Мазикины тоже залегли на дно, но мы не были уверены, по какой причине с их стороны была такая тишина. То ли чтобы привлечь внимание или потому, что они планировали нечто ужасное. Мы патрулировали каждую ночь, но на улицах было жутко тихо. И мы задавались вопросом, а не предупреждают ли сами люди-информаторы Мазикинов о наших передвижениях, тем самым облегчая им задачу избегать нас, как и людского внимания.
Вместе с Джимом и Малачи, я одержимо наблюдала за каждым учеником старшей школы Варвика, гадая, кто из них был не на той стороне. Но всякий раз, когда я могла, я избегала столовой, предпочитая есть на улице с Йеном, предоставляя ему возможность отвлекать меня хотя бы на полчаса каждый день. Видя Лейни с Малачи, мне хотелось причинить ей боль. Даже мысль о том, что они будут вместе, добавляла масла в огонь моих тренировок с моим лейтенантом, после которых мы оба были истощены и побиты. И не раз я била его сильнее, чем следовало бы. И не раз он заставлял меня платить за это. Несколько раз даже вызывали Рафаэля, чтобы он привёл нас в порядок, и на следующий день мы не ходили в школу, поскольку выглядели так, будто участвовали в тюремном бунте.
Время, проводимое с Йеном, было единственным моментом, когда я чувствовала себя нормальной и даже немного счастливой. Его улыбка напоминала мне, почему вся эта бдительность и тренировки стоили того, и помогала немного облегчить боль от потери Малачи. Как-то вечером, когда настала моя очередь охранять наших друзей, я тусовалась с ним на вечеринке и поняла, как же мне нравилось его общество. Я даже присутствовала на нескольких его домашних играх, хотя всё это время смотрела на зрителей, пытаясь понять, кто из них был шпионом Мазикинов. Время было на исходе.
За неделю до выпускного вечера, после школы я подъехала к дому Стражей, выскользнула из машины, подхватив сумку с одеждой с пассажирского сиденья. Я остановилась на верхней ступеньке лестницы, ведущей в подвал, и прислушивалась. Судя по доносившемуся снизу лязгу и шипению кузнечного горна, Михаил уже ждал меня. Я пошла в ванную и переоделась. Уложила волосы насколько у меня это получилось, стараясь повторить стиль, который выбрала для меня Тиган. Я была в туфлях с пяти сантиметровым каблуком. Мерцая и плывя, я спустилась по лестнице.
— Бхебха, Лила, я уже заждался тебя! — донёсся снизу его скрипучий голос, сопровождаемый тремя резкими щелчками.
— Иду! — закричала я. — Стараюсь не упасть с лестницы.
— Если это то, с чем мы имеем дело, то я не уверен, что смогу помочь тебе, моя дорогая икака.
Я добралась до нижней ступеньки и, пошатываясь, ступила на мат. Волны жара пробежали по моему лицу. Прямо передо мной половина подвала, казалось, была соединена с другим царством. А точнее с огромной мастерской, где обитал единственный человек, который, как я полагала, мог бы должным образом снарядить меня, и при этом не полезет ко мне в душу. Если только называть меня некой "икакой" не было чем-то личным.
— Послушай, Михаил. Я знаю, что Малачи терпимо относился к кличкам, но я совершенно другая... ого. С тобой всё в порядке?
Хотя я и была уверена, что он ангел, Михаил походил на него не больше, чем Рафаэль, и уж точно не вёл себя как ангел. Он смотрел на меня с открытым ртом, держа в одной руке раскалённый докрасна металлический столб, а в другой — молот. Он выглядел так, словно его хватил удар. Я уже прошла половину пути по мату, когда он резко встал, бросив наполовину выкованный ятаган в бочку с водой, и занялся вытираем рта рукой. Он прочистил горло.
— Прости. Э. Капитан, — его взгляд переместился на мою грудь. — Амабель, — пробормотал он, перекидывая молот через плечо.
— Я вижу, мы ушли от английского сленга.
Его взгляд немного поднялся выше, почти добравшись до моего лица, но потом снова спустился вниз.
— Зулу. Мне нужны перемены.
— Ты хоть сможешь ненадолго отвлечься от моей груди и помочь мне?
Он резко поднял глаза и встретился со мной взглядом.
— Я отлично справляюсь с многозадачностью.
Я покачала головой.
