— Если не обращать внимания на заслуги и звания — оба полоумные, — хмыкнула Балсан и добавила, что Хайдар заметит признание в любви только если вписать его в отчет по прииску, а посему у Дары как раз-таки больше шансов, чем у кого бы то ни было.
Эта нехитрая шутка заставила девушку улыбнуться, и она попросила прощения за то, что раскричалась. В ответ все бросились ее обнимать, а Номин заявила, что день был долгий, все перенервничали, нужно просто хорошенько выспаться. И повела Дару в шатер, оставив подруг заканчивать уборку.
Когда Лиза наконец добралась до постели, в лагере стояла тишина.
12.2
Еще три дня понадобились Хайдару, чтобы осмотреться. К счастью для девчонок, подчиненные всюду сопровождали его. В качестве проводников главный брал с собой Дару и Анпила, и остальная команда внезапно оказалась предоставлена сама себе. Продолжать работы до окончания осмотра им не позволяли, и ребята маялись, ища, чем бы заняться.
Проще всего было любителям охоты: близняшки, Ган и Жамьян пропадали с рассвета до заката, возвращаясь уставшими, довольными и с добычей. Остальные сидели в лагере. Готовили, чистили и чинили оборудование, разбирали образцы породы, но в основном сплетничали и бездельничали.
Погода не радовала. Со дня приезда гостей солнце ни разу не выглянуло из-за облаков, то и дело накрапывал мелкий дождь. Так что даже купаться и загорать у ручья не получалось. Зато удалось выспаться всласть: когда начинало моросить, они разбредались по палаткам и дремали под уютный перестук капель по брезенту.
А Лиза все думала о неумолимо приближавшемся моменте возвращения домой. Он мог наступить совсем скоро: в любую минуту Хайдар может вернуться и объявить о завершении экспедиции. И тогда ей придется решить, уйти или остаться.
— Какие они, люди в вашем мире? — спросила она однажды, когда все, кто не разбежался по территории, уселись пообедать. — Как они живут, чем занимаются?
— Рассказывают всякое, — ответил Удбал и посмотрел на Лизу исподлобья. — Но чаще не очень хорошее. Что им нельзя доверять — сплошь ворье, и слово их ничего не стоит. А еще что лихие вояки, только повод дай повздорить с соседями. Ну и… — он запнулся. — Нравы у них в королевствах… не строгие. Извини. А вообще спроси у Тагара, он один там бывал.
— Правда? — оживилась Балсан. — А что ты там делал?
— С отцом на ярмарку ездил, но я тогда еще совсем мальчишкой был, мне больше ярмарка была интересна, чем люди. Что я запомнил? — он задумался, повертел в пальцах ложку и пожал плечами. — Суету, наверное. Не сказать, чтоб они были особенно шумными, но какими-то слишком уж торопливыми, будто спешили на пожар. Ну и воришек — у меня на глазах кошелек в толпе срезали, а отец то и дело напоминал, чтоб следил за карманами.
— А у вас, хочешь сказать, не воруют? — Лизе стало обидно за соплеменников, хотя она их не знала.
— Ты что, это большое преступление! — ответила Идама. — И стыдно. Мошенники встречаются, но чтоб из карманов таскать, в форточки лазать… Нет, у нас это позор, в деревнях до сих пор за такое насмерть палками забивают.
— По-моему, мошенничество ничем не лучше воровства. Это и есть ужасные нравы, о которых Удбал говорил?
Парни переглянулись и смущенно отвели глаза. Юмсун переспросила, что Тагар увидел неприличного, а Номин одернула ее, заявив, что любопытство ни к чему хорошему не приведет. Лизе стало еще интереснее, и она уставилась на Тагара вопросительно.
— У людей в каждом городе есть дома, где женщины… непристойно себя ведут, — нехотя проговорил он. — Там, где я был, таких заведений целая улица, представляешь? Отец мне не говорил, конечно, но догадаться несложно — они даже не скрывают! Что ты смеешься?
— Хочешь сказать, что у гномов такого нет?
— Конечно же нет! — хором воскликнули Номин и Идама.
Кажется, такое предположение их оскорбило. Лиза извинилась и поспешила перевести разговор на другую тему.
