— Потому он бросил меня, — с горечью сказала она. — У многих фейри вырастают острые уши к пяти — шести годам, — она указала на кончики своих ушей. — Меня бросили у горы в пять, когда стало видно по ушам, но я не совсем фейри.
Фордхэм смотрел на нее с нечитаемым лицом. Она не знала, ощущал ли он ужас, который был в ней, когда она думала об этом. Может, это было нормой там, откуда он был. Может, они просто убили бы Керриган.
Керриган не ждала его слов. Она просто продолжила:
— Есть история о потерянной принцессе Брионики. Принцессу Фелисити Аргон из дома Круг украли в пять лет, и все искали ее, но не смогли найти, — сказала Керриган, глядя на сад. — Но я не была потеряна. Я была тут, где меня бросил отец. И теперь Одрия все узнала. Она хочет, чтобы ее мать забрала меня из Дома Драконов, чтобы все стало так, как было, — она давилась последними словами. — Но это не может вернуться. Не после того, что сделал отец. Только Хелли знает о произошедшем, я избегала всех из Брионики. Я не хочу возвращаться в место, которое позволило отцу бросить меня и рассказывать о потерянной принцессе. Я лучше буду работать каждый день в Обществе как забытая никто, чем жить так.
Фордхэм сел рядом с ней и приподнял ее подбородок, чтобы она посмотрела на него.
— Тебе не нужно возвращаться.
— Я не знаю, есть ли выбор, — выдавила она. — Когда Благословленная Драконом выбрана, отказаться нельзя.
— С каких пор ты так смиряешься?
Она икнула, издав смешок.
— Ни за что.
— Мы разберемся. Мы всегда так делаем.
— Ладно. Ты прав.
Они смотрели в глаза друг друга. Там, где мгновения назад она ничего не видела, бурлили эмоции. Это потрясло ее. Он так часто закрывался, словно не показывать эмоции было защитным механизмом. То, чему его научили.
— Форд, — робко прошептала она.
Его ладонь с подбородка скользнула в ее волосы.
— Что ты со мной сделала?
— Что я сделала? — спросила она.
— Ты очаровала меня.
И она затерялась в нем.
Его губы опустились на ее, и время застыло. Он был на вкус как мед, ликер и апельсины. Его губы были нежными и податливыми. Его язык задел ее нижнюю губу, и она поежилась и открыла рот для него. Он ворвался, их языки сплелись. Тихий стон вырвался из нее от первого прикосновения.
Ее ладони сжали ткань замысловатого пиджака. Он притянул ее ближе, ладони скользили по ее бокам к бедрам, потом по спине, пока их тела не оказались прижатыми. Но они были недостаточно близко. Она скользнула вперед и села на его колени.
Она не могла дышать, но ей было все равно. Это было раем. Тут она хотела быть. Ее ладони скользнули под пиджак, нашли сильные контуры его спины. Нужно было спешить. Она не хотела останавливать это. Не думала, что это было возможно остановить. Телега разогналась, неслась по холму. Только сила воли или богов могла ее остановить.
Она не пила пунш фейри, но ее кожа пылала, дыхание вырывалось с шумом, и каждое прикосновение его губ вызывало огонь внутри нее. Она забыла о миссии, о причине их пребывания тут. Она затерялась в Фордхэме Оливье.
А потом он встал, и она слетела с его колен, чуть не рухнула на землю.
Она охнула, пытаясь взять себя в руки. Что это было?
Фордхэм отошел от нее в беседке, впился ладонью в свои волосы. Керриган быстро вскочила на ноги. Ее сердце все еще быстро колотилось от их интимного поцелуя, но теперь он отошел… и она не знала, что произошло.
— Форд? — прошептала она, тихий голос выдал ее обиду.
— Я не могу, Керриган.
Она сглотнула и отпрянула на шаг.
— Точно. Конечно, — выдавила она.
— Ты не понимаешь.
— Нет. Думаю, я понимаю, — гнев рос в ней. — Это из — за того, что я полукровка, да?
Он повернулся к ней.
— Не из — за этого.
Она невесело рассмеялась.
— Очень убедительно, князек.
— Не надо.
— Что? Ты поцеловал меня первым. Но даже если бы нет, к этому все шло. Ты не можешь это отрицать.
