восприняла с вполне объяснимым удивлением. Я помню эту историю: её рассказывали проезжие торговцы, которых селяне всегда дотошно выспрашивали насчёт всяких столичных новостей.
Дело было так: жена Первого советника императора лорда Фердинанда, леди Оливия Арьего, обладая весьма активной жизненной позицией, однажды, несмотря на недовольство обожавшего её мужа, отправилась с благотворительным визитом в бедные кварталы. Делала она это не впервые, так как девушкой была доброй и старалась помогать тем, кто нуждался. Вот и в этот раз, взяв всего лишь двух охранников, она отправилась в портовые трущобы. Никто не знает, что там произошло, но оба охранника погибли, а сама леди Оливия бесследно пропала, на месте её исчезновения осталась только большая лужа крови и обручальный браслет, с которым она никогда не расставалась. А через день граф Арьего получил коробку, в которой лежало несколько золотистых локонов, окровавленное разодранное платье и записка с сообщением о том, что его супругу завезли в лес, где её и растерзали волки. Так как в последующие недели и месяцы никаких результатов в поисках не добились, то эту версию приняли как данность. Говорят, тосковал граф страшно, чуть руки на себя не наложил.
И вот теперь я смотрела на поникшего Дина и думала о том, как причудливо порой судьба тасует колоду. Казалось бы, у графа Арьего есть все основания быть счастливым – ведь нашлась обожаемая супруга, которую он считал
