— Готова к походу?
— Конечно, — пробормотала я, радуясь, что мы займёмся чем-то активным, что заставит меня двигаться.
Йен провёл кончиками пальцев по крышке коробки, не отрывая глаз от дороги.
— А ты заметила?
Я смотрела на его загорелую руку, стараясь не шевелиться.
— Заметила что?
Он улыбнулся.
— То, что никто не смотрел на тебя косо-криво. Твои деньги так же хороши, как и у всех остальных.
Я поёрзала на сиденье, повернувшись спиной к окну.
— Ты хочешь сказать, — неторопливо произнесла я, — что мои ощущения по поводу того, что я не принадлежу Баррингтону, были ошибочными?
Он пожал плечами.
— Я только хочу сказать, что если ты дашь людям шанс, они не будут постоянно разочаровывать тебя.
Я теребила золотисто-красную ленту, внезапно подумав о том, как найти путь к отступлению. Тёмный силуэт на моём предплечье снова привлёк моё внимание. Лицо Нади. Мы с ней тоже родом из разных мест, и, как и Йен, для неё это не имело никакого значения. Я мечтала о ней прошлой ночью, о прогулке с ней у чистого ручья, о том, как она смеётся, как она улыбается, когда серебряная чешуя рыбы ловит луч летнего солнца. Я хотела спросить у неё, как она себя чувствует, но обнаружила, что у меня пропал голос, как и слова. А может быть, слова были излишни. Она уже миновала всё это, глубоко погрузившись в такой полный покой, что не оставалось места ни для чего другого. Когда я, задыхаясь, проснулась, зависть почти душила меня.
Позволив мне довольно долго летать в облаках, Йен припарковался.
— Вставай. Мы на месте.
Я огляделась и снова подумала о Наде.
— Туристическая тропа Клифф-Уолк?
Мы были в том месте, где я умерла. И вернулась к жизни.
— У меня есть несколько любимых местечек. Думаю, мы приехали достаточно рано, и сможем избежать толпы свадебных фотосессий.
Он выпрыгнул из машины, и мы вместе пошли по каменистому проходу, ведущему к тропинке вдоль выступов, нависающих над океаном. Моё сердце заколотилось от воспоминаний о той ночи, когда я сошла с этой тропы прямо через край.
Йен повёл нас мимо высокого, поросшего кустарником холма к тому месту, где скалы превращались в валуны. Солнце отбрасывало алмазные блики на поверхность океана. Он вскарабкался на один из валунов и сел, а я присоединилась к нему, откинув голову назад, желая ощутить на своём лице лучи позднего весеннего солнца.
— Ты была здесь раньше?
— Я приходила сюда с Надей несколько раз. Она тоже любила это место.
— Чёрт. Я надеялся, что буду первым, кто привезёт тебя сюда.
Я взглянула на него, поражённая тем, что увидела в его глазах настоящее разочарование.
— А почему это так важно?
Он усмехнулся и покачал головой. Лёгкий ветерок отбросил его лохматые каштановые волосы с лица, позволяя мне понаблюдать, как выражение его лица меняется с улыбчивого на серьёзное.
— Лила, если я спрошу тебя кое о чём, обещаешь, сказать мне правду?
Моё сердце упало в желудок.
— Ну и зловещие же у тебя подходы, — взгляд его зелёных глаз встретился с моим взглядом, и он прямо-таки вытянул слова из меня. — Ладно, — вымолвила я сдавленным голосом.
Он очень медленно наклонился вперёд, его взгляд скользнул от моих глаз к моему рту. Этот жар застал меня совершенно врасплох. Его игривая, нервная маска исчезла, открывая голод, который потрескивал по моей коже и заставлял меня дрожать.
— Находясь с тобой — это единственное время, когда я не думаю обо всём том, что случилось, — сказал он. — Я мог бы говорить с тобой часами и смотреть на тебя гораздо дольше. Но как бы я ни старался, я не могу понять одну вещь, — его лицо было в нескольких сантиметрах от моего. Я чувствовала запах клубничной начинки в его дыхании. — Есть ли у меня шансы?
А потом его губы оказались на моих, тёплые, мягкие и сладкие, парализуя меня. Его рука скользнула по моей шее и удерживала меня, пока он скользнул ближе, загораживая солнце. И моё сердце... оно изнывало от боли. Потому что это было всё, на что я могла надеяться, всё, что я могла бы хотеть в такой момент, как этот. Потому что он ничего не упускал.