— Знаю, — сказал он едва слышно. — Я хотел, но не могу, — он тряхнул расстроено головой. — Я проклят.
Она закатила глаза.
— Удобно было не упоминать это.
— Я это упоминал тебе, — сказал он. — Когда мы только встретились, я сказал, что был проклят.
— Это была шутка!
— Нет. Я на самом деле проклят.
Керриган в смятении склонила голову.
— Что это означает? Настоящее проклятие?
— Да. В Доме Теней есть темная магия. Один из врагов моего отца послал женщину к моей колыбели, когда я родился, и она меня прокляла. Сказала, что я проклят постоянно бродить и вредить всем, кто мне дорог.
— Ты серьёзно.
Он кивнул и отвел взгляд.
— Потому я ни к кому не привязывался. Но я не могу отрицать чувства к тебе. И я точно не хочу навредить тебе.
— Жить — это рисковать.
— Это не риск, — заявил он. — Это необходимость. Я наврежу тебе. Это обещание.
Она поежилась от его слов. Звучало как обещание. Звенело правдой. Но ей было все равно. Это ощущалось так правильно. Они во многом были похожими. Он просто не знал всего. Если он выдал ей свой самый большой секрет, она могла признаться в своем.
— Не ты один проклят.
Он удивлённо моргнул.
— О чем ты?
— Я тоже проклята… видениями.
— Видениями? — спросил Фордхэм.
— Я могу… видеть части будущего. Не ясно, обычно лишь вспышки, которые не могу понять, пока это не случается. Это началось пять лет назад. Я увидела мир Сирены в опасности. Год назад это повторилось. Я увидела церковь Жалоб на Площади… помнишь ее?
Он мрачно кивнул.
— Я увидела, как она горела… раньше, чем это произошло. А потом недели назад я увидела, как мужчина появился из черного дыма в центре арены.
Он отпрянул.
— Ты видела меня?
— И я не переставала тебя видеть, Фордхэм. Видения сталкивали нас. Так я знала, какую стихию тебе нужно использовать в тот день. Так я знала, что ты упадешь на втором задании.
— И медальон с вороном? — понял он.
Она кивнула.
— Я не знаю, что это означает, но если это в моем видении, это важно, — она заламывала руки. — Я не должна никому об этом рассказывать. Только Хелли и Гелрин знают правду… — она прикусила губу. — И Дозан.
— Дозан? Зачем ты рассказала ему?
— Он был там… в первую ночь, когда это произошло. На меня напали на улице, и посреди боя пришло первое видение. Дозан выходил меня, и когда я проснулась, я подумала, что он разобрался с теми, кто мне вредил, но когда у меня случился взрыв энергии с тобой, я поняла, что это я их всех убила.
Фордхэм опустился на каменную скамью.
— Как много нужно обдумать.
— Знаю. Последним узнал Лиам… и погиб, — прошептала она. — И Басем был там в ночь, когда мне пришло видение о тебе. Я не знаю, связано ли все это… знает ли он.
— Боги, это еще один мотив, который ты не упоминала.
Она кусала губу.
— Знаю, но я никому еще не рассказывала о своих видениях, а единственный, кто узнал, был убит. Я не хочу, чтобы это случилось и с тобой.
Фордхэм встал и опустил ладони на ее плечи, в этот раз нежно.
— Это не случится со мной. Я рад, что ты рассказала.
— Приятно снять груз с груди.
— Аналогично, — признал он. — Все дома знают о моем проклятии. Это всем известно, но тут я, наконец, ощущаю себя…
— Свободно?
— Именно.
— И я.
Он убрал прядь волос за ее ухо.
— Я не знаю, что делать с этим.
— Я тоже.
Она смотрела в его глаза, зная, что это было ложью. Она хотела просто поцеловать его снова, ощутить его идеальные губы на своих. Но она видела, что он был честен. Что он верил, что мог навредить ей, если они продолжат. Она не знала, что делать с этим. Ее сердце болело от одних мыслей.
— Мы разберемся, — сказала она ему.
Он кивнул.
— Какой трогательный момент, — сказал голос с другой стороны беседки.
Керриган и Фордхэм отпрянули друг от друга и повернулись к женщине. Она была вся в черном, белые волосы было видно, но лицо скрывала черная маска.
