— Он согласился послать армию на поиски Карги?
— В обмен на дополнительное место за нашим столом.
— Для кого? Других Принцев нет.
А это мне тоже интересно. Где их замена? Застряла где-то, как Кристиан в темнице Невидимых, и превращается там? Правда ли, что поедание Невидимых ускорило его трансформацию?
— Для советника, чей голос уравняет их с Невидимыми.
— И ты это позволил?
Риодан ничего не говорит, да мне и не нужен его ответ. Конечно позволил.
— Невидимые и Видимые всегда будут голосовать друг против друга, — говорю я, — исходя из чистого и глупого принципа отрицания друг друга, что дает тебе постоянное преимущество.
Когда он ничего не отвечает, я снова сосредоточиваюсь на пейзаже. И дергаюсь.
— Какого хрена?! — восклицаю я.
Риодан смотрит на меня, потом в окно за мной. И бьет по тормозам так резко, что моих гулей катапультирует с крыши и они клубком чирикающих черных мантий катятся по дороге перед нами.
— Твою мать, я даже не заметил!
Пейзаж изменился. Разительно. Здесь, всего в десяти минутах от аббатства, весна всерьез взялась за дело, и не аккуратными мазками кисти, а дикими всплесками краски из бочек сумасшедшего художника.
— Сдай назад, — требую я, но Риодан уже это делает.
Вернувшись на одну восьмую мили, мы находим линию демаркации, похожую на ту, что Тени оставили за Дублином.
Я выпрыгиваю из «хаммера» и становлюсь ботинками по обе стороны границы. Мои призраки снова сбились в кучу за мной и вокруг. Я абстрагируюсь от них, что удается мне тем лучше, чем больше вонючего и пыльного времени мы проводим рядом.
Слева от меня тонкая поросль травы и кустарника. Справа — целый ковер разнотравья, слишком высокого и густого, чтобы с ним могло справиться что-то кроме косы в руках очень сильного человека. Тяжело покачиваются пышные маки, черные и бархатные в лунном свете, а поверх гибкого и высокого ивняка трепещут тенистые лилии.
Слева от меня — едва проклюнувшиеся деревья с нежными молодыми листьями.
Справа — огромные, древние живые дубы, массивные ветви которых тянутся к небу и низко стелются над землей, взрываясь зеленью и кутаясь в роскошные лозы.
Слева слабо стрекочет сверчок, ослабевший от неожиданной и жестокой зимы, лишенный привычного пропитания.
Справа птицы выводят экзотическую арию, поют древесные лягушки, тяжелые ветви шуршат, когда маленькие зверушки перепрыгивают с одной бахромы лоз на другую.
Меня наполняет предчувствие.
«Если бы ты смогла приехать в аббатство, — сказала тогда Кэт, — ты бы сама увидела, что я имею в виду. Эта оттепель… Я думала, что с исчезновением огненного мира, который угрожает нашему дому… о, а потом оказалось, что это не он и ничто никуда не…»
Она пыталась мне рассказать. Просила о помощи. А я, поглощенная собственными проблемами, ее не услышала.
«И есть еще кое-что, что я хотела бы обсудить, когда у тебя будет время. Насчет Крууса. Поскольку о Принцах Фей ты знаешь больше любого из нас».
Кэт сказала мне, что его клетка все еще держится. Это была ложь? Как еще можно это объяснить?
Я мрачно смотрю на Риодана.
— Мне казалось, ты знаешь, что тут происходит.
— Похоже, есть пара вещей, которыми мои источники пренебрегли во время доклада.
— И с чего бы твоим приближенным об этом умалчивать? — забрасываю я удочку.
— Мои источники — не мои приближенные.
Это половина того, что я хотела узнать.
— А кто тогда?
Риодан смотрит на меня с язвительным: «Хорошая попытка. Нет».
Я забираюсь обратно в «хаммер». На водительское сиденье.
И закрываю дверь.
Риодан смеется.
— Нет, Мак, я так не думаю.
Я перегибаюсь через широкую приборную панель, распахиваю дверь со стороны пассажирского сиденья, врубаю передачу и качу вперед.
Быстро.
Риодан ругается и делает именно то, что сделала бы я: догоняет машину и запрыгивает внутрь, умудрившись заполнить собой весьма вместительную кабину.
— Сожжешь сцепление, женщина, и тебе конец.
Я отвечаю насмешливым взглядом.
— Я не сжигала сцеплений с тех пор, как мне стукнуло десять.
Я переключаю передачу и гоню дальше.
— Трехколесный велосипед не считается, — насмехается Риодан.
— Я имею в виду папин «Мустанг» на шестьдесят четыре с половиной.
После того случая мама с папой больше не оставляли ключи в замке гаража. Домой меня привел шериф Боуден. Я тогда проделала полмили, чередуя скрипящие остановки с резкими стартами, за которыми, похоже, наблюдал в окна весь любопытный Ашфорд. Подушки, которые я подложила, чтобы дотянуться до педалей и руля, сработали также подушками безопасности, когда я врéзалась в телефонный столб.
Папа долго не мог мне этого забыть.
А потом сделал то, что сделал бы любой мудрый родитель: научил меня водить машину.
Так что я готова к поездке на диком, вкусном, яростном авто в любой день недели. Я могу водить его даже во сне.
Паркуюсь я у вычурных новых ворот в огромной новой стене из камня, которой два месяца назад еще не было.
Риодан интуитивно считывает мои мысли. Это несложно, учитывая мой приоткрывшийся рот. Опять. Не знаю, отчего вообще трачу время, заранее составляя мнение о чем-то. Даже о чем-то простом, вроде ожидания, что, когда я закрою дверь, комната по ту сторону продолжит существовать, стены, ковер и лампы под потолком не исчезнут. Я ведь уже знаю, что это не всегда и не обязательно так. Возможно, комната исчезает до тех пор, пока я снова не захочу в нее войти, хранится на каком-нибудь космическом винчестере, заархивированная, чтобы не тратить квантовую энергию.
— В прошлом месяце этого тоже не было, — произносит Риодан. — Черт возьми, этой стены не было три недели назад. И Кэт ничего мне об этом не говорила. Похоже, наша грандмистрисс умеет хранить секреты.
— Как и твои бесполезные источники. — Мне действительно хотелось бы знать, кто они. И заставить их работать на меня. Я бы вытащила из них больше информации.
«Ну да. Если бы ты хотела получить больше информации, — колет меня моя совесть, — ты могла бы явиться сюда лично. Или прислушаться к словам Кэт, когда она просила тебя о помощи. Ты правда думала, что все это закончилось? Ты хоть на минуту искренне заблуждалась, полагая, что Круус останется в спящем состоянии?»
Неужели Кэт, как и Ровену до нее, соблазнило зло, дремавшее в тысяче футов камня под ее подушкой? Я вздрагиваю. Только не Кэт. Но где она? И почему она ничего нам об этом не рассказала?
— Возможно, иная каста Светлых устроилась неподалеку в большом количестве, и это влияет на окружение, — предлагаю я альтернативу, которая так же проблематична. Не хочу я никаких Фей в такой близости от аббатства.
