человека. Вот и Мишак не самая крупная особь. Он развернулся и начал свой танец. Танец золотого дракона. Сведя крылья вместе, он перевернулся в воздухе. А потом расправил их. И каждая перепонка задрожала, отражая и отбрасывая блеск. Это был танец счастья!
Мишак медленно опустился. Спустя мгновение и перед зрителями стоит красивый стройный молодой человек. Обратный оборот изменил внешность юноши. Светлые волнистые волосы. Развёрнутые плечи. Горделивая осанка. Где тот заморыш, который был до оборота?
— Дорогие зрители! — раздался мягкий лирический баритон. Мишак прокашлялся. Это не его голос. У него он был тихий. А сейчас звучный, сочный. — Я принял решение. — замолчал. Нет, явно это говорил он.
Мишак вспомнил, когда у него началось гормональное созревание, его очень огорчали прыщи, нескладность, неуверенный тихий голос. На него не смотрели девчонки. Очкарик и ботаник. Друзья у него были такие же тихие и незаметные, как он. И только Алекс, тот самый Алекс, постоянно подкалывал, заставляя сопротивляться «серости». Тогда бабушка, жалея внука, рассказала древнюю легенду смысл которой заключался в том, что однажды приняв верное решение, дракон получает в подарок новую достойную его внешность.
Трибуны замерли.
«Мишак, ты идиот», — шептал Стас.
— Принял решение: я отказываюсь от боя с Алексом, но буду биться со Стасом. Я отдаю свою победу Алексу и принимаю от него своё поражение.
Что здесь началось! Одни улюлюкали, другие кричали. На поле полетели бутылки, стаканы, яблоки. Трибуны негодовали: их лишили зрелища, за которое они заплатили.
Маша немного успокоилась. Алекс сегодня больше не выйдет на бой. Кто победит: Стас или Мишак уже неважно. В любом случае завтра будет единственный бой: Стас против Алекса.
Она потёрла виски. Обвела языком пересохшие губы. И вдруг поняла, что ей не всё равно, кто победит. Сейчас всей душой она желала победу Мишаку. Ей вспомнилось его добродушное лицо, и почему-то стало жаль, что оно теперь выглядит по-другому. Где тот смешной, милый Мишак, который так неумело её кадрил когда-то?
Алекс вместе с друзьями занял свою ложу на трибунах.
— Сын, считай, что первая твоя победа это твой проигрыш. — к нему обратился отец. — Мишак лишил тебя хорошей тренировки.
«Глупости это всё, глупости. — бурчал бескрылый. — Тренировка ему. Некоторые столько сил попусту потратили.
— Отец, а что станет после того, как Маша станет моей? Мы будем жить в вашем дворце или мне надо будет подумать о собственном доме?
У Алекса были гостиницы, где он проживал время от времени.
— С Машей? Маша отправится в инкубатор, где будет вынашивать твоего ребёнка под присмотром врачей. Кстати, что ты хочешь получить в подарок на свой день рождения и помолвку. С одной стороны, это не очень хорошая идея соединять два таких мероприятия. Словно мы жмоты и не можем накормить толпу дважды. А с другой, не все могут оторваться от своих дел и дважды приехать к нам.
— Постой, как в инкубатор? Я не затем так долго за ней охотился, чтобы успокоиться одной ночью.
— Алекс, — вмешалась мать. — тебе не надо к ней привязываться. Не забудь её запечатать после оплодотворения.
— Зачем? Если я её запечатаю, её не смогут прокесарить. Маша может умереть при родах, если скорлупа не размягчится.
Мать посмотрела на Алекса, словно он заговорил на неизвестном ей языке.
— Поэтому ты и должен будешь её отослать. Поверь, терять даже человечка трудно, когда к ним привыкаешь.
Парень замолчал, кивнув матери в знак согласия.
«Бескрылый, ты знал?» — спросил он у внутреннего.
«Знал. Я же не думал… Честно не думал. Ты же помнишь, мы просто хотели её порвать, подарить искру дракона. Алекс, не надо на меня давить. Ты сам виноват. Зачем к Великому за разрешением попёрся? Лишил бы её аккуратно девственности, тогда, в первую ночь. Что, сложно было ауру напустить? Влюбить в себя решил, чтобы добровольно. Теперь добровольно точно не будет».
Осознав, что ожидает девушку и, понимая, что он причина её несчастий, Алекс рванул было с трибуны. Туда, к Великому, просить за Машу.
Установить голограммную связь в этот раз не представилось труда. Великий выслушал просьбу приближённого. Ониксовая морда Великого усмехнулась.
— Алекс, ты помнишь, когда ты просил разрешение на ввоз сюда человечки, я спросил, готов ли ты идти до конца? Ты мне ответил, что готов. Когда я тебя спросил, а готов ли ты нести ответственность за ребёнка в одиночку? Ты ответил, что готов, а сейчас ты просишь, чтобы отправить Машу обратно. Ты не хочешь за неё бороться. Она тебе надоела. Отдай без борьбы Стасу. Зачем ты меня дёргаешь по пустякам?
— Великий, — Алекс стоял на колене, опустив глаза в землю. — Я её привёз, и я должен отправить обратно. У Стаса не будет повода со мной соперничать за вашу любовь. У меня есть невеста. А Маша. Меня достала её строптивость. Мишак прав, зачем нужны человечки, если есть драконницы?
— Алекс, посмотри мне в глаза! — миг, которого Алекс боялся, наступил. Он сжал до боли кулаки. Стиснул зубы так, что желваки заиграли. — Алекс, я хочу услышать правду! Ты понимаешь, если я сейчас верну Машу в Хивернию, ты и весь твой род навсегда лишится права наследования.
— Я отрекусь от своего рода, Великий. Я уйду к простым, буду работать в рудниках, верни Машу на её родину.
Великий долго смотрел на молодого человека, не произнося ни слова. Над головой сгущались тучи, закрывая собой солнце.
Издалека доносился вой трибун. Это оборотни боролись. Скоро поединок Мишака и Стаса. Но если Алекс отдаст свою победу Стасу, то не будет и этого поединка. Не будет в нём смысла. Великий, заложив лапы за крылья за спиной, прошёлся туда, обратно. Из носа валил чёрный дым. Ониксовый был недоволен. Нет, недоволен, это не то слово. Он был зол. Алые искры проскакивали сквозь чёрный дым.
— Алекс, правду! — Великий подошёл вплотную. — Или я сейчас отдам Машу Стасу. Он тоже готов к проведению ритуала.
— Великий, я хочу, чтобы она жила! Я не хочу её смерти при родах!
— Алекс, — ониксовая бровь изумлённо изогнулась. — Всё в твоих руках. Её жизнь зависит только от тебя, если,
