— Это будет честью для меня.
Банкетный зал был заполнен друзьями и семьей, которые прибыли сюда, как только смогли. Некоторые явно были с похмелья, потому что вчера был канун Нового года, другие — потому что праздновали смерть короля Джереми.
Группа людей снимала на видео, как новый император, я и Фредерик входим в зал.
Мы уверенно поднялись по лестнице и поприветствовали знакомых. На возвышении, за императорским столом, собралась вся наша семья.
Люди в комнате хлопали, чтобы показать свою радость оттого, что Эммерсон теперь — наш правитель, и когда он повернулся, чтобы заговорить с ними, ему пришлось воздеть руки, чтобы заглушить громкие возгласы.
— Сегодня первый день 2237 года. А еще это первый день новой эры в Северных Землях, где я буду править вместо короля Джереми. У нас на Севере существует традиция: мы празднуем рождение девочки всей страной, потому что, когда женщин слишком мало, каждая из них драгоценна. Сегодня у меня есть кое-что не менее захватывающее. Мы добавляем еще одну женщину к нашему нынешнему числу в двести шесть.
Эммерсон сделал паузу и позволил ожиданию наполнить комнату.
— Она не ребенок, а красивая и взрослая женщина, готовая выйти замуж и родить детей.
В зале послышались свист и аплодисменты, и снова Эммерсону пришлось подождать, пока стихнут радостные возгласы. Я сжал руки в кулаки, недовольный тем, что он дразнит мужчин.
Ведь Девина уже занята.
— Женщина с Родины решила переехать сюда и завести семью. Она поставила условие, что сама выберет себе мужа, и я согласился. Мужчина, которого она выбрала, — отец ее нерожденного ребенка, Тайтон Грин.
Растерянное бормотание наполнило комнату.
— Я знаю, что это не соответствует нашим традициям, но если нам повезет, ребенок, которого она уже носит, будет девочкой.
Я слушал, как он говорил, казалось, целую вечность, прежде чем Эммерсон, наконец, положил руку мне на плечо и улыбнулся.
— Ты готов увидеть свою невесту?
Я кивнул и выпрямился.
По его сигналу двери в задней части зала открылись, и вошла Девина, а за ней — Уилма, Старр и Клэр.
Я забыл, как дышать, наблюдая, как Девина подходит ко мне в платье, которое демонстрировало всему миру ее великолепные изгибы и ее беременность.
— Ого, — пробормотал Фредерик, и я втянул носом воздух.
В глазах мужчин была зависть, когда Девина прошла мимо них, сосредоточив все свое внимание на мне. Моя грудь разрывалась от гордости за то, что она выбрала меня.
Когда она была в десяти шагах от меня, ее улыбка стала шире, и казалось, вся комната озарилась ярким солнечным светом. Это должна была быть самая ангельская улыбка в истории Северных Земель, и я с трудом сглотнул, чтобы справиться с эмоциями.
Я протянул своей невесте руку, когда она оказалась рядом. Все еще улыбаясь, Девина приняла ее и подошла ко мне, чтобы крепко обнять.
На обычных свадьбах не было ни объятий, ни поцелуев перед церемонией, но мы не были незнакомцами, и я обнял ее и поцеловал.
Эммерсон ухмыльнулся и снова заговорил:
— Как видите, это — лучшее доказательство того, невеста знает этого мужчину и ее никоим образом не принуждали.
Он жестом пригласил нас повернуться к нему лицом, а затем начал речь о радости обретения любви и о том, как мы надеемся, что будущее принесет еще много союзов между мужчинами Севера и женщинами Родины. Я слышал только половину из этого, потому что был ослеплен красотой моей невесты.
Эммерсон поднял к глазам листок бумаги и прочитал:
— Ты, Девина Бейкер, берешь Тайтона Грина в мужья?
— Да. — Она улыбнулась мне.
— Обещаешь ли ты любить его в радости, в горе, в богатстве, в бедности, в болезни и в здравии; лелеять и оставаться верной ему, пока смерть не разлучит вас?
— Да.
— И ты, Тайтон Грин, берешь Девину Бейкер в жены?
— Беру.
— Ты обещаешь чтить, лелеять и защищать ее до конца своих дней?
— Обещаю.
— Тогда надень ей это кольцо как символ того, что ты будешь служить ей защитой и опорой в этом мире.
