просто знаю, кто мне предназначен, завораживаю его, и всё. Но в этот раз все пошло не так.
– Как – не так?
Я вопросительно подняла лицо, и подавленный взгляд Чон Мина немного просветлел.
– Иди ближе, я покажу.
«Куда уж ближе», – подумала я, но все же придвинулась еще немного.
– Моя стихия есть и в тебе, – тихо сказал Чон Мин. – Тэ Мин был прав, те редкие дети, которые полностью принадлежат одной стихии, родившись в ее год, месяц, день и час, имеют с ней самую сильную связь. Поэтому в условиях договора он и проговорил, что судьба должна выбрать нам человека полностью из нашей стихии. Я могу увидеть мир глазами того, в чьем теле нахожусь. Я знаю все, что он знает, помню все, что он помнит, поэтому никто не замечает подмены. Я могу позволить тебе увидеть мир моими глазами, я так однажды делал, лет триста назад. Это экономит время, а его у нас немного, чем бы все ни закончилось. Можно? Хочу, чтобы ты поняла меня.
Я кивнула. У меня все внутри болело от тревоги, но Чон Мин коснулся лбом моего лба, и тревога исчезла. Выражение «раствориться в другом человеке» всегда было просто словами, но сейчас именно это и произошло. Я увидела. Увидела мир его глазами.
Глава 12
Стихийное бедствие
Среди камней было тяжело дышать. Мысли, человеческие мысли, сама способность рассказывать в своей голове истории ощущалась чужой, как и всегда. К ней нужно было привыкнуть. Мир видится совершенно другим, и приходится думать о нем людскими словами. Каждый раз, когда это происходило со мной, я приходил в тела умирающих, так что привык к понятию боли. Людям боль не нравится, и я их понимаю, и все же я никогда не приходил в их мир по-другому. Это обжигающее, мучительно неприятное ощущение значило, что приключение началось.
Я открыл глаза, медленно осваиваясь в теле. Оно мне сразу понравилось. Мысли ощущались уютно, и я сразу понял: это седьмое приключение будет лучше всех.
Было темно, вокруг какие-то обломки, – похоже, я стал жертвой завала. Вот только в этот раз я был не один, рядом, весь засыпанный мелкой каменной пылью, лежал молодой мужчина, и я опознал его даже в этом незнакомом обличье. Мы, все пятеро, связаны, мы составляем одно и везде узнаем друг друга. И вот сейчас Вода смотрел на меня опухшими полузакрытыми глазами моего соседа по завалу. Мы оба были бесконечно удивлены – обычно в мире людей какое-то время уходит на то, чтобы найти своих братьев. Впервые с того первого раза с Хо Тэ Мином мы очнулись в одном месте. А потом Вода перевел взгляд на третьего человека – молодую женщину, которая неподвижно лежала на боку рядом с ним.
– Это моя, – прохрипел он.
Да, все было совершенно не так, как прежде.
Земля очнулся в теле человека, у которого отказало сердце. Огонь – в теле юноши, который пытался убить себя. Металл – молодого мужчины, который столько выпил на вечеринке в честь своего повышения, что впал в алкогольную кому. Пять жизней, которые были готовы упасть в загробный мир, удержались на краю мира живых, чтобы стать нам домом. Я и Вода оказались стражами порядка – в этом веке их называют полицейскими, – которые выехали на задание и должны были погибнуть там от взрыва.
Я не удивился профессии, которую судьба дала мне на этот раз. В любом веке я оказываюсь в теле могущественного мужчины или женщины, способных повлиять на решения людей в вопросе того, кого наказывать за проступки. Хо Тэ Мин назвал меня судьей договора со стороны стихий. Моя задача – охранять занятые нами тела, скрывая от окружающих правду. Следить, чтобы их не арестовали за убийства, которые мы совершим в их обличье. Их жизни не должны быть разрушены, – вот главное условие, – сколько бы эти жизни ни продлились после того, как мы уйдем.
«Я доверяю это тебе, потому что древесная стихия – моя любимая», – сказал Тэ Мин. Этого я не рассказал остальным – мы равны, и такое предпочтение обидело бы их.
Человек по имени Чан Чон Мин нравился мне, и я старался изо всех сил, чтобы он выздоровел после своих ран. Тело – такая хрупкая вещь. Как и всегда, мне достались все его привычки, его жилище, его одежда. Они мне тоже понравились.
Мы впятером отыскали друг друга и, используя человеческие слова, обменялись мнениями о своем положении. Вода, как всегда, злился. Последние сто лет тяжело ему дались – люди стали еще сильнее, построили много разных машин и сильно навредили нам всем, но ему – больше всех. Когда рубят мои деревья, они вырастают снова, но воду отравили множеством ужасных веществ, и он был справедливо зол на людей. Я велел ему держаться в поле моего зрения. Мы не имеем права вредить людям, но его обида была очень сильна. Я сразу понял, отчего судьба выбрала ему жертву, которая влюблена в приютившего его человека: судьба тоже надеялась, что Воду это смягчит. В человеческих книгах всегда пишут, что быть любимым приятно. Жертвой Металла стала его невеста, что тоже было странно: обычно жертва и владелец предоставленного нам тела даже незнакомы.
Огонь, который оказался в теле юноши, пытавшегося себя убить, свою жертву еще не встретил, но мы были уверены, что она рано или поздно зайдет в питейное заведение, где он работал. Земля тоже пока не знал, кто предназначен ему, и наслаждался жизнью. Он оказался немолодым музыкантом, имевшим красивую жену и богатый дом. Из всех нас он всегда лучше всех умел наслаждаться земными – забавная шутка – благами.
Я осваивался со своей ролью. Когда пробьет час, я должен буду сделать так, чтобы люди не догадались о настоящей причине смерти наших жертв, а те, чьи тела мы заняли, не пострадали и не были обвинены. За сто лет работа по охране порядка сильно изменилась, и я понял, что задача в этот раз будет сложной, как никогда: люди придумали много способов разоблачения преступников. Больше всего меня беспокоили камеры наблюдения. Я велел Огню тренироваться у себя в баре, чтобы научиться аккуратно отключать эти устройства для наблюдения за людьми, не спалив при этом весь город. Его горячий характер, как и всегда, мог создать нам проблемы.
Сто лет назад я очнулся в мире людей близкой подругой японского капитана жандармерии и
