принимать любые ситуации, и оба принимали их.
То была любовь на лезвии меча, смертельно опасная.
Однажды случилось страшное. По-видимому, Эстелла устроила сцену ревности, поскольку Лукас куда-то отлучался, а когда вернулся в Зал, где Тамико мирно работала, то напомнил Тамико смерч.
Не говоря ни слова, подскочил к ней, поднял ее в воздух и тут же опустил на пол, придавив всем своим телом.
Тамико попыталась вырваться, не вышло. Лукас, обычно галантный, совершенно не владел собой! Не только лег на нее сверху, но и запечатал ее коралловый ротик ладонью — несильно, но явно показывая, что не примет возражений. Заговорил хрипло и страстно, да так, что Тамико немного испугалась.
— Тами… Если они будут ставить ультиматумы, давай уйдем вместе! Я подкуплю бога, нас, потерявших память, отправят в одно селение… Вспомним друг друга… Проживем людскую жизнь вместе… Если удастся, подговорим еще кого-нибудь и станем бессмертными… Ты не отказывайся сразу, я не прошу ответ и тем более сейчас… Это просто план… Один мой брат сделал так… Он скрывал, но я узнал… Он не бессмертный больше, перерождается, но мы можем…
Лукас убрал ладонь и откатился на спину. Тамико лежала обалдевшая, все ее мысли разбежались. Она пролепетала:
— Он из-за любимой умер? А она?
Лукас ответил по-прежнему горячо:
— И она… Но она меньше любила мужа, чем ты. А у него никого не было… Я же Маринке обещал… И с Эс Церемония скоро, второй раз отказ я не допущу. Но выход есть… Это греет душу…
Тамико все еще не пришла в себя, спрашивая на автопилоте любопытства:
— То есть они скрыли свою связь? Их не казнили, они сами ушли, да? И, значит, они могут вернуться и жить как анамаорэ? Даже царевичем опять родиться?
Лукас подтвердил:
— В принципе да. Даже царевичем. Если не вскроются обстоятельства… Может, кроме меня, кто-то еще в курсе и молчит… Система безмолвных соглашений, — он хмыкнул.
Тамико, наконец, опомнилась:
— Я люблю Магнуса!
Лукас согласился:
— Я знаю. Просто имей в виду.
Порой Тамико казалось, что ее муж намеренно ведет странную игру, на словах запрещая то, от чего на самом деле тащится.
Магнус мог бы противиться их общению с Лукасом строже, потребовать, чтобы Тамико уволилась или хотя бы не сидела наедине с влюбленным начальником день-деньской. Но еще в самом начале их романа Магнус просил Тамико делать недвусмысленное и посещал настолько однозначные заведения, в которые ни один мало-мальски ревнивый мужчина никогда бы не привел свою женщину! Там Магнус наблюдал за происходившим, а затем показывал всем — Тамико знала это по умолчанию — что он лучший.
Тамико казалось, что возможно и в отношении Лукаса Магнус играл в то же самое, изображая глубокое оскорбление, а в реальности обожая подглядывать и нисколько не смущаясь от подробностей отношений с Лукасом, которые Тамико бессознательно выдавала.
Тамико строго следила за тем, чтобы не проболтаться Лукасу об особенностях Магнуса — существовал огромный риск, что Лукас потеряет голову и начнет совершенно открыто жить с ней — открыто в пределах допустимого. Приближающаяся царская Церемония развязывала им обоим руки, ведь после нее общество всяко перестало бы косо смотреть на работу Лукаса с Тамико, считая их обоих верными по умолчанию.
Кроме того, Тамико полагала, что Лукаса манит ее вечная недосягаемость, как если не основной фактор, вызывающий его страсть, так пикантная приправа к блюду их отношений…
И Тамико молчала, особо не терзаясь муками совести — Магнус никогда даже в шутку не отчитывал ее за пережитое в клубах. В то же время его открытое разрешение возможно снизило бы накал их запретных чувств. А если нет, Лукас и Тамико, потерявшие бдительность от вседозволенности, могли бы спалиться перед врагами внутри страны или даже дать почву для маневров Дамиру.
Итак, существовала Тамико, любящая двоих, пусть и в разной степени, Лукас, обожающий ее, и Магнус, вероятно, увлеченный подглядыванием.
Их трио было вполне жизнеспособно, но Тамико хотелось, чтобы у Лукаса появилась своя семья, свои дети, кто угодно достаточно теплый на случай их временных расставаний с ней.
Так на сцену вышла Эстелла, помимо прочих своих качеств слишком много знающая. Эстеллу стало необходимо держать при себе близко-близко, и Эстелла охотно соглашалась на это, но порой Тамико обращала внимание на нестыковки.
Стала бы другая девушка, пусть даже не слишком ревнивая, встречаться с мужчиной, который работал, дружил и взахлеб рассказывал о своей бывшей? Было ли увлечение Эстеллы Лукасом любовью… или чем-то еще, более сильным? Может, она просто захотела стать царевной кратчайшим путем? Прямо, как Флавиан?
Эстелла подружилась с Тамико, а дальше именно Тамико способствовала тому, чтобы ее приятельница стала царевной. Любящий Лукас делал многое, даже казавшееся нереальным, чтобы угодить Тамико, своему любимому Пушистику.
Эстелла получила свое: статус, власть и симпатии могущественного мужчины. Таким образом, четвертый угол их квартета оказался стабильным… Конечно, если Эстелла не собиралась в будущем посягнуть на большее — полную и безоговорочную любовь Лукаса.
Знал ли сам Лукас о меркантильности Эстеллы? Тамико боялась спрашивать его прямо — слово за слово выяснилось бы что-то еще не слишком приглядное и ведущее к итогу, которого Тамико больше всего опасалась и которого подспудно желала…
Глаза нереально синие, смеющиеся, в уголках веселые лучики морщинок.
Он на связи тайно, Эстелла не в курсе, да и Тамико уединилась, не желая дразнить Магнуса разговорами с Лу. Мало ли, что Лукас скажет, и не известно, что Тамико захочется ответить, хотя она четко помнила свой план не поддаваться ему.
А Лукас обольщал:
— Люблю тебя. Очень-очень… В разлуке сильно-сильно это прочувствовал… Когда я сам путешествовал, не думал ни о чем… А сейчас… Тами, мы же давно так надолго не расставались!
Все правда. Тамико смотрела на его капризные губы и не знала, что ему ответить. Она устала. Запуталась. Ей все стало в тягость.
Сказала прямо:
— Лу, не начинай опять, а… Это же преступление! Я думала, мы теперь заживем по-нормальному, а ты…
Ужасные слова, Лукас молча слушал ее. Тамико, значит, не захотела вникать, что у него на душе.
— Тами, а что такое нормально, скажи? Ради чего все это?
Тамико заученно повторила:
— Нормально — это когда после Церемонии один муж и одна жена. И дружить можно, но ты уж явно не дружить хочешь!
Она сама явно жаждала… не только дружить, иначе зачем носила провоцирующие наряды, и целовала, и обнимала,
