Ближайший большой город был в двух седьмицах пути.
В следующие несколько дней он неожиданно оценил все плюсы своей находки. В глазах окружающих он сразу превратился из подозрительно типа, путешествовавшего в одиночку, в заботливого отца, которого с сочувствием принимали в любом караване и на любой стоянке, вкусно кормили и охотно предлагали ночлег.
Девочку он назвал Муджира. Это было единственное имя, на которое она отозвалась, когда он просто перечислял вслух все известные ему женские имена.
Муджира оказалась спокойным, покладистым ребёнком, и особых хлопот Талату не доставляла. И к большой удаче, внешне оказалась немного похожа на Талата. Тот же цвет волос и глаз, и даже улыбались они похоже, с ямочками на щеках.
У Талата теперь появилась почётная обязанность доедать всё, что не съедала малышка. На последнем привале Муджире от сердобольной старухи досталась целая миска вкусной каши, остатки которой перепали и Талату. Но ей не понравился сушёный кизил, которым щедро сдобрили кашу, и она доставала каждую ягоду двумя пальцами из миски, облизывала и совала ему в рот.
Женщины у костра млели от такой заботы дочери об отце. Талат тихо радовался, что сообразил вымыть ей руки перед едой, потому до этого она с удовольствием возилась у кучи лошадиного навоза.
Двое всадников появились внезапно. Словно из воздуха соткались.
Талат с Муджирой едва спешились у ручья для привала. Он даже не успел спустить девочку с рук.
Муджира, взвизгнув, испуганно уткнулась в шею Талату, намертво вцепившись кулачками в его тунику. И Талат бессильно опустился на колени, ставя Муджиру на землю.
— Догадываешься, зачем мы тебя искали? — спросил один из них, темноволосый.
Талат вздохнул и медленно кивнул.
Другой всадник, светловолосый, спрыгнул с коня и подошёл ближе. Присел на корточки и позвал девочку.
— Эй, смотри что у меня есть.
Муджира повернула к нему заплаканное лицо.
Незнакомец сжал ладонь, разжал, и с неё спорхнула стайка разноцветных бабочек. Одна их них, крупная, золотистая, села ему на указательный палец.
— Ну-ка, протяни руку, — предложил он.
Малышка вытянула в его сторону ручку и оттопырила указательный пальчик. Бабочка, красиво вспорхнув, перелетела на него и Муджира улыбнулась.
— Иди ко мне, — поманил он девочку.
Муджира в ответ скосила взгляд сначала на него, потом на темноволосого всадника, резко стряхнула бабочку с руки, — та мгновенно рассыпалась облаком искрящейся на солнце пыльцы, — отвернулась и снова вцепилась в Талата, тихо поскуливая.
Мужчины переглянулись и обменялись несколькими фразами на незнакомом Талату языке.
О чём они говорят и что собираются делать, Талату было и так понятно. Единственное, что его беспокоило сейчас — девочка может увидеть что-то, чего ей не следовало видеть. Она и так пережила нападение на караван и ночами иногда тревожно вздрагивала и просыпалась, прижимаясь к боку Талата.
— Простите меня, я не виноват, я не хотел, чтобы они убивали… Я просил только забрать магури… Они сами как взбесились… — пробормотал он.
— Зачем тебе понадобилась магури? — спросил темноволосый всадник.
Талат снова тяжело вздохнул, погладил по голове испуганную малышку.
— Одна сумасшедшая старуха предсказала мне когда-то, что благодаря девушке-магури я стану великим и мое имя впишут в летописи нескольких царств.
— И ты, значит, ей поверил? — насмешливо утончил светловолосый воин.
— Да, я, глупец, поверил… — Талат вскинул глаза на темноволосого всадника. — У меня одна просьба, чтобы Муджира ничего не видела. Ну… когда вы будете…
И расцепил руки, больше не удерживая девочку.
— Муджира, значит, — задумчиво повторил темноволосый, внимательно разглядывая девочку.
Несколько мгновений тишины растянулись для Талата в целую пропасть, в которую он медленно и безнадёжно падал.
Талат молча смотрел на воинов. Муджира стояла, вцепившись в Талата.
Наконец, темноволосый прервал молчание.
— Благодари свою дочь за то, что она спасла тебе жизнь. И я не советую возвращаться туда, откуда ты сбежал. Тебя ищут кадмийцы…
Светловолосый сел в седло и, развернув коней, всадники исчезли в мерцающей арке портала.