— Если честно, такие вещи совсем меня не интересуют. Расскажите, как они вообще живут? Бедно, богато, строгие ли законы, владеют ли магией. Насколько развита их техника. Сколько вообще здесь человеческих государств?
Гномы наперебой принялись рассказывать все, что им известно, то ничего вразумительного все равно не вышло. Люди были пусть не врагами, но не друзьями точно: большая часть сведений о них походила на обычные сплетни, а то и слухи, распускаемые намеренно. Быть может, гномьим властям была выгодна неприязнь к чужакам. Собеседники даже не знали, какие есть государства, об их культуре и истории — земли людей, и точка, а как они между собой территории делят, гномов не касается.
Зато Лиза убедилась окончательно: гном, ушедший к людям, вернуться не сможет. Станет изгоем и предателем. А как относились к чужакам люди, выяснить не удалось. Больше она не спрашивала, а ребята забыли, найдя более интересные темы для сплетен.
Когда Хайдар увидел все, что хотел, и вернулся в лагерь, он велел Даре и ее команде собраться для разговора. Жамьян заявил, что его это тоже касается, и ему позволили присутствовать.
— Без моего позволения рот не открывать, — предупредил его Великий Мастер. — Не то выгоню без предупреждения.
Они расселись кружком в его шатре, огромном, служившим и спальней, и кабинетом. Здесь даже были стол со стулом, вырубленным из толстого, массивного бревна. Хайдар уселся на этот стул, откинулся на спинку и внимательно посмотрел на Дару. Та вытянулась в струнку, глядя на него круглыми от волнения глазами, казалось, даже дышать забыла.
— С заданием вы справились, — начал он. — И Совет будет вынужден сдержать слово. Но учти — тем из вас, кто решит остаться, будет непросто. Горняки вас не примут. Каждый встречный, даже самый никчемный ученик, которому не доверяют ничего, кроме чистки отхожих мест, будет потешаться над вами и стараться подложить вам свинью. Они вас выживут рано или поздно, и даже я не смогу помочь.
— Я к этому готова с самого начала, — сказала Дара упрямо. — Не выживут. И я не собираюсь в таких случаях бегать к вам за помощью.
— Да выживут, что я их, не знаю! — вмешался Жамьян, поймал суровый взгляд Хайдара и умолк.
— Не собираюсь тебя уговаривать, просто предупреждаю. Есть другой вариант, — он прищурился и приподнял уголок губ в подобии улыбки. — Медвежья гора отойдет короне, это не обсуждается. Не хмурься, Жамьян, все равно вы не сможете разрабатывать ее сами, слишком много нужно сил и средств. Но на территорию с другой стороны, где озеро размыло золотую жилу, вы претендуете по праву первооткрывателей. И заявить об этом праве я вам помогу без всяких просьб.
Девчонки радостно загомонили, и Хайдар, посмеиваясь в усы, дал им время поделиться друг с другом радостью. Потом сказал, что не стоит пытаться проломить лбом стену — у них будет свой прииск, где они смогут работать, сколько душе угодно, и никто не сможет им этого запретить.
— Простите, если вам это неприятно, но я все же обращусь в Совет, — тихо ответила Дара. — Я ведь пришла к ним не за золотом.
Хайдар нахмурился и покачал головой. Во взгляде его промелькнуло что-то похожее на сочувствие. Лиза все присматривалась, надеясь найти хоть малейший признак симпатии к Даре, но на лице Великого Мастера не отражалось почти никаких эмоций.
— Делай как знаешь, — сдался он. — Я подпишу твое прошение. Но тебе не обязательно будет наниматься в Цитадель. Рудокопом тебя признают, у тебя будет доля прииска, а поверь мне, того богатства, которое вы добудете в долине, хватит на безбедную жизнь и вам, и вашим детям. Подумай, времени достаточно.
Он пояснил некоторые детали, рассказал, что надо делать, и выдал образец письма-прошения. Даре предстояло оформлять бумаги в Цитадели на всю группу. Затем Хайдар отпустил всех, кроме Лизы.
Оставшись с ним наедине, она почувствовала странную робость и неловкость. Было все-таки в Великом Мастере что-то такое, что вселяло трепет, пусть Лиза и не являлась его подчиненной и была знакома с местными традициями лишь понаслышке. Но она заставила себя заглянуть в его глаза, темные, практически черные. Смотревшие серьезно и словно испытывающе.