А я, да.
Я положила ладонь ему на грудь, на сердце. И легонько толкнула.
Йен отстранился, и когда я увидела обиду на его лице, я закрыла глаза.
— Хорошо, — тихо сказал он. — По крайней мере, я знаю. Так ты ответишь мне ещё на один вопрос?
Я кивнула.
— Всё дело во мне? Или всё дело в том, что я не он?
Мои глаза широко распахнулись.
— Разве это имеет значение?
Он потёр свою грудь, прямо над тем местом, где секунду назад лежала моя рука.
— Да, вообще-то.
Какого чёрта.
— Дело не в тебе. Всё было бы иначе, если...
— Если бы Малачи Сокол не решил, что старшая школа Варвика — идеальное место для знакомства с американской культурой, — с горечью сказал он. — Этот парень не вовремя появился, — он пристально посмотрел на воду. – А, может быть, просто я опоздал.
Я подтянула колени к груди.
— Йен, я...
— Нет. Ты оказала мне большую услугу. Не беспокойся об этом.
— Услугу?
— Да. Меня убивало, когда я думал, что дело заключается во мне. Если я просто не... — он вздохнул. — Но ты сказала, что всё было бы иначе, если бы он не появился. Ты говорила серьёзно?
Я ещё крепче обхватила руками свои ноги.
— Я думаю... да.
Возможно, мне было бы легче, если бы я рассказала ему, как встретила Малачи, как он спас меня, как он сделал меня лучше, чем я была, и как он пожертвовал миром, право на который он зарабатывал десятилетиями страданий и службы, и всё ради меня. Как он был первым и единственным человеком, который сказал мне, что любит меня. И даже если это больше не было правдой, это изменило форму моего сердца и встроилось в костный мозг. Это создало пространство, в котором мои собственные чувства могли расти, и они росли, и это не могло измениться по щелчку пальцев прямо сейчас, независимо от того, насколько красивым и хорошим был парень передо мной.
— Он идет на выпускной с Лейни. Полагаю, они вместе, — его слова были тихими, но убийственными.
— Знаю, — тут мне в голову пришла мысль, вызванная болью в его голосе. — Я здесь не поэтому, Йен, и не поэтому согласилась пойти с тобой на выпускной бал. Что бы мы сейчас ни делали, я хочу, чтобы ты это знал. Я здесь из-за тебя. И я никогда не хотела причинить тебе боль.
— Всё нормально. Ты любишь того, кого любишь, — его улыбка была пронизана грустью. — У всех так происходит.
— Ты просто чудо, Йен.
И я действительно так думала.
— Так мне говорят все дамы.
Он ухмыльнулся в своей разрушительной, фальшиво-дерзкой манере и достал из коробки маленький птифур.
Я рассмеялась и взяла одно пирожное для себя. Горьковато-сладкий шоколад вызвал прилив эндорфина, в котором я очень сильно нуждалась.
— Итак, — сказала я, проглотив пирожное. — Что теперь?
Он откинулся назад и уперся локтями в грубый камень.
— Я отвезу тебя домой и заберу сегодня вечером, а потом мы отлично проведём время на выпускном балу.
Я нахмурилась.
— Ты всё ещё хочешь пойти со мной?
Я поняла, что отчасти надеялась, что моё признание заставит его остаться дома. Если уж мне пришлось разбить ему сердце, я хотела хотя бы обезопасить его.
Он посмотрел на меня как на сумасшедшую.
— Это выпускной бал. Вечеринка. Афтепати. Ты думаешь, что я останусь дома и буду плакать в тарелку со спагетти?
— Тогда, ладно, — я замолчала. — Эй, послушай. До меня дошли кое-какие слухи. Ничего особенного. Только то, что там могут быть какие-то незваные гости.
— Ты говоришь о тех уродах под метамфетамином, которые напали на нас в кинотеатре? — его взгляд стал острее. — Там будет охрана. Они будут впускать только учеников.
Я прикусила губу.
— Ладно. Просто, я не знаю. Будь начеку.
Он поднял бровь.
— Хорошо, — неспешно согласился он. — А Малачи знает? Потому что Лейни была моей подругой с начальной школы, и она хорошая девушка. Ей не следует путаться...