Эммерсон кивнул Фредерику, который выступил вперед с двумя кольцами на ладонях. Это были простые кольца, которые мы будем носить только до тех пор, пока не выберем подходящие.
Мои руки дрожали, когда я надел кольцо Девине на палец. Я представлял себе этот момент тысячу раз за последние шесть часов, пока ждал начала церемонии.
Голос Эммерсона был громким и ясным.
— И теперь я объявляю вас мужем и женой.
Взрыв эйфории внутри заставил меня поднять Девину с пола и заявить о своих правах на нее перед всем народом с помощью страстного поцелуя.
На заднем фоне поднялся шум из приветствий, свиста и смеха, но все, на чем я сосредоточился, было ощущение окончательной победы.
Мой кулак взметнулся в воздух.
Возможно, я и не сражался за Девину на турнире, но мне пришлось иметь дело с женщиной, которую всю ее жизнь убеждали думать о Северянах, как об опасных монстрах. Я все еще не понимал, как мне удалось заставить ее захотеть покинуть Родину и остаться со мной, но я бы никогда не стал подвергать сомнению ее выбор. Чудеса случаются, и это было мое личное чудо.
Мои глаза горели любовью и преданностью, когда я отстранился и улыбнулся ей.
— Все кончилось? — она обняла меня за талию и посмотрела на меня с нежнейшей улыбкой.
Я лучезарно улыбнулся в ответ.
— Нет, сладкая, все только началось.
Кто-то сунул мне в руку пиво и крикнул:
— Ура!
Я предложил Девине сделать глоток, и она немного отпила, но сморщила нос и покачала головой.
— Тебе не нравится?
— Нет. У него ужасный вкус.
Я усмехнулся и крепче ее обнял.
— Ты такая чистая, и мне это чертовски нравится.
Позади себя я услышал, как Уилма хвалит Эммерсона.
— Ты хорошо справился. Ты выглядел так величественно!
— Спасибо, детка. Я рад, что записал эти слова, иначе бы забыл половину.
Моя мама тоже подошла поздравить нас.
— О, Девина, ты не представляешь, как я счастлива видеть Тайтона женатым. Две свадьбы в течение пяти месяцев… кто бы мог подумать? — ее глаза опустились на выпуклость живота Девины. — И подумать только, скоро у нас будет еще один внук. Вчера я чувствовала, что мир подходит к концу, но сегодня я полна надежды.
Уилма придвинулась ближе и обняла нашу маму.
— Все твои дети теперь имеют свои семьи.
— Я знаю, — глаза моей мамы увлажнились.
Уилма повернула лицо к Девине и широко улыбнулась.
— И подумать только, ты сожгла свой чертов дом дотла, чтобы уйти сюда. Вот это поступок!
— Уилма! — Я нахмурился. — Ты говоришь о доме ее предков. Я уверен, что Девина так о нем не думает.
Девина придвинулась ближе ко мне, держась за мое плечо и глядя на Уилму.
— Я не смогла бы сделать это в одиночку. Моя подруга Тина помогла мне.
— Почему ты не привела ее? У нас есть много мужчин, из которых она может выбрать себе подходящего, — Уилма кивнула в сторону зала.
— Нет уж, Тине понравилась фантазия о Севере, но не все хотят, чтобы их фантазии сбылись.
Уилма пожала плечами.
— Ее промах. Знаешь, нам всем любопытно, как ты оказалась здесь с Тайтоном. Вы дадите интервью прессе?
Мы согласились и стояли рядом, как сиамские близнецы, пока у нас брали интервью для «Северных новостей».
По большей части я позволял Девине отвечать на вопросы вроде: как давно она меня знает, как мы познакомились, и думала ли она когда-нибудь о замужестве до того, как встретила меня. Но я занервничал, когда репортер спросил:
— Каким было ваше первое впечатление о Тайтоне, когда вы встретились?
Девина прикусила нижнюю губу, и мое сердце забилось быстрее. Если бы она сказала, что я напал на нее, за мной уже гналась бы целая гребаная страна разгневанных мужчин.
— Сначала я боялась Тайтона.
Стук, стук, стук — мое сердце бешено колотилось, и я переступил с ноги на ногу, потирая лоб.
— Он был намного больше и сильнее, чем мужчины, к которым я привыкла на Родине, и он много ругался.
