— Благодарю вас, айк. Вы очень много для неё сделали. И для меня.
— Рад был вам помочь, вархан Вальтер. Удалось ли выяснить, кто за всем этим стоял?
— Мы вышли на гнездо, к которому принадлежали наёмники. Но всё оказалось несколько сложнее, чем я думал. О том, что в вашем доме проживает магури они, как вы и предполагали, узнали от Талата Пруна. Но задаток они взяли с двух заказчиков: с Талата и какого-то кадмийца, который давно мечтал заполучить магури. К_н_и_г_о_е_д_._н_е_т
— Вот как …
— Да, думаю обоих убили бы после окончательного расчета. Похоже у них был на примете кто-то третий, кто готов был заплатить ещё больше.
— Печально, печально. — вздохнул айк. — Вы нашли Талата?
— Нет, пока нет. Он сбежал из города как только узнал, что наёмники убиты.
— Будете его искать?
— Буду. Я не привык прощать тех, кто угрожает жизни моей дочери.
***
Такое грандиозное поражение Талат Прун потерпел в своей жизни впервые.
До того самого проклятого дня, когда до него дошли слухи о магури-девочке в доме айка Яфа Нагуру, его жизнь шла только в гору.
У него водились монеты, был свой дом, прислуга, репутация в определённых, пусть и не самых уважаемых кругах общества, которой он очень дорожил. Он умел добывать такие артефакты и амулеты, о которых не всякий знавший в них толк, слышал. В своём ремесле он постиг всё, и порой ему становилось скучно.
А началось всё со старой лгуньи — повитухи, принимавшей роды у его матери. Той видите ли было видение накануне рождения Талата, что дитя, которое родится в ближайшие дни в рубашке, ждёт великое будущее.
В горной деревушке, где жил с родителями Талат великого будущего даже с верхушки самого высокого дерева никто бы не увидел, и мать отправила его в город к своему дальнему родственнику — ювелирных дел мастеру Сафару, искать лучшей жизни и набираться ума.
Сафар тогда подыскивал себе толкового мальчишку — подмастерья, которого надеялся обучить своему искусству. Он был вдов и бездетен и к тому моменту, как на его пороге появился мелкий худой большеглазый мальчишка, Сафар успел выгнать с десяток нерадивых учеников.
Талат быстро всё схватывал и легко учился, но скоро ювелирное дело ему быстро надоело и вместо того, чтобы изготавливать украшения и заниматься огранкой камней, Талат заинтересовался артефактами и амулетами, в которых также использовались драгоценные камни и весьма в этом преуспел. Обрёл постоянных заказчиков, имя среди знатоков, разбогател.
Но потом ему наскучили и артефакты. Никакого размаха, так мышиная возня. Тлен.
Не об этом он мечтал, не для того родился.
А пару лет назад стало ещё хуже, когда Талат пожалел нищую сумасшедшую старуху, побиравшуюся около базара, и дал ей золотой, а та в благодарность предсказала ему, что жизнь его изменится после того, как в ней появится самая настоящая магури — девушка, и что благодаря ей имя его впишут в историю нескольких царств и будут почитать как святого многие поколения.
С даром магури обычно рождались только мальчики, и для любой семьи, где ребёнок был наделён силой, это было большим везением, потому что означало достаток и уважение. Магури становились целителями или советниками при правителях больших земель, в зависимости от силы дара и наклонностей.
Девочки-магури рождались крайне редко и были для любой семьи не меньшим праздником. Когда девочка вырастала, её выгодно выдавали замуж. Обычно таких девочек сватали прямо с колыбели и семья жениха одаривала и содержала девочку с самого рождения, как и её родственников.
Старуху Талат больше никогда не видел.
Но с тех пор мысль о предсказании не давала ему покоя. А как только Талат услышал о свободной магури, что живёт в доме айка Яфа Нагуру, совсем покой потерял.
Ну не глупец ли он?
В одном та старуха оказалась права. Жизнь его действительно дала крутой поворот: жил себе раньше в достатке и сытости, а теперь сорвался с насиженного места, потерял дом, доходное дело, и вынужден скрываться.
Талат Прун всегда был редким везунчиком, и кличку «Прун» он получил потому что ему всегда пёрло. Во всём.