Талат выдохнул и крепче прижал к себе девочку.
— Испугалась? — спросил Талат, усаживая перед собой в седло Муджиру.
Та замотала в ответ головой.
— Ну и славно. Проголодалась?
Снова нет.
— Вот и хорошо, — толкая коня в бока и натягивая поводья, сказал Талат, — когда приедем домой, твоя бабушка Бария сварит такую вкусную кашу, какую, могу поспорить, ты ни разу в жизни не пробовала… С кизилом, — девочка подняла к Талату заплаканное личико и недовольно сморщилась. Талат рассмеялся: — Ну, а как ты хотела? Все по-честному, кашу — тебе, кизил — мне…
***
Вальтер Сурим и Шайен Терр выехали из арки портала недалеко от Большого Мраморного дворца. Первым молчание нарушил Шайен Терр.
— Не ожидал, что ты его отпустишь.
— Сам не ожидал, — спокойно согласился Вальтер, — но я не мог оставить ребёнка без отца.
— Ты серьёзно? — глянул на него сбоку Шайен Терр. — Она не его дочь.
— Теперь его. И потом, — усмехнулся Вальтер, — у меня тоже есть принципы… Кто я такой, чтобы лишить жизни человека, от которого зависят судьбы стольких царств…
Шайен Терр понимающе хмыкнул, потом спросил:
— У девочки довольно редкое имя, оно же что-то значит?
— Муджира? — Вальтер улыбнулся, вспоминая сжатые на мужской груди маленькие кулачки. — Да. Защитница. В этих землях самое обычное имя для девочки-магури…
***
Забирать Вивьен из дома айка лорд Сурим приехал с царевичем Аярном, тот так просил взять его с собой, что Вальтер не смог ему отказать.
Пирху вместе с айком вышли за ворота провожать Вивьен.
Пока айк давал последние наставления Вивьен, Пирху скромно стоял в сторонке, любуясь ухоженными роскошными царскими ширнами и поглядывал на царевича, которого видел впервые.
Аярн с невозмутимым видом восседал на ширне и спешился только чтобы помочь взобраться в седло Вивьен.
— Не забрасывай целительство, Вивьен, помни всё, чему научилась, — напутствовал айк, — обязательно учись дальше, из тебя выйдет толк при должном старании.
— Хорошо, учитель.
— Ну, иди попрощайся с Пирху и в добрый путь.
Пирху стоял, привалившись плечом к калитке, когда Вивьен подошла к нему.
— Будешь скучать по мне?
— Вот ещё, — шутливо фыркнул Пирху, — больно надо. Теперь-то айк всё внимание будет только мне уделять. И у меня столько всего интересного ждёт в целительской практике, что сам себе завидую!
— А я буду скучать по тебе и по айку.
— Не будешь, вон у тебя целый царевич под боком. — Пирху кивнул в сторону Аярна. — Он-то найдёт чем тебя развлечь в Большом Мраморном дворце. А я наловлю ведро буркунов в озере, продам и куплю нам с айком по ширне. Выберу самых лучших, каких только найду на базаре, мы приедем ко дворцу и я позову тебя кататься в пустыню, наперегонки. Поедешь?
Вивьен улыбнулась.
— Поеду.
— И буду потом всем рассказывать, что обогнал в скачках на ширнах самую настоящую магури.
— Ты сначала обгони…
— Даже не сомневайся!
— Тебе всё рано никто не поверит.
— И пусть, я-то буду знать, что это правда.
— Вивьен, нам пора, — позвал Аярн.
Она уже взобралась на ширну, когда её окликнул Пирху:
— Вивьен! Помни, что я говорил, — он подмигнул и сложил ладони чашами на уровне груди, — орехи и фрукты!
— О чём это он? — Аярн хмуро обернулся к Вивьен.
— Не знаю, — отозвалась она и закусила нижнюю губу, сдерживая смех.
Глава 38
В этой спальне Джайра оставался столько раз, что мог пройти по ней с закрытыми глазами и ни разу не споткнуться.
Широкая кровать из дорогого тёмного дерева с прозрачным балдахином, мягкая шкура на полу у пылающего камина, которая так часто заменяла им ложе, пара удобных кресел, узкая кушетка, трюмо с низким пуфом.
