Хранитель прав! Ещё немного, и я потеряла бы себя. Себя и всех, кого люблю! Я любить бы разучилась. Что может быть страшнее?
Грифон обвился вокруг возлюбленной, словно большой кот, даже клёкот былпохож на мурлыканье! Я улыбнулась. Надо же. Колокольчик влюблён! Совсем взрослый стал мой птенчик.
Белоснежка, видимо, была не очень довольна моим появлением, словно невеста увидела свекровь, что, как всегда, явилась не вовремя. Но Колокольчик так нежно потёрся клювом о шейку возлюбленной, что ему, по всей видимости, разрешили пригласить меня, сменив гнев на милость.
Он спикировал вниз, и мы вместе поднялись к гнезду. Как давно я не летала на грифоне! Не чувствовала ветер в лицо! Записи Ллонка растворились во всей этой красоте. Горы покоряли, восхищали, лечили.
– Привет. Ты красавица, – тихо проговорила я, нежно касаясь белоснежных перьев, они были такими мягкими! – Ты просто чудо. Этому сорванцу с тобой повезло.
Янтарные глаза смотрели настороженно, с опаской. Я старалась не дышать, потому что в гнезде лежало яйцо. Большое и нежно-голубое как… Как милые сердцу цветы колокольчики!
Мы все трое замерли в ожидании.
«Тук…» – я вздрогнула, грифоны захлопали крыльями, забегали вокруг, видимо, это какой-то ритуальный танец, который должен был помочь малышу.
В яйце появилась трещина. Острый краешек скорлупки так и манил помочь, но грифоны мне не позволили. Наверное, так нужно. Интересно, можно ли мне будет взять кусочек чудесной скорлупы? На память.
«Тук-тук-тук! Тук-тук!» – раздалось снова.
«Милосердная, помоги», – шептала я про себя, прижав руки к груди. Сердце билось часто-часто! Здесь, на вершине горы, происходило настоящее чудо – рождался грифон!
Крошечный, но очень крепкий жёлтый клюв пробил скорлупу, и из отверстия выглянул птенец.
– Кхр-р-р! – завопили счастливые родители и взмыли в воздух, а малыш деловито доломал скорлупу и, выбравшись наружу, принялся пронзительно, жалобно пищать.
– Привет, – я заглянула в глаза маленькому грифону. – Мальчик. Вылитый папа!
Колокольчик подхватил меня и понёс вниз: маме с ребёнком нужно остаться одним.
– Спасибо, – обняла я его. – Ты лучший.
– Кр-р-р… – у меня в руках оказался букет колокольчиков, такой огромный, что я его еле держала!
Грифон наклонил голову, и я увидела у него в клюве… Кусок голубой скорлупки.
– Спасибо! – рассмеялась я, вспомнив, что грифоны читают мысли. – Лети, тебя ждут. Сейчас ты должен быть с ними.
Колокольчик взмыл в небо, а я вдруг почувствовала, что кто-то стоит у меня за спиной.
– Джо, – монсеньор был мрачен и выглядел осунувшимся. – Ты здесь.
– Меня перенёс Хранитель, – сказала, словно оправдываясь
– Сама бы не пришла? – он грустно улыбнулся.
Захотелось подойти. Обнять, прошептать: «Не хмурься». Но… надо ли это ему теперь?
Мы стояли по разные стороны ручья, сверху кружили Колокольчик и Верный, что-то тревожно выкрикивая, наверное, обсуждали своих глупых хозяев. Немного погодя к ним присоединилась барышня Колокольчика. Сплетники! Лучше бы малышом занялись.
Я посмотрела на Ролана. Молчит, поджав губы, руки за спиной. Вздохнула, развернулась и пошла куда глаза глядят. В горы Хранитель не пустит, значит, пойду бродить, как раньше, искать, где сердце мое успокоится. Давненько я мэров провинциальных городков не бодрила! Надо бы лошадь у Альфреда попросить: Колокольчику сейчас не до путешествий, а я на месте стоять не могу.
– Джо! Куда ты?
– Не знаю, – не поворачиваясь, честно призналась я. – Всё равно.
– Значит, ты ответила согласием на моё предложение только для того, чтобы досадить…
– Дурак! – выдохнула я, не дав ему произнести имя, что до сих пор стояло между нами. – А ещё кузен короля. Я всегда думала, раз Альфред не глуп, значит, в роду не должно быть тупиц, – прошипела, словно яд выплюнула, как… как Ллонк. – Но вы, монсеньор, полностью опровергаете столь наивную теорию.
