его животе. Там я остановилась на миг, пока разум пылал. Я должна была отпустить его, отодвинуться от него к дальней части кровати, а не играть с огнем.
Но я сжала его ладонь и, двигаясь инстинктивно, а не разумно, притянула ее к своей груди, прижала к своему сердцу.
Его дыхание участилось.
Я продолжила вести его ладонь по глубокому вырезу платья. Его кончики пальцев вызывали огонь на моей коже, и я с дрожью вдохнула. Мои глаза открылись, искали во тьме. Я ощущала его взгляд, но тени были слишком глубокими для моих глаз, чтобы различить хотя бы блеск его глаз. Но я чувствовала, что взгляд был пристальным. Он видел меня четко. Я опустила ресницы.
— Валера…
— Тихо.
Он стал убирать ладонь, но я сжала чуть крепче. Достаточно, чтобы он остался, чтобы его пальцы были на месте. Мое сердце гремело в груди, и он это ощущал.
Его ладонь напряглась, расслабилась, снова напряглась. А потом он осторожно провел длинным пальцем вдоль выреза платья от моей груди к плечу. Он чуть сдвинул мягкую ткань на руку, оголяя мое плечо. Холодный воздух коснулся моей голой кожи, заставляя волоски встать дыбом.
Он замер. Я ощущала, как сдавленно он дышал.
Все внутри сжалось. Я оставила ладонь легонько поверх его. Не направляла, но и не отталкивала. Просто ждала.
Словно отыскав смелость, он продолжил. Он медленно и изящно провел кончиком пальца по моему плечу, по ключице. Кончик его когтя задел мое горло. Я прикусила губу, стараясь не выдавать себя звуками, но не смогла сдержать тихое скуление. Его пальцы спустились к моей груди, замерли над моим сердцем и начертили там круг.
А потом он с рычанием оказался надо мной, его колено упиралось рядом с моим бедром, его ладони прижались к покрывалу по бокам от моего лица. Мое сердце вздрогнуло, но не от страха, а от пьянящего восторга.
Он опустился, его мускулистый торс прижался к моей груди. Его дыхание согревало мое плечо, и я почти ощущала его губы, замершие над моей кожей. Он повернул голову, и моя шея искрилась в ответ на прикосновение, которое не случилось. Веки трепетали. Я не знала, могла ли вдохнуть.
— Валера, — сказал он. Его голос был почти приказом.
Я подняла взгляд. Я не видела его, но ощущала. Его лицо было близко. В дюймах от моих губ были его губы.
Я закрыла глаза. Пропасть зияла передо мной. Я стояла на краю, еще один небольшой шаг, и я полечу вниз, к тайне, к раскрытию радости или ужаса, и я не знала, что именно меня ждало.
Вот бы он немного склонился! Опустил губы на мои, забрал у меня миг принятия решения! Он знал, какой слабой я была? Как кипела моя кровь, а кожа горела от предвкушения? Он знал, как легко я могла поддаться?
Но он оставался на месте, тяжело дышал.
— Валера, — прохрипел он, — я могу тебя поцеловать?
Если я поддамся…
Если отдамся желаниям, кипящим в моих венах…
Смогу ли я вытащить красную свечу, когда мы закончим и будем лежать, уставшие, на подушках? Я смогу тогда посмотреть на своего жениха из тени?
Или власть надо мной, о которой говорила Бриэль, только усилится, превратит меня в его верную рабыню?
Я не могла так рисковать.
— Нет, — прошептала я, зажмурившись, опуская голову. Я прижала ладонь к его голой вздымающейся груди. — Тебе нельзя меня целовать.
Я чуть надавила, ощущала миг его сопротивление.
Он со стоном сдвинулся и рухнул на кровать.
27
Я видела тень его ладони, опустившейся на лицо, словно закрывшей глаза. Я поежилась и вернула рукав платья на плечо, поправила воротник. Я замерла на боку, пыталась различить фигуру рядом с собой, сжимая ладони у колотящегося сердца.
Казалось, прошла вечность, и он сказал:
— Отпусти меня. Ты добрая, ты не хочешь меня мучить.
Боль пронзила мое сердце, но я замотала головой и сжала пальцы.
— Нет. Прошу, останься.
Он молчал несколько вдохов, а потом сказал мягче:
— Это тебе от меня нужно? Ощущать… безопасность?
— Это мне нужно, Эролас.
— Хорошо. Я останусь.
Я не знала, как долго мы лежали. Мы не шевелились, не говорили, и связь между нами была натянута, готовая играть ноты.
Я закрыла глаза. Проклятая слабость! Я должна была просто лежать рядом с ним, пока он не уснет. Кровать была большой, нам не нужно было соприкасаться. Я не должна была так глупо поддаваться.
Я все испортила? Он не сможет теперь уснуть? Я упустила шанс?
Казалось, прошли часы, и мои мышцы расслабились. Я ощущала, что напряжение покинуло и его. Шумное дыхание стало ритмичнее. Я стиснула зубы и подавила желание прижаться к нему. Было так приятно находиться в его руках. Так правильно. Но если он снова меня притянет к себе, я не смогу сопротивляться тому, что последует.
Я должна быть твердой. Я должна была помнить, что узнала сегодня — что он обманул меня насчет течения времени в моем мире, что не рассказал, что сестра росла. Что его обещания вернуть меня домой через год и день были бессмысленными.
Что он мог даже сейчас влиять на меня чарами, и ощущения в этой постели могли быть результатом его темной магии.
Время шло ужасно медленно. Я задремала, но пришла в себя, моргая, ничего не видя. Лунный огонь догорел, оставив комнату темной. Муж спал рядом со мной, глубоко и ровно дыша.
Я медленно села. Он не пошевелился. Он спал крепко, слава богам! Я отодвинулась от него и соскользнула с дальнего края кровати. Платье сдвинулось, раскрывая больше кожи холодному воздуху. Я быстро поправила юбку и ткань на груди на место.
А потом на носочках прошла к рабочему столу. Я знала комнату хорошо. Я могла найти путь в темноте, не спеша от страха. Я должна быть медленной, действовать четко. Мои пальцы нашли корзинку.
Пролезли внутрь.
Коснулись свечи.
Я вытащила ее и прижала к груди, быстро помолилась небесам. Как ее зажечь? Лунный огонь не мог появиться на ней по моему приказу. И… хватит ли его, чтобы свеча загорелась?
Я села на корточки у камина, тихо вызвала лунный огонек. Хоть он был лишь одним язычком на белом камешке, он казался ужасно ярким после полной тьмы. Я поежилась и оглянулась на кровать. Я могла различить силуэт мужа, лежащего там. Но он не двигался, и