— Тогда, наверное, я выгляжу нормально. Как обычная девушка.
Смех вырвался из него, как океанская волна, заставляя его огромный живот вздыматься, сотрясая пол.
— Уяхланья, Лила, неужели ты думаешь, что когда-нибудь сможешь выглядеть как нормальная девушка, — он крепко зажмурился, и одинокая слеза покатилась по щеке, пока он попытался сдержать смех.
Я нахмурилась, а потом молча сосчитала до десяти. Малачи с Анной терпели это десятилетиями. Значит и я смогу вытерпеть его в течение одного дня.
— Надеюсь, это комплимент.
— Иди сюда, — сказал он, жестом приглашая меня обогнуть кузницу, и встать в душное открытое пространство между верстаком, заваленным инструментами и наполовину законченным оружием, и огромной, дымящейся бочкой с водой. — Я приготовил кое-что специально для тебя, — он держал в пухлых пальцах две шелковистые петли из материи. — Смотри!
— И это...
— Твои ножны на бёдра, дорогая моя, — он наклонился вперёд. — Могу я помочь тебе надеть их?
Я выхватила их у него из рук.
— А как насчёт того, чтобы просто посмотреть? Тебе этого достаточно?
Когда мы впервые встретились, я поняла, что с Михаилом можно справиться с долей обаяния и нахальства. Анна была мастером своего дела, и сейчас я скучала по ней больше, чем когда-либо. Она бы прекрасно справилась с этой ситуацией. От одной мысли о ней у меня заныло в груди.
Михаил прислонился спиной к бочке.
— Не позволяй мне тебя останавливать.
Я подняла ногу, чтобы поставить её на верстак, и затем задрала юбку высоко на бедро, наклонившись вперёд, чтобы Михаил не увидел слишком много. Судя по его резкому вдоху, я не очень хорошо справлялась с работой. Как можно быстрее, я привязала ленту из шелковистой ткани к верхней части бедра и поставила ногу на пол. Она вроде держалась надежно, хотя казалось, что вот-вот соскользнёт вниз.
— Она не упадёт?
— А? — он хмыкнул, всё ещё глядя на мои ноги. — О. Да. Специально разработанные. Приступим, — он протянул мне три маленьких ножа. — У клинков есть передний спуск, как и у всех остальных. Твой лейтенант сказал, что они соответствуют твоему стилю — рубить и метать. Повесь их высоко, иначе все узнают, что ты вооружена, когда ты встряхнёшь своей попкой на танцполе, — его глаза остекленели.
Я взяла у него ножи, съёжившись от жуткой полуулыбки на его лице.
— Ты прямо сейчас представляешь, как я делаю это, не так ли?
Он кивнул, а его взгляд остался мечтательным.
— Спасибо за твою... заботу.
Я засунула клинки в ножны вдоль внешнего изгиба моего бедра, а затем повторила процесс с другой стороны. Малачи был прав: благодаря его бесконечным тренировкам за последние несколько недель я довольно хорошо научилась управляться с этими ножами и могла эффективно сражаться с ними в каждой руке. Мне просто придётся попрактиковаться доставать их с бедра, а не с талии.
— Что-нибудь ещё ты можешь сделать для меня?
Он выхватил из кармана длинную, обтягивающую пару серебряных перчаток.
— Я сделал это специально для тебя. Легкие перчатки Sap [13].
Я взяла их у него и вскинула брови, удивлённая тяжестью шелковистой ткани. Я перевернула их, и увидела тонкую строчку вдоль ладони, простирающуюся до середины пальцев.
— А в них что-то зашито?
— Металлическая дробь. Ты сможешь пробивать бетонные листы насквозь.
— Серьёзно?
— Поверь мне.
Чёрт. Я надела их и внимательно изучила эффект. Красивые, но опасные. Я улыбнулась, и вдруг осознала, что уже давно забыла это чувство.
— Что-нибудь ещё?
Он жестом велел мне повернуться на месте. Я повиновалась, не обращая внимания на тихий свист, когда он посмотрел нам мой зад. После того, как я сделала полный оборот, он указал на мои ноги.
— Снимай обувь.
Я сделала, как он просил, и протянула ему свои туфли, наслаждаясь тем, что мои ноги снова оказались на твёрдой поверхности. Он внимательно осмотрел обувь, состроив кислое лицо.