– Джоанна.
– Я согласилась выйти за тебя замуж, потому что полюбила. А ты меня оставил.
– Тебе было неприятно находиться рядом со мной, – он начал с крика, а закончил практически шёпотом.
– Ты и не пытался.
– Я хотел дать нам время.
– Ты его дал. Видимо, не помогло.
Я шла. . Не останавливаясь. Считая шаги и глотая слёзы. Он догнал и развернул меня к себе шагов через двадцать, когда от соли в горле уже начало першить. Губы, жадные, злые, голодные, захватили в плен. Я, всхлипнув, обвила его шею, вдохнув запах, сводящий с ума. Как же… Как же я соскучилась! И как же мы докатились с ним до того, что едва не потеряли наше хрупкое счастье.
– Джо! – шептал он. – Прости. Моя! Я не отпущу тебя.
– Ролан…
Мы целовались, а в небе, радостно курлыкая, кружили грифоны. Они ждали этот поцелуй, наверное, больше нас самих.
Две недели спустя
– Прекрасно! – Деррел наконец-то оторвался от принесённых мною записей и пробирок с образцами. – Просто прекрасно! Джо, вы… Вы проделали огромную работу. Диплом уже готов, остались сущие формальности! Вы бы согласились преподавать у нас?
– Не знаю, – я устало улыбнулась. – Если честно, не думала об этом. Могу я попросить вас поучаствовать в судьбе Лауры и её дочери, Ули? Вот кому действительно необходимо окончить Академию. Они…
– Я слежу за этим! – профессор Деррел обиженно покачал головой. – Пристально слежу! И я обещаю вам, Джоанна, что не обойду своим вниманием этот вопрос до самого выпуска. Если, конечно, доживу.
– Профессор!
– Хорошо-хорошо, – Деррел улыбнулся, подняв руки ладонями вверх. – Итак, давайте обсудим моменты, которые необходимо доработать.
– Простите, профессор. Но я не вернусь в горы. Хранитель. Он закрыл проход. Он… Он сказал, мне нужно отдохнуть. Думаю, он прав, потому что… Я стала превращаться в Ллонка. Я забыла обо всём и обо всех. Только его записи. Рецепты, зелья.
– Милосердная, – магистр обхватил голову руками. –Как я мог быть таким эгоистом? Я ведь знал. Знал, что так может случиться. Ллонк – очень сильный маг. Магия, что царит в его лабораториях, опутала вас. Захватила в плен. Джо, я мало того, что эгоист, я ещё и дурак! Как? Как я мог забыть об этом? Я совсем не жалел вас в последнее время. Простите!
– Вы не виноваты, профессор. Я сама увлеклась. Мне не нужен диплом Академии, это вы настояли. Что касается исследований, я ушла в них с головой по собственной воле.
– Работа лечит душу, Джо. Вы не ушли с головой в науку, вы спрятались в горах от проблем.
– Я…
– Не перебивайте! – маг взмахнул рукой. – Дайте… Дайте мне сказать. Однажды я влюбился. Так сильно, что думал, уже никогда не смогу больше дышать. Она предпочла не меня. В молодости я был привлекательнее, чем сейчас, конечно, но никогда не имел особого успеха у дам, это правда. После той истории я решил, что проживу один. Больше таких историй не было в моей жизни – я женат на науке, Академии и Министерстве магии, Джо. И хорошо! Кто-то же должен следить за всем этим безобразием, а? Как думаете?
Он улыбнулся и исчез в лаборатории за дверью аудитории. Послышался шум, звон пробирок: профессор явно что-то искал.
– Так вот! – продолжал он, выкрикивая. – Я создал зелье, облегчающее боль, Джо! Оно уникально, – он вернулся и протянул мне флакончик удивительной красоты: в хрустальной капле, обвитой зелёной веточкой, сплошь сотканной из крошечных изумрудов редкой огранки, плескалась густая жидкость цвета морской волны. – Состав я вам не раскрою, уж простите. Не раскрою, потому что… Есть люди, для которых чувствовать боль необходимо. Иначе они теряют способность сострадать. Как Ллонк. Именно поэтому я не стал официально заявлять о своём открытии. Хотя… Думаю, мог бы неплохо заработать! Секрет этого зелья я унесу с собой в могилу. Скажу лишь, что почти все его ингредиенты добыты были в иных мирах. Вам я доверяю, Джо. Считайте это моим подарком. На ваш диплом! Или… на свадьбу? Я что-то слышал о вас и кузене короля.