И вот настал чёрный день, когда удача отвернулась от него, и теперь он пробирался с караванами к Бодвийским горам, где в небольшом домике на окраине горной деревушки жила его вдовая мать. Там он собирался залечь на дно и переждать пару лет, пока улягутся страсти и его перестанут искать. Хотя сам он себя виноватым в произошедшем не считал.
Зачем наёмники устроили в доме айка резню, он не знал, и платил он не за это. Ему просто нужна была девчонка. Без шума и крови. Он и надёжное место приготовил, в котором на первых порах спрятал бы её. С женщинами Талат всегда умел обходиться, приятной внешностью боги его не обделили, и даже не сомневался, что девочка со временем привыкнет к нему и сама не захочет возвращаться домой.
Талат сменил несколько караванов, следовавших в нужную ему сторону, но чувствовал, что за ним идут по пятам. И страх подстёгивал его двигаться вперёд быстрее.
С последней стоянки, которая случилась пару дней назад, он сбежал ночью, когда услышал, что в караване появились двое всадников и расспрашивали караванщиков про одиноких мужчин, что следовали с караваном. И может это вовсе не его искали, но нервы сдали, и он уехал в ночь один, наплевав на разбойников, промышлявших в этих краях. Интуитивно он чувствовал, что эти всадники пострашнее любых разбойников.
Под утро, уставший и невыспавшийся, он наткнулся на дороге на небольшой разоренный караван. Талат медленно проехал вдоль растянувшихся разграбленных повозок и разбросанных тел. Все, что разбойники посчитали ценным, они забрали: лошадей, товары, ткани, еду, животных.
Шевеление и писк он услышал случайно, когда остановился, чтобы выпить эликсир, потому что у него начинался привычный приступ мигрени. Он спешился, подошёл поближе к разбитой повозке, чтобы разглядеть что за возня, и увидел около колёс ребенка. Маленькую девочку лет трёх-четырех.
Талат сначала не поверил глазам. Как ей удалось выжить? Разбойники после себя в живых не оставляли никого. Потом сообразил, что её закрыла своим телом мать.
Детей Талат не особо любил и общаться с ними не умел. И брать девочку с собой не собирался. Следом за ним этой дорогой шёл караван и он благоразумно решил, что девочку обязательно кто-нибудь подберёт. Более достойный чем, он.
Талат сел верхом и толкнул каблуками сапог коня в бока.
Лошадь не прошла и нескольких шагов, как раздался громкий жалобный плач. Талат вздохнул и натянул поводья.
— Я точно знаю, что пожалею об этом, — сказал он, спешиваясь и возвращаясь.
Он привязал коня к повозке.
— А ну-ка иди сюда, — присел он на корточки, подойдя ближе и поманил девочку к себе, улыбаясь, — не бойся, иди, иди…
Та перестала плакать, неуверенно встала на четвереньки и поползла в сторону Талата прямо через нагромождённые тела, негромко похныкивая.
— А вот плакать мы не будем, да? — подхватывая её на руки и поднимаясь, сказал Талат. — Пить хочешь?
Он сунул в руки малышке флягу и та жадно припала к горлышку.
— Аккуратно, а то обольешься… Ну и грязная же ты, — одежда на ней была в заскорузлых тёмных пятнах, — верхом ездила когда-нибудь? Нет? Вот и поедешь…
Он порылся свободной рукой в седельной сумке и достал большой сушеный инжир.
— Держи, — сунул ей в руку, — другого ничего нет.
Девочка облизала инжир и довольно почмокала, глядя на своего спасителя.
— М-да, — вздохнул Талат, — и что мне теперь с тобой делать?..
Выпить эликсир он забыл.
Про мигрень тоже.
Талат ехал верхом, одной рукой придерживая девочку, которая дремала, другой — поводья, и размышлял, как поступить дальше.
Оставлять себе ребёнка он не собирался. Её можно продать за хорошую цену, но для этого нужно заехать в большой город, в мелких много за неё не дадут. Не то чтобы он нуждался в средствах, просто рассматривал девочку, как товар, на котором можно неплохо заработать. Привычный деловой подход.
